При этом следует учитывать, что Россия сегодня живет за счет военных резервов СССР. Осталось лишь 37 процентов от прежде неприкасаемых резервов. 100 процентов вертолетов работают за пределами уже отработанного ресурса. Весьма реалистические прогнозы предупреждают, что через 10 — 20 лет РФ будет не в состоянии отразить внешнюю угрозу. Армия уже практически не может проводить полнокровные испытания, учебу и широкомасштабные маневры. В военной сфере ныне на страны НАТО приходятся 45 процентов мирового ВВП, а на Россию — чуть больше 1 процента. Военные расходы НАТО составляют 46 процентов мировых — не менее чем в десять раз больше российских.
Согласно прогнозу Национального разведывательного совета США «Глобальные тенденции до 2015 года», Россия к 2015 г. не сумеет «полностью интегрироваться в международную финансовую и торговую систему». Даже при самом оптимистическом варианте экономического роста в 5 процентов в год через 15 лет объем производства российской экономики будет меньше американского в пять с лишним раз.
Помимо прочего, российское руководство как бы ожидало «премии» за крушение коммунизма, как минимум, благожелательного адаптационного периода. Как оказалось, напрасно. Во взаимном товарообмене не отменены даже такие одиозные символы «холодной войны», как поправка Джексона — Вэника, блокирующая предоставление Москве стандартного (общего для всех торгующих с США стран) статуса наибольшего благоприятствования в торговле.
С завершением противостояния в «холодной войне» Запад предоставил России преимущественно займы — весьма непродуктивный вид экономической помощи для России, менее прочих дающий стимулы производству. Трудно не согласиться с выводом, что деньги были потрачены бездумно. Выросший до 150 млрд. долл. российский долг стал не связующим звеном, а постоянным раздражителем в системе отношений Россия — Запад. Сказалось различие в трудовой этике, в знании практической экономики, в менеджеристском искусстве, в восприятии экономических реалий, в мировоззрении, фактически — в психологии.
Поход на Запад не привел Россию сразу в его ряды, закрытыми оказались двери полноправного членства в НАТО и «восьмерке», ОЭСР, МВФ, ВТО, организации — наследницы КОКОМ и других западных организаций. Недопуск России в основные экономические организации Запада в условиях жесткого кризиса российской экономики и сопутствующего чувства уязвленности приобрел характер злонамеренного манкирования российскими интересами. На Россию несомненно произвело негативное впечатление прекращение основных видов помощи, в том числе и гуманитарной.
Западные специалисты не считают нужным скрывать, что «будучи стеснена в финансах, Москва сможет иметь ракет и боеголовок даже меньше, чем ей позволяют международные соглашения». И теперь, как пишет американский эксперт по России Т. Грэм, «после десятилетия великих разочарований, приведших Россию к упадку, на Западе — и особенно в США — возникло искушение списать Россию как окончательно потерянную державу, которая уже мало значит для мира. В американской элите широко распространено чувство, что у Соединенных Штатов нет ни времени, ни энергии, ни ресурсов, необходимых для формирования хороших отношений с Россией»2 .
Между тем Россия лучше узнает Запад. Увеличивается количество людей, побывавших в Соединенных Штатах и более адекватно, хотя нередко односторонне, воспринимающих его. Это дает им опыт свободы, но привозят они с Запада в основном не плоды его духовного и материального развития, а, говоря словами русского философа С. Франка, «черствеющие крохи с его пиршественного стола».
Совет Америки. Лучший совет, который Запад дает современной России, заключается в следующем: хаос и разброд, потеря идентичности и массовое разочарование происходит в России не по причинам материально-экономическим, а ввиду безмерных амбиций, неуемной гордыни, непропорциональных объективным возможностям ожиданий. Запад в лице его лучших представителей искренне и доброжелательно советует понять, что Россия — средних возможностей страна с отсталой индустриальной базой, не нашедшей выхода к индустрии XXI века. Нам честно, откровенно и с лучшими побуждениями советуют уняться, погасить гордыню, прийти в себя, трезво оценить собственные возможности и жить в мире с самим собой, не тревожа понапрасну душу непомерными претензиями и ожиданиями.
2. ЗНАЧИМОСТЬ РОССИИ
Россия, если подходить к делу реалистически, едва ли готова продолжать следовать самоубийственному рыночному романтизму. Движимая внутренними процессами, Россия отвергнет предназначенное ей «место» в новом мировом порядке и тем самым поставит под сомнение стратегию Запада.
С. Бланк, 2001 г.
Последовать западному совету?
А почему бы и нет? Почему нужно, «против моря бед вооружась», в энный раз испытывать свою судьбу, ставить непомерные задачи, звать к недостижимым вершинам, будоражить покой современников, настаивать на более славном предназначении страны? Не лучше ли вооружиться вышеприведенным советом, который полностью согласуется с библейской моралью о смирении неуемной гордыни, не лучше ли спокойно возделывать свой сад — без потуг на деятельное участие в мировых делах, без разорительных посягательств на почетное место в мировых советах, без раздражающих Запад слов о якобы имеющей место «обреченности» России быть великой державой?
Увы, дельный совет о смирении, трезвой самооценке и спасительном уходе в обыденность едва ли реалистичен. И вовсе не из-за неких «младотурков», российских самураев, козней невзрослеющего самолюбия или частного умысла. Можно с впечатляющими цифрами и убедительными аргументами выиграть спор, показав малость и неадекватность материальных сил и ресурсов России в мире триллионных валютных потоков, глобализации рынка и информатики, в мире недосягаемых высоких технологий и массового организованного производства. Совет стать средней державой едва ли осуществим по чисто психологической причине: полтораста миллионов жителей России органически, по воспитанию и исходя из самооценки не согласны с участью удовлетвориться судьбой средней, второстепенной державы. При всех стараниях практически невозможно имплантировать в национальное сознание граждан России согласие с второстепенным характером международной роли страны, согласие с ее маргинальностью.
Прочным фактом современной жизни является то, что от балтийских шхер до Берингова пролива новая-старая Россия с удивительной силой — тихо, но прочно — таит глубинное несо гласие с западным историческим анализом, с логикой жестоких цифр, с предрекаемой второстепенной судьбой. И в обеих столицах, и в провинции, в негромких беседах раздаются суждения, что это не в первый раз — страна распадалась и исчезала в 1237, 1612, 1918 годах, она стояла на краю гибели в 1709, 1812, 1941 годах, но восставала в 1480, 1613, 1920, 1945 годах. И этот национальный код невозможно изменить, он не только живет в массовом представлении, он составляет его сущность, являясь основой национальной психологической парадигмы.
Хорошо это или плохо? Наверное, плохо для ревнителей глобализации, кто делает ставку на «нормальную» страну, кто с наилучшими намерениями жаждет рекультуризации, торжества нового рационализма разместившегося между Азией и Европой народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220