К кузнецу пошли, к горнилу.
Так они ему сказали:
"Поднимись, кузнец, с постели,
Где лежишь у теплой печки,
Нам ты выкуй новый месяц,
Сделай круглое нам солнце!
Плохо, коль не светит месяц,
Тяжело прожить без солнца".
Поднялся кузнец с постели,
Где лежал у теплой печки,
Стал ковать он новый месяц,
Солнце новое стал делать,
Чтоб из золота был месяц
И серебряное солнце.
Вышел старый Вяйнямёйнен,
У дверей уселся кузни.
Говорит слова такие:
"О кузнец, любимый братец!
Что там в кузнице стучишь ты,
Что колотишь беспрестанно?"
Отвечает Ильмаринен,
Говорит слова такие:
"Золотой кую я месяц
И серебряное солнце,
В небесах вверху повесить,
Выше, чем шесть пестрых крышек".
Молвил старый Вяйнямёйнен,
Сам сказал слова такие:
"О кователь Ильмаринен!
Ты предпринял труд напрасный!
Злато месяцем не станет,
Серебро не будет солнцем".
Сделал месяц Ильмаринен,
Также выковал и солнце,
Кверху снес их осторожно,
Высоко он их поставил:
На сосну отнес он месяц,
На вершину ели — солнце.
Пот со лба его катился,
С головы струилась влага:
Так трудна была работа,
Так подняться было трудно.
Вот наверх отнес он месяц
И отнес на место солнце,
На сосну повыше месяц,
На верхушку ели солнце:
Но сиять не хочет месяц,
И светить не хочет солнце.
Молвил старый Вяйнямёйнен,
Сам сказал слова такие:
"Ворожбу начать придется
И по знакам вызнать надо,
Где теперь укрылось солнце
И куда исчез наш месяц".
Сам он, старый Вяйнямёйнен,
Вековечный прорицатель,
Из ольхи лучинки режет,
Ставит их сперва в порядке,
А потом вертеть их начал,
Поворачивать перстами,
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
"У творца прошу я знака,
Жду настойчиво ответа.
Божий знак, открой мне правду,
Знак всевышнего, скажи мне:
Где теперь укрылось солнце
И куда пропал наш месяц,
Отчего все это время
В небесах мы их не видим?
Знаменье, открой мне правду,
Не скажи по мысли мужа,
А скажи правдивым словом,
Знанье верное даруй мне!
Если знак меня обманет,
Брошу я его на землю;
Знак в огонь тогда закину,
Пусть в огне тот знак сгорает".
Правду знаменье открыло,
Знак мужей тогда ответил:
Что сокрылось с неба солнце
И с небес сокрылся месяц
В глыбе Похъёлы скалистой,
В недрах медного утеса.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
"Если в Похъёлу пойду я,
Похъёлы сынов тропою,
Засияет снова месяц,
Заблестит как прежде солнце".
Он отправился поспешно
В землю Похъёлы туманной.
День идет он и другой день;
Наконец, уже на третий,
Земли Похъёлы открылись,
Видны каменные горы.
Вот кричит он очень громко
В Похъёле у переправы:
"Лодку мне сюда доставьте,
Чтобы реку переплыл я!"
Крик его услышан не был,
Лодки старцу не послали,
Он собрал деревьев кучу
И сухих еловых веток;
Он зажег их на прибрежье,
Так что дым большой поднялся,
Пламя к небу восходило,
Дым собой наполнил воздух.
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Подошла сама к окошку.
На пролив, на устье смотрит,
Говорит слова такие:
"Что за пламя там пылает,
В устье этого пролива?
Для войны, пожалуй, мало,
Для костров рыбачьих много".
Житель Похъёлы выходит
Из избы на двор поспешно,
Чтоб увидеть и услышать
И получше все разведать:
"За рекой, на том прибрежье,
Виден мне герой могучий".
Крикнул старый Вяйнямёйнен,
Во второй раз молвил громко:
"Ты, сын Похъёлы, дай лодку,
Вяйнямёйнену челнок дай!"
Но сын Похъёлы промолвил,
Говорит слова такие:
"Нет незанятых здесь лодок.
Пальцы веслами ты сделай,
А рука рулем пусть будет
В Похъёлу доплыть водою".
Думал старый Вяйнямёйнен,
Так подумал и размыслил:
"Не сочтут того за мужа,
Кто с пути назад вернется".
И пошел он щукой в воду,
Он сигом пошел в потоки,
Переплыл пролив он скоро,
Перешел пространство быстро.
Сделал шаг, другой шаг сделал
И ступил на берег грязный.
Дети Похъёлы собрались,
Говорит толпа дрянная:
«В Похъёлы избу пожалуй!»
В Похъёле во двор он входит.
Дети Похъёлы сказали,
Говорит толпа дрянная:
«В Похъёлы избу пожалуй!»
В Похъёлы избу он входит;
Он ступил ногою в сени,
Взял рукою ручку двери
И тогда вовнутрь проходит,
Проникает он под кровлю.
Мед в избе мужчины пили,
Сладкий сок они глотали,
Были все они с оружьем,
Все у пояса с мечами
На погибель старца Вяйнё,
Чтоб погиб Сувантолайнен.
Так пришедшего спросили,
Говорят слова такие:
"Что, негодный муж, ты молвишь,
Что, герой-пловец, расскажешь?"
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
"Я о месяце скажу вам,
Чудеса скажу о солнце.
Где от нас укрылось солнце
И куда пропал наш месяц?"
Дети Похъёлы сказали,
Говорит толпа дрянная:
"Вот куда сбежало солнце,
Солнце скрылось, месяц скрылся
В грудь пятнистого утеса,
В грудь скалы, железом полной.
Уж не выйти им оттуда,
Не уйти, пока не пустят".
Молвит старый Вяйнямёйнен,
Говорит слова такие:
"Если месяц из утеса,
Солнце из скалы не выйдет,
Так и бой начать мы можем,
На мечах тогда сразиться!"
Вынул меч, открыл железо,
Из ножон меч грозный тащит:
На конце сияет месяц,
Солнца блеск на рукоятке,
И конек стоит на спинке,
На головке кот мяучит.
Вот померились мечами,
Лезвия их осмотрели:
Только малую толику
Подлиннее меч у Вяйнё;
На зерно он подлиннее,
На обхват стебля соломы.
Вот на двор наружу вышли,
На просторную поляну.
Ударяет Вяйнямёйнен
Так, что искры засверкали,
Раз ударил и другой раз:
Посрубил он, словно репы,
Головы, как льна головки,
Гордым Похъёлы потомкам.
И собрался Вяйнямёйнен
Поглядеть на светлый месяц,
Унести с собою солнце
Из груди скалы пятнистой,
Из горы, железом полной,
Из железного утеса.
Вот проходит он немного,
Небольшое расстоянье,
Видит там зеленый остров.
А на нем растет береза,
Под березой этой камень,
И утес стоит у камня,
А дверей в утесе девять,
На дверях задвижек сотни.
Видит трещину в утесе,
В камне узкую полоску.
Меч из ножен вынимает,
Острый меч в скалу вонзает,
Колет он клинком огнистым,
Колет пламенным железом
Так, что камень раскололся,
Быстро натрое распался.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Посмотрел чрез щели камня:
Змеи там хлебают сусло,
Пиво пьют в скале гадюки,
В недрах этого утеса,
Что похож на печень цветом.
Молвит старый Вяйнямёйнен,
Говорит слова такие:
"То-то бедная хозяйка
Мало пива здесь имела,-
Тут хлебают сусло змеи,
Пиво пьют в скале гадюки".
Змеям головы срубает,
Злым гадюкам рубит шеи.
Говорит слова такие
И такие молвит речи:
"Никогда в теченье жизни,
От сего дня впредь считая,
Да не пьют гадюки пива,
Не хлебают сусла змеи!"
Хочет старый Вяйнямёйнен,
Вековечный прорицатель,
Раскачать руками двери,
Силой слова снять задвижки:
Не открыл дверей рукою,
Слов не слушались задвижки.
Молвил старый Вяйнямёйнен,
Сам сказал слова такие:
"Баба тот, кто безоружен,
Тот без сил, кто без секиры".
Тотчас он домой вернулся,
Головой поник печально,
Что ни месяца не добыл,
Что ни солнца не достал он.
И промолвил Лемминкяйнен:
"О ты, старый Вяйнямёйнен!
Отчего меня не взял ты
Как товарища в заклятьях?
Я отбил бы все замочки,
Поломал бы я задвижки,
Я сиять пустил бы месяц
И светить я дал бы солнцу".
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85