ванны калдевей 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Подождите! Сначала я хотел бы этот вопрос выяснить до конца с вами, - поспешно сказал он.
– Пожалуйста...
Артамонов повесил трубку.
– Буду откровенным, - проникновенно начал Чеходар. Мне кажется, дело не в том, о чем вы мне сейчас говорили.
– А в чем же?
– Вы лично настроены против меня. И я знаю, кто вас настроил.
– Вы так думаете? - усмехнулся Артамонов.
– Я уверен. Вам что-то наговорил Вехов. И я просто удивлен, как вы, человек умный и опытный, так легко приняли на веру слова этого мальчишки, этого начинающего склочника, которого даже его собственная бригада...
Павел Григорьевич нахмурился и приподнял руку.
– Вот что. Вы уже много говорили, и я вас внимательно слушал. Теперь послушайте меня.
– Пожалуйста...
Удивительно разными казались даже со стороны эти два человека. Чеходар, худой, поджарый, с черными длинными волосами, которые поминутно падали ему на глаза, и он нервным движением руки откидывал их назад. Разговаривая, он все время энергично и немного театрально жестикулировал, непрерывно курил.
Павел Григорьевич сидел неподвижно, упершись локтями в стол, и серые глаза его смотрели на собеседника понимающе и чуть иронически.
"Зачем так волноваться, зачем так дергаться?" - как будто говорили они.
Когда Чеходар сказал: "Пожалуйста...", Артамонов задумчиво потер подбородок и вдруг усмехнулся: вспомнил, что так делает Огнев.
– Так вот, - начал он. - Вы тут кое-что исказили. Во-первых, я не собираюсь зачеркивать всю работу дружины. Это было бы несправедливо. Вовторых, насчет формирования патрулей и учета. Это не ошибки, как вы выразились. Это сознательное очковтирательство.
– Да как вы можете так утверждать?! - вскипел Чеходар.
Артамонов остановил его движением руки.
– Могу. Я привык называть вещи своими именами. Теяерь, втретьих. Да, я настроен и лично против...
Пока Артамонов говорил, Чеходар сидел в напряженной позе, перекинув ногу на ногу и сцепив руки на колене. Глаза его пристально смотрели в одну точку на столе, широкие, вразлет черные брови нервно вздрагивали.
– И все-таки это ошибки, которые вы обязаны поправить в рабочем порядке, а не создавать вокруг этого нездоровый шум, - упрямо покачал головой он. - А ко мне лично вы можете относиться как угодно, но я старался для дела...
Артамонов строго поправил:
– Не для дела...
– Ну да, да, - торопливо перебил его Чеходар. - Я вашу точку зрения понял.
– Согласны с ней?
– Нет!
– Ладно. Перенесем этот разговор.
– Пожалуйста!
Чеходар заметно оправился от охватившего его было смущения и теперь говорил с прежним апломбом.
– Не думайте, что бюро райкома вас поддержит, - добавил он со скрытой угрозой. - У товарища Сомова свой взгляд на нашу дружину.
Глава XI
ВОЗЗВАНИЕ К ТАРАСОВЦАМ
В тот день Андрюша Рогов поздно явился в редакции газеты "Ленинская смена". Вид у него был хотя и усталый, но довольный, даже чуточку гордый. Лучистые карие глаза его смотрели на всех с таким плохо сдерживаемым ликованием, что Халатов сочувственно осведомился:
– Ты, голубчик, никак опять стихи ночью кропал?
– И не думал даже, - солидным тоном объявил Андрюша. Я, между прочим, ваше задание выполнил. Вот, пожалуйста, - и он торжественно положил на стол рукопись. - Детективный рассказ.
Халатов усмехнулся и настороженно, но с явным интepecoм перелистал страницы.
– Называется "Будильник звонит тревогу". Любопытно. Чего он так звонит? Ну-с, а теперь... - он отложил в сторону рукопись, - рассказывай. Что увидел? Что понял? Кошмарный случай описал, конечно, с тремя убийствами, погонями и перестрелкой?
– Таких теперь у нас в городе не бывает, - авторитетно сказал Андрюша. - И вообще... У меня, понимаете, был выбор... За это время - два преступления. Одно - это неквалифицированная кража из Союза спортивных обществ. Ее совершили мальчишки, а раскрыть помогли дружинники. Второе...
Незаметно вокруг Андрюши и Халатова собралась чуть не половина редакции. Всем, оказывается, было интересно послушать "уголовные байки Рогова", как с наигранным пренебрежением выразился Саша Дерюбин, довольно энергично тем не менее проталкиваясь поближе к рассказчику.
– ...Второе, - продолжал Андрюша, - это очень опасное преступление, совершенное опытным рецидивистом. Убийство сторожа и ограбление комиссионного магазина. С проломом потолка, с машиной и так далее. Я выбрал для рассказа первый случай.
– Правильно, - одобрил Дерюбин. - Нечего народ пугать. А нам второй случай расскажи. И поподробнее, пожалуйста.
Андрюша досадливо махнул рукой.
– Не в том дело, что народ пугать. Здесь же какая проблема воспитания! В семье, в школе. Дружинники тоже... И потом, характеры какие!
– Да, но все это... - кто-то прищелкнул пальцем, скучновато. Между нами говоря, убийство есть убийство. И, как о нем ни пиши, оно всегда волнует.
– Примитив! - авторитетно откликнулся Саша Дерюбин. Не тем волновать надо. Истинная художественность, дитя мое, заключается...
Халатов взъерошил седые волосы и с досадливой иронией произнес:
– Вас не туда повело, мальчики. Перегрелись. Что значит скучновато? И что значит примитив? Это значит, что и в том и в другом случае вещь плохо написана. Плохо! Неталантливо! Вот и все! О воспитании писал Макаренко в "Педагогической поэме". Это что, скучновато? Об убийстве писал, например, Достоевский. Что это, примитивно? Так о чем речь?
Андрюша подумал, что сейчас от этих великих примеров Халатов перейдет к его рассказу, и ему стало не по себе. Успокаивала, правда, мысль, что рассказа Халатов все-таки еще не читал и поэтому разносить его вроде бы рано. Правда, Халатов все может...
И, как бы подтверждая это мнение, Халатов обратился к Андрюше:
– К тебе один вопрос. Самих этих ребят видел? С дружинниками говорил? Где вообще был, кроме угрозыска? Так сказать, два слова о творческой лаборатории.
– Для будущего биографа, - вставил Саша Дерюбин.
Из довольно сбивчивого рассказа Андрюши выяснилось, что ни у ребят, совершивших преступление, ни у дружинников он не был.
– Плохо, - констатировал Халатов. - Я тебя, кажется, не торопил. Возьми свой рассказ и еще подумай.
Выйдя из редакции, Андрюша в сомнении потоптался перед подъездом, потом, взглянув на часы, решительно направился к остановке троллейбуса.
В штабе народной дружины инструментального завода жизнь шла уже своим чередом.
За столом дежурный член штаба Григорий Степанович Проскуряков то сварливо, то с шуточками инструктировал старших по патрулям.
– Опять, как прошлый раз, по одному да по два посылать будете? - недовольно спросил кто-то. - Не пойду я так больше.
– Я, кажется, еще не сказал, как вам идти, - строго ответил ему Проскуряков. - Я, может, и сам этот порядок не признаю.
– А кто ж тогда до него додумался?
– Кто додумался, тот пусть и посылает, - сердито насупился Проскуряков. - По пять человек пойдете, как положено.
В ответ все тот же парень ядовито заметил:
– Маловато патрулей получится. Отчетность пострадает.
А другой с откровенной насмешкой сказал словами Чеходара, которые уже стали в дружине как присказка:
– "Что ж, мы свое доброе имя будем пачкать? Тень на коллектив бросать?" - и вдруг с нескрываемой досадой прибавил: - И так уже половина дружины разбежалась.
– Оно и к лучшему, - сварливо ответил Проскуряков. Сами вернутся, когда мы порядок у себя наведем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
 гипермаркеты сантехники в Москве 

 Гранитея Иремель