Но уже не против подданных изгнанного ими императора Хайле Селассие I, а против подданных Его королевского Величества Георга VI… А это уже был противник несколько иного калибра…
Фюрер рассказал Чиано о ходе кампании во Франции и пообещал, что если Англия не согласится на мир, то он атакует ее огнем и мечом… Расчет у него был верный — Чиано обязательно передаст этот разговор через посредников в Лондон…
Затем фюрер предложил Чиано съездить во Францию — опять-таки рассчитывая на последующую болтливость итальянца…
Итальянский же посол Аттолико устроил в честь своего шефа прием в резиденции на озере Ваннзее…
Были приглашены хорошенькие аристократки и просто хорошенькие немки… Русская космополитка, княжна Мисси Васильчикова, работавшая в отделе радиовещания аусамта, была приглашена тоже, но по возвращении домой записала в дневнике: «Когда пришла пора прощаться и благодарить хозяина, мы обнаружили его с Чиано в затемненной комнате, танцующими щека к щеке с двумя самыми легкомысленными дамочками, каких только может предложить Берлин. И это — в день, официально считающийся траурным! Мы отбыли возмущенные…»
Мисси, правда, не уточняла, что их возмутило: то, что Чиано и Аттолико пренебрегли памятью Бальбо, или то, что они выбрали не ее и ее родную сестру Татьяну Меттерних…
Гитлер же вернулся к своему обычному распорядку дня: ровно в 12.00 доклад Йодля о положении на фронтах, затем совещания с генералитетом и прием гражданских посетителей. Вечером — узкое, давно устоявшееся застольное общество… Изредка он просматривал новый киножурнал — будущий, еще без звука, который «озвучивал» с листа бумаги дежурный офицер, потом заносивший на этот же лист правку фюрера.
Остаток вечера — спокойная долгая беседа у камина… Правда, слушатели тут преобладали над собеседниками… Впрочем, Гитлер всегда был готов — и не только у камина — внести в свое мнение коррективы, но — лишь в том случае, когда чужие аргументы были основательны и убедительны.
В начале же июля у него начали созревать сразу две мысли, позднее оформленные в его директивах № 16 и №21…
Директива № 16 относилась к плану «Морской лев» и ориентировала германские вооруженные силы на десантную операцию против Англии…
Директива же № 21 относилась к плану «Барбаросса» и ориентировала германские вооруженные силы на быстрый разгром Советского Союза…
ПЕРВАЯ запись по будущему плану «Барбаросса» появилась в служебном дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск Франца Гальдера 3 июля 1940 года.
В этот день после разговора с полковником Гансом фон Грейфенбергом, начальником отдела в Генеральном штабе вермахта, до сентября 39-го служившим у Гальдера в ОКХ, генерал записал:
«Оперативные вопросы. В настоящее время на первом плане стоит английская проблема, которую следует разрабатывать отдельно, и восточная проблема.
Основное содержание последней: способ нанесения решительного удара по России, чтобы принудить ее признать господствующую роль в Европе… Наряду с этим возникают и второстепенные проблемы, вроде балтийской, балканской и других».
Тогда еще, впрочем, это была лишь пометка для памяти. За два дня до этого — 30 июня — статс-секретарь Вайцзеккер сообщил Гальдеру, что, по мнению фюрера, условий для образования мирной системы пока еще нет и дальнейшие успехи рейх может обеспечить только теми средствами, которыми были обеспечены уже достигнутые успехи, то есть военной силой…
Вайцзеккер не указывал конкретно на СССР, но можно было понять, что Гитлер не исключает военной кампании против него. Гальдеру как участнику прозападной оппозиции это было по душе. Напряжение на Востоке должно было снять напряжение на Западе и дать шанс на замирение — так мыслил Гальдер.
По происхождению не пруссак — как большинство генералов, а баварец, Гальдер тем не менее был настроен во вполне великогерманском духе. Однако он не учитывал того, что Золотой Элите не требуется замирение с Германией, ей нужен разгром Германии…
Не учитывая же этого, Гальдер был не прочь дополнительно подтолкнуть фюрера в направлении Востока…
После победы над Францией Гитлер предполагал далее развивать приоритетно флот и авиацию. Это был курс на Англию и колонии. Соответственно сухопутные войска должны были сокращаться. И прежде всего — на Востоке, в Генерал-губернаторстве и в Восточной Пруссии. Это был курс на мир с Россией.
Гальдер, пользуясь этим, начал переброску новых соединений с Запада на Восток, усиливая восточную границу. С мая всеми войсками здесь командовал генерал от кавалерии Курт Людвиг фон Гинант, а теперь его сменяли, и высшей командной инстанцией сухопутных войск становилось командование 18-й армии, прибывшей с Запада. Командовал ею генерал артиллерии фон Кюхлер, а начальник штаба у него был генерал-майор Эрих Маркс.
В 9.30 4 июля Гальдер вызвал их к себе для оперативного инструктажа о «восточных» проблемах… Он пока еще не имел указаний Гитлера, но все же поручил Марксу как высшему штабному чину на Востоке оценить масштабы и планы войны против нас…
Еще семь лет назад особая Липецкая авиационная школа приветствовала последний выпуск новых пилотов с немецкими именами. А всего в Липецке было подготовлено с конца 20-х годов до полутысячи асов, составивших костяк руководства люфтваффе Геринга.
Еще семь лет назад на агентурном сообщении VII отдела ГУГБ НКВД из Германии о сути завещания генерала фон Секта, переданного Гитлеру через военного министра Бломберга, Климент Ворошилов написал: «Очень интересный и почти правдивый документ. Умные немцы, даже фашисты, иначе и не могут рассуждать. KB ».
А Сект ведь писал об отсутствии у Германии конфликтных зон с СССР и требовал, чтобы рейх как можно скорее улучшил отношения с нами. И тот же чекистский документ отмечал: «б кругах военного министерства содержание данного завещания встречено якобы почти с неограниченным одобрением».
И вот теперь бывший подчиненный Секта — Маркс получил от бывшего подчиненного Секта — Гапьдера задание разработать план превентивного нападения на СССР.
Прошла неделя…
11 июля фюрер выехал из столицы в свою горную резиденцию Бергхоф под Оберзальцбергом, и началась серия совещаний с Редером, с Гальдером, с Герингом…
За это время до Германии уже дошла информация о беседе Сталина с Криппсом, но еще не было никакой мало-мальски достоверной информации о ее содержании — Молотов передал свой меморандум Шуленбургу лишь 13 июля. Зато не было недостатка в газетных и дипломатических слухах о том, что Сталин-де и Черчилль договорились — и против рейха, и в вопросе о нажиме на Турцию по проблеме проливов…
Так что 11 июля Гальдер записал: «Россия и Англия: обе ищут сближения. Не исключена возможность соглашения об Иране, которое послужит основанием для союза „медведя и кита“, как это было в 1908 году».
Генерал имел в виду ту англо-русскую конвенцию от 31 августа 1907 года по Персии, Афганистану и Тибету, по которой Англия «уступала» России «сферы влияния» по принципу: «На тебе, боже, что мне негоже»… Та конвенция также «пристегивала» Россию к англофранцузской Антанте…
Прав тут Гальдер был лишь в одном — методы «англичанки, которая завсегда гадит», с тех пор не изменились — тогда нам «уступали» Тибет, теперь «уступали» Балканы… Англичане знали, чем встревожить фюрера…
Фюрер же был склонен отвоевать у Англии Гибралтар, для чего нужна была помощь Испании, и создать «сплошной фронт от Нордкапа до Марокко»… Именно это он сообщил генералитету на совещании 13 июля в Бергхофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
Фюрер рассказал Чиано о ходе кампании во Франции и пообещал, что если Англия не согласится на мир, то он атакует ее огнем и мечом… Расчет у него был верный — Чиано обязательно передаст этот разговор через посредников в Лондон…
Затем фюрер предложил Чиано съездить во Францию — опять-таки рассчитывая на последующую болтливость итальянца…
Итальянский же посол Аттолико устроил в честь своего шефа прием в резиденции на озере Ваннзее…
Были приглашены хорошенькие аристократки и просто хорошенькие немки… Русская космополитка, княжна Мисси Васильчикова, работавшая в отделе радиовещания аусамта, была приглашена тоже, но по возвращении домой записала в дневнике: «Когда пришла пора прощаться и благодарить хозяина, мы обнаружили его с Чиано в затемненной комнате, танцующими щека к щеке с двумя самыми легкомысленными дамочками, каких только может предложить Берлин. И это — в день, официально считающийся траурным! Мы отбыли возмущенные…»
Мисси, правда, не уточняла, что их возмутило: то, что Чиано и Аттолико пренебрегли памятью Бальбо, или то, что они выбрали не ее и ее родную сестру Татьяну Меттерних…
Гитлер же вернулся к своему обычному распорядку дня: ровно в 12.00 доклад Йодля о положении на фронтах, затем совещания с генералитетом и прием гражданских посетителей. Вечером — узкое, давно устоявшееся застольное общество… Изредка он просматривал новый киножурнал — будущий, еще без звука, который «озвучивал» с листа бумаги дежурный офицер, потом заносивший на этот же лист правку фюрера.
Остаток вечера — спокойная долгая беседа у камина… Правда, слушатели тут преобладали над собеседниками… Впрочем, Гитлер всегда был готов — и не только у камина — внести в свое мнение коррективы, но — лишь в том случае, когда чужие аргументы были основательны и убедительны.
В начале же июля у него начали созревать сразу две мысли, позднее оформленные в его директивах № 16 и №21…
Директива № 16 относилась к плану «Морской лев» и ориентировала германские вооруженные силы на десантную операцию против Англии…
Директива же № 21 относилась к плану «Барбаросса» и ориентировала германские вооруженные силы на быстрый разгром Советского Союза…
ПЕРВАЯ запись по будущему плану «Барбаросса» появилась в служебном дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск Франца Гальдера 3 июля 1940 года.
В этот день после разговора с полковником Гансом фон Грейфенбергом, начальником отдела в Генеральном штабе вермахта, до сентября 39-го служившим у Гальдера в ОКХ, генерал записал:
«Оперативные вопросы. В настоящее время на первом плане стоит английская проблема, которую следует разрабатывать отдельно, и восточная проблема.
Основное содержание последней: способ нанесения решительного удара по России, чтобы принудить ее признать господствующую роль в Европе… Наряду с этим возникают и второстепенные проблемы, вроде балтийской, балканской и других».
Тогда еще, впрочем, это была лишь пометка для памяти. За два дня до этого — 30 июня — статс-секретарь Вайцзеккер сообщил Гальдеру, что, по мнению фюрера, условий для образования мирной системы пока еще нет и дальнейшие успехи рейх может обеспечить только теми средствами, которыми были обеспечены уже достигнутые успехи, то есть военной силой…
Вайцзеккер не указывал конкретно на СССР, но можно было понять, что Гитлер не исключает военной кампании против него. Гальдеру как участнику прозападной оппозиции это было по душе. Напряжение на Востоке должно было снять напряжение на Западе и дать шанс на замирение — так мыслил Гальдер.
По происхождению не пруссак — как большинство генералов, а баварец, Гальдер тем не менее был настроен во вполне великогерманском духе. Однако он не учитывал того, что Золотой Элите не требуется замирение с Германией, ей нужен разгром Германии…
Не учитывая же этого, Гальдер был не прочь дополнительно подтолкнуть фюрера в направлении Востока…
После победы над Францией Гитлер предполагал далее развивать приоритетно флот и авиацию. Это был курс на Англию и колонии. Соответственно сухопутные войска должны были сокращаться. И прежде всего — на Востоке, в Генерал-губернаторстве и в Восточной Пруссии. Это был курс на мир с Россией.
Гальдер, пользуясь этим, начал переброску новых соединений с Запада на Восток, усиливая восточную границу. С мая всеми войсками здесь командовал генерал от кавалерии Курт Людвиг фон Гинант, а теперь его сменяли, и высшей командной инстанцией сухопутных войск становилось командование 18-й армии, прибывшей с Запада. Командовал ею генерал артиллерии фон Кюхлер, а начальник штаба у него был генерал-майор Эрих Маркс.
В 9.30 4 июля Гальдер вызвал их к себе для оперативного инструктажа о «восточных» проблемах… Он пока еще не имел указаний Гитлера, но все же поручил Марксу как высшему штабному чину на Востоке оценить масштабы и планы войны против нас…
Еще семь лет назад особая Липецкая авиационная школа приветствовала последний выпуск новых пилотов с немецкими именами. А всего в Липецке было подготовлено с конца 20-х годов до полутысячи асов, составивших костяк руководства люфтваффе Геринга.
Еще семь лет назад на агентурном сообщении VII отдела ГУГБ НКВД из Германии о сути завещания генерала фон Секта, переданного Гитлеру через военного министра Бломберга, Климент Ворошилов написал: «Очень интересный и почти правдивый документ. Умные немцы, даже фашисты, иначе и не могут рассуждать. KB ».
А Сект ведь писал об отсутствии у Германии конфликтных зон с СССР и требовал, чтобы рейх как можно скорее улучшил отношения с нами. И тот же чекистский документ отмечал: «б кругах военного министерства содержание данного завещания встречено якобы почти с неограниченным одобрением».
И вот теперь бывший подчиненный Секта — Маркс получил от бывшего подчиненного Секта — Гапьдера задание разработать план превентивного нападения на СССР.
Прошла неделя…
11 июля фюрер выехал из столицы в свою горную резиденцию Бергхоф под Оберзальцбергом, и началась серия совещаний с Редером, с Гальдером, с Герингом…
За это время до Германии уже дошла информация о беседе Сталина с Криппсом, но еще не было никакой мало-мальски достоверной информации о ее содержании — Молотов передал свой меморандум Шуленбургу лишь 13 июля. Зато не было недостатка в газетных и дипломатических слухах о том, что Сталин-де и Черчилль договорились — и против рейха, и в вопросе о нажиме на Турцию по проблеме проливов…
Так что 11 июля Гальдер записал: «Россия и Англия: обе ищут сближения. Не исключена возможность соглашения об Иране, которое послужит основанием для союза „медведя и кита“, как это было в 1908 году».
Генерал имел в виду ту англо-русскую конвенцию от 31 августа 1907 года по Персии, Афганистану и Тибету, по которой Англия «уступала» России «сферы влияния» по принципу: «На тебе, боже, что мне негоже»… Та конвенция также «пристегивала» Россию к англофранцузской Антанте…
Прав тут Гальдер был лишь в одном — методы «англичанки, которая завсегда гадит», с тех пор не изменились — тогда нам «уступали» Тибет, теперь «уступали» Балканы… Англичане знали, чем встревожить фюрера…
Фюрер же был склонен отвоевать у Англии Гибралтар, для чего нужна была помощь Испании, и создать «сплошной фронт от Нордкапа до Марокко»… Именно это он сообщил генералитету на совещании 13 июля в Бергхофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186