Например, кто-то, рассказывая о дне защиты диссертации, говорит, что «Светлана отвечала на вопросы очень тихо, и поэтому, набившейся в зал толпе трудно было понять, как идет защита». А вот Элеонора Микоян утверждает, что Светлана защищалась блестяще. И вообще Светлана была высоко образованной и очень хорошо воспитанной девушкой. Другое дело, что очень быстро меняла свои привязанности, друзей и решения.
Элеонора Микоян:
— Однажды Светлана попросила меня помочь ей с работой. Что-то у нее было очень плохо с деньгами. Я работала тогда в издательстве, и нам требовался специалист, который владел бы языками. Надо было читать рукописи и давать заключения, стоит их переводить или нет. В общем, ей эта работа подходила. Не нужно было каждый день ходит на работу, и платили неплохо...
Элеонора Петровна попросила Анастаса Ивановича позвонить в издательство и похлопотать о подруге. Директору издательства позвонили из ЦК, и вопрос был решен. Нужно было начинать работать. Но наступило лето, все друзья ехали на юг, и Светлана с детьми тоже решила поехать отдыхать. Договорились, что она приступит к работе с первого сентября.
Элеонора Микоян:
— Я вернулась в Москву, звоню Светлане, трубку берет Ося. Я говорю: где мама? Он отвечает, что мама приедет через неделю. Я говорю: как же так, ей ведь надо завтра быть на работе?!
Потом у нас был разговор, я говорю: Светлана, ты же сама просила, о тебе хлопотали, люди тебя ждут три месяца. Она говорит: «Киса, ну прости меня, ну не хочется мне как-то…»
Так же и с мужьями ее. То дайте ей сию секунду, то вдруг…
Даже Хрущев, следивший за судьбой Светланы, не выдержал и сказал как-то: «Мне неприятно слышать о плохом поведении Светланы и о ее супружеской неверности. Она долго живет одна, без мужа. Это нельзя считать нормальным».
Правда, при встрече со Светланой, которая состоялась в 1954 году, Хрущев говорил совсем о другом. Его беспокоила судьба Василия. Он хотел вернуть брата Светланы к нормальной жизни. Светлана не верит, что это возможно. Один раз она с третьей женой Василия, Капитолиной, посещает брата во Владимирском централе. Брат и сестра встречаются в кабинете начальника, где еще висит портрет их отца. Василий выглядит плохо, ведет себя истерично. Он требует от женщин вытащить его из тюрьмы. Потом отводит Светлану в сторону и называет имена друзей, которые должны ему помочь, — надо только написать.
— Но ведь ты сам можешь написать кому угодно, — спокойно отвечает Светлана. — Ведь твое собственное слово куда важнее, чем то, что буду говорить я.
При желании в этих словах очень легко можно разглядеть и ехидство, но интонации не дошли до нас из глубины времени.
Женщины уезжают — зрелище их расстроило. Светлане не понравилось, как Василий вел себя.
И все.
Будто бы встреча происходила не в тюрьме, а на Подмосковной даче. Василий еще несколько раз пишет сестре, но Светлана никуда не ходит, никому не пишет, ни с кем не разговаривает — она уверена, что Хрущев стремится помочь ее родному брату.
Остается надеяться, что Светлана никогда не читала писем брата, адресованных Никите Хрущеву, и не знала, что именно Хрущев отменил досрочное освобождение Василия, которое он заработал хорошим поведением и трудом в слесарных мастерских. В противном случае нам непонятно, на чем основана ее уверенность. Как бы там ни было, в эти дни Светлана теряет брата.
Теряет задолго до его смерти.
В январе 1960 года Хрущев вновь вызывает Светлану к себе. Он сообщает, что созрел план освободить Василия, дать ему другую фамилию и поселить где-нибудь подальше от Москвы. Что ответила Светлана Хрущеву, вы уже знаете. По сути дела, Светлана вроде бы не советовала Никите Сергеевичу выпускать брата из тюрьмы.
После Светланы Хрущев встречается с Василием. Василий падает на колени и просит его простить. Хрущев поднимает его, со словами: «Васенька, что они с тобой сделали?»
Оба плачут.
После Хрущева с Василием встречается Ворошилов. Мы писали об этом в главе, посвященной Василию, но сейчас, рассказывая о Светлане, не можем опустить известную уже вам стенограмму беседы Василия Сталина с Климентом Ворошиловым. Они говорят о жизни, об изменениях в стране, о Сталине. Ворошилов ставит Светлану в пример, как надо сейчас жить.
Стенограмма разговора Климента Ворошилова с Василием Сталиным:
«Ворошилов. …Ты не прав, когда говоришь, что Светлана отказывается от отца. Он любил ее. Ты не можешь сказать, что отец был во всем прав… Светлана — очень хороший человек».
Василий. Дай ей бог здоровья, желаю ей добра.
Ворошилов. Помирись с сестрой.
Василий. Я постарше ее и первым к ней не пойду. Придет — приму хорошо.
Ворошилов. Ты давно с ней не встречался?
Василий. За семь лет она ко мне ни разу не приехала. Я это ей не прощу.
Ворошилов. Светлана много раз говорила тебе, чтобы не пил.
Василий. Она странная, у нее тяжелый характер, но я ее всегда поддерживал. Случись с ней, что случилось со мной, я бы все пороги обил…»
Василий так и не простил сестру, а Светлана не изменила мнения о брате. В общем, все так, как она и говорила Хрущеву: ее брат — никчемный, опустившийся человек, которому нельзя верить. На похороны брата она не едет, надпись на могиле, сделанную его последней женой, считает «претенциозной».
Идет 1962 год.
Тридцать лет, как нет матери, почти десять, как не стало отца, нет братьев, у нее другая фамилия и двое детей после трех неудачных браков. Убеждать себя, что жизнь удалась, нет сил. В это время она думает о самоубийстве и совершенно естественно приходит к вере, начинает посещать церковь. Она принимает обряд крещения и усердно ходит на исповеди.
Во время одной из бесед священник говорит ей о скорой встрече с заморским князем…
Бега по кругу
Наверное, знакомство с пациентом правительственной больницы в Кунцеве в октябре 1963 года прошло бы совершенно незамеченным, если бы этот пациент не оказался иностранцем. Браджеш Сингх, сын раджи и либеральный индийский коммунист, вдруг стал для Светланы тем самым «заморским князем», о котором обмолвился священник. Именно его Светлана будет считать своим следующим мужем, именно с ним будет связан ее очередной побег, но теперь уже не по маршруту Кремль — Дом на Набережной. Но давайте опять обо всем по порядку.
Летом 1963 года Светлана почти безвыездно живет в Жуковке. Наконец она нашла себе настоящее дело. Светлана пишет книгу.
Артем Сергеев:
— Я там был у нее, и она мне показывала: вот, говорит, сижу потихонечку, гляжу в окошко и кропаю. И показала странички исписанные. Может быть, говорит, что-нибудь получится. В дальнейшем это оказались «20 писем к другу».
Видимо, работа, законченная в конце августа, отняла много сил, и в октябре Светлана ложится в больницу подкрепиться, а заодно удалить миндалины.
Ее новый избранник был сутул, носил очки, и к тому же из носа у него торчала вата — ему только что удалили полипы. Но он был индусом, а Индия в это время привлекает Светлану. Она даже с собой в больницу взяла книгу Рабиндраната Тагора. Поэтому вату в носу заметила, но не обратила на это никакого внимания.
Сначала это были случайные встречи, короткие разговоры на английском. Сингх еще не знает, с кем имеет дело. Не в человеческом плане. Он не знает ни имени, ни фамилии этой любезной женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Элеонора Микоян:
— Однажды Светлана попросила меня помочь ей с работой. Что-то у нее было очень плохо с деньгами. Я работала тогда в издательстве, и нам требовался специалист, который владел бы языками. Надо было читать рукописи и давать заключения, стоит их переводить или нет. В общем, ей эта работа подходила. Не нужно было каждый день ходит на работу, и платили неплохо...
Элеонора Петровна попросила Анастаса Ивановича позвонить в издательство и похлопотать о подруге. Директору издательства позвонили из ЦК, и вопрос был решен. Нужно было начинать работать. Но наступило лето, все друзья ехали на юг, и Светлана с детьми тоже решила поехать отдыхать. Договорились, что она приступит к работе с первого сентября.
Элеонора Микоян:
— Я вернулась в Москву, звоню Светлане, трубку берет Ося. Я говорю: где мама? Он отвечает, что мама приедет через неделю. Я говорю: как же так, ей ведь надо завтра быть на работе?!
Потом у нас был разговор, я говорю: Светлана, ты же сама просила, о тебе хлопотали, люди тебя ждут три месяца. Она говорит: «Киса, ну прости меня, ну не хочется мне как-то…»
Так же и с мужьями ее. То дайте ей сию секунду, то вдруг…
Даже Хрущев, следивший за судьбой Светланы, не выдержал и сказал как-то: «Мне неприятно слышать о плохом поведении Светланы и о ее супружеской неверности. Она долго живет одна, без мужа. Это нельзя считать нормальным».
Правда, при встрече со Светланой, которая состоялась в 1954 году, Хрущев говорил совсем о другом. Его беспокоила судьба Василия. Он хотел вернуть брата Светланы к нормальной жизни. Светлана не верит, что это возможно. Один раз она с третьей женой Василия, Капитолиной, посещает брата во Владимирском централе. Брат и сестра встречаются в кабинете начальника, где еще висит портрет их отца. Василий выглядит плохо, ведет себя истерично. Он требует от женщин вытащить его из тюрьмы. Потом отводит Светлану в сторону и называет имена друзей, которые должны ему помочь, — надо только написать.
— Но ведь ты сам можешь написать кому угодно, — спокойно отвечает Светлана. — Ведь твое собственное слово куда важнее, чем то, что буду говорить я.
При желании в этих словах очень легко можно разглядеть и ехидство, но интонации не дошли до нас из глубины времени.
Женщины уезжают — зрелище их расстроило. Светлане не понравилось, как Василий вел себя.
И все.
Будто бы встреча происходила не в тюрьме, а на Подмосковной даче. Василий еще несколько раз пишет сестре, но Светлана никуда не ходит, никому не пишет, ни с кем не разговаривает — она уверена, что Хрущев стремится помочь ее родному брату.
Остается надеяться, что Светлана никогда не читала писем брата, адресованных Никите Хрущеву, и не знала, что именно Хрущев отменил досрочное освобождение Василия, которое он заработал хорошим поведением и трудом в слесарных мастерских. В противном случае нам непонятно, на чем основана ее уверенность. Как бы там ни было, в эти дни Светлана теряет брата.
Теряет задолго до его смерти.
В январе 1960 года Хрущев вновь вызывает Светлану к себе. Он сообщает, что созрел план освободить Василия, дать ему другую фамилию и поселить где-нибудь подальше от Москвы. Что ответила Светлана Хрущеву, вы уже знаете. По сути дела, Светлана вроде бы не советовала Никите Сергеевичу выпускать брата из тюрьмы.
После Светланы Хрущев встречается с Василием. Василий падает на колени и просит его простить. Хрущев поднимает его, со словами: «Васенька, что они с тобой сделали?»
Оба плачут.
После Хрущева с Василием встречается Ворошилов. Мы писали об этом в главе, посвященной Василию, но сейчас, рассказывая о Светлане, не можем опустить известную уже вам стенограмму беседы Василия Сталина с Климентом Ворошиловым. Они говорят о жизни, об изменениях в стране, о Сталине. Ворошилов ставит Светлану в пример, как надо сейчас жить.
Стенограмма разговора Климента Ворошилова с Василием Сталиным:
«Ворошилов. …Ты не прав, когда говоришь, что Светлана отказывается от отца. Он любил ее. Ты не можешь сказать, что отец был во всем прав… Светлана — очень хороший человек».
Василий. Дай ей бог здоровья, желаю ей добра.
Ворошилов. Помирись с сестрой.
Василий. Я постарше ее и первым к ней не пойду. Придет — приму хорошо.
Ворошилов. Ты давно с ней не встречался?
Василий. За семь лет она ко мне ни разу не приехала. Я это ей не прощу.
Ворошилов. Светлана много раз говорила тебе, чтобы не пил.
Василий. Она странная, у нее тяжелый характер, но я ее всегда поддерживал. Случись с ней, что случилось со мной, я бы все пороги обил…»
Василий так и не простил сестру, а Светлана не изменила мнения о брате. В общем, все так, как она и говорила Хрущеву: ее брат — никчемный, опустившийся человек, которому нельзя верить. На похороны брата она не едет, надпись на могиле, сделанную его последней женой, считает «претенциозной».
Идет 1962 год.
Тридцать лет, как нет матери, почти десять, как не стало отца, нет братьев, у нее другая фамилия и двое детей после трех неудачных браков. Убеждать себя, что жизнь удалась, нет сил. В это время она думает о самоубийстве и совершенно естественно приходит к вере, начинает посещать церковь. Она принимает обряд крещения и усердно ходит на исповеди.
Во время одной из бесед священник говорит ей о скорой встрече с заморским князем…
Бега по кругу
Наверное, знакомство с пациентом правительственной больницы в Кунцеве в октябре 1963 года прошло бы совершенно незамеченным, если бы этот пациент не оказался иностранцем. Браджеш Сингх, сын раджи и либеральный индийский коммунист, вдруг стал для Светланы тем самым «заморским князем», о котором обмолвился священник. Именно его Светлана будет считать своим следующим мужем, именно с ним будет связан ее очередной побег, но теперь уже не по маршруту Кремль — Дом на Набережной. Но давайте опять обо всем по порядку.
Летом 1963 года Светлана почти безвыездно живет в Жуковке. Наконец она нашла себе настоящее дело. Светлана пишет книгу.
Артем Сергеев:
— Я там был у нее, и она мне показывала: вот, говорит, сижу потихонечку, гляжу в окошко и кропаю. И показала странички исписанные. Может быть, говорит, что-нибудь получится. В дальнейшем это оказались «20 писем к другу».
Видимо, работа, законченная в конце августа, отняла много сил, и в октябре Светлана ложится в больницу подкрепиться, а заодно удалить миндалины.
Ее новый избранник был сутул, носил очки, и к тому же из носа у него торчала вата — ему только что удалили полипы. Но он был индусом, а Индия в это время привлекает Светлану. Она даже с собой в больницу взяла книгу Рабиндраната Тагора. Поэтому вату в носу заметила, но не обратила на это никакого внимания.
Сначала это были случайные встречи, короткие разговоры на английском. Сингх еще не знает, с кем имеет дело. Не в человеческом плане. Он не знает ни имени, ни фамилии этой любезной женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51