https://www.dushevoi.ru/products/mebel-dlja-vannoj/komplektuishie/zerkala/BelBagno/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Джованни и Аллин были приблизительно одного возраста, с похожими фигурами и внешностью. Они умерли при одинаковых обстоятельствах, из-за одной и той же женщины. Мария оплакала тогда своего сына и похоронила. Почему Вайолетт оставила ей ожерелье и проявила столько щедрости? Не потому ли, что Мария позволила похоронить Джованни как Аллина, под надгробной плитой с его именем?
— И Аллин превратился в Джованни?
— Да, и переехал в Новый Орлеан, где сделался аптека рем и провел свои дни подле Вайолетт. Из-за Гилберта они не смогли пожениться. Если бы тот был здоров, Вайолетт принудила бы его дать согласие на развод, но она не могла открыто оставить мужа-инвалида, который пытался покончить жизнь самоубийством.
— А может, они решили, что так будет лучше и безопаснее на случай, если личность Аллина вдруг будет установлена?
— Вполне вероятно, — согласилась Джолетта. Роун глубоко вздохнул.
— Ты действительно думаешь, что все обстояло именно так?
— Я достаточно хорошо проанализировала и взвесила известные мне факты. Даты совпадают. Более того, есть старая фотография Джованни, сделанная в Новом Орлеане. Качество плохое, но наблюдается явное сходство с изображениями Аллина в дневнике Вайолетт.
— Значит, можно предположить, — задумчиво произнес Роун, — что агенты русского царя могли бы выйти на него в Новом Орлеане через Вайолетт, ведь у них к тому времени уже имелось досье на нее. Но, видимо, поверив вымыслу о смерти Аллина, никто более не интересовался Вайолетт.
— А уж тем более ее девочкой, которая была официально зарегистрирована как дочь Гилберта Фоссиера.
Роун, вскинув брови, посмотрел на Джолетту.
— Из этого следует, что ты есть… кто? В каком-то дальнем поколении прапраправнучка русского царя Александра I?
— Возможно, — согласилась она, — но это ничего не меняет. Вокруг тысячи людей с самыми необыкновенными родословными. Достаточно взглянуть на президентов: как только их избирают, тут же обнаруживается, что они чуть ли не потомки королевских семей.
— А если нет, если все, что случилось с Вайолетт и Аллином, имело совсем другой смысл? Наверное, этого никто никогда не узнает.
— Да, — согласилась Джолетта. — Никто не узнает.
Роун долго молчал, глядя на нее, на лице его застыло напряженное выражение. Затем он наконец заговорил, решив сменить тему:
— Я уехал из Флоренции раньше тебя, хотя и ненамного, как потом оказалось. У меня было неотложное дело в Нью-Йорке. Я хотел взять там кое-что, прежде чем это сделает кто-нибудь другой.
Он достал из кармана сложенный лист бумаги и два маленьких флакона. Один был из тех, какие используют в «Фос-сиерс Ройял Парфюмс», другой — из искусно граненного хрусталя с серебряным, изысканно украшенным колпачком. Взяв руку Джолетты, Роун положил все ей на ладонь и сжал ее пальцы. Он проделал это очень поспешно, как будто боялся, что она не захочет взять предложенное.
Джолетта внимательно оглядела лежавшие на ладони предметы. Затем, положив флакончики в сумку, развернула сложенный лист. На нем были написаны результаты химического анализа с подробными характеристиками компонентов. Рядом помещалась цветная диаграмма с цифрами, указывающими процентное содержание каждого входящего в смесь элемента.
Это был состав духов «Ле жардин де кор».
— Отчет, заказанный тетей Эстеллой, — прошептала она.
— Верно, — спокойно подтвердил Роун. — Теперь он принадлежит тебе, и другого в «Каморс» делать не будут. В одном из этих флакончиков духи, которые мать Натали привезла в Нью-Йорк. Поступай с ними как хочешь.
Она передала ему информацию, а он сделал для нее то, что ей было так нужно. Они оба отказались от чего-то своего ради выгоды другого. Если вдуматься, это выглядело забавно. Но Джолетте не хотелось смеяться.
— Ты не должен этого делать, — произнесла она бесцветным голосом. Подобные подарки порой могли означать прощание, и от этого ей стало не по себе.
— Нет, должен. Тебе пришлось пережить столько страшных и неприятных моментов в поисках этой формулы.
— Но ведь и тебе она нужна, — с трудом вымолвила Джолетта.
— Формула не будет иметь, для меня никакой ценности, если из-за меня ты ее потеряешь.
Напряжение Джолетты немного ослабло. Она откашлялась и тихо сказала:
— Можешь ты… можем мы вместе использовать духи? Ты мог бы забрать старую формулу и распоряжаться ею по своему усмотрению, а для моего магазина останется новый вариант — вариант Мими.
— Нет. Ты нашла формулу, едва не поплатившись за это жизнью, и это должно быть у тебя.
Его голос был тверд, в нем не было сожаления. Джолетта ощутила глубокую потребность проявить к нему не меньшую щедрость.
— Но ты тоже рисковал жизнью. Я ужасно боялась, что Тимоти убьет тебя, ведь ты был безоружным. Тогда я и решила, что ему незачем будет делать это, если я отдам тебе дневник, но только все испортила. Я просто очень испугалась.
Роун не отводил от нее взгляда. Речной ветер трепал их волосы, ласково гладил лица. Наконец он спросил с настойчивостью в голосе:
— Почему, Джолетта? Почему ты испугалась?
Она посмотрела на него широко открытыми глазами. Ей с трудом удавалось сдерживать бушующие внутри чувства. Джолетта открыла рот, но не издала ни звука. Она сама ушла от него во Флоренции, и он дал слово, что оставит ее в покое. Теперь она хотела просить его остаться, но боялась произнести эти слова. Если он откажется, то от этой утраты ей уже никогда не оправиться.
Едва заметная улыбка тронула губы Роуна, в глазах появилась надежда. С мольбой в голосе он спросил:
— Неужели ты не можешь поверить мне даже теперь?
— Могу. Я верю. Только… — Она в смятении умолкла.
— Этого мне достаточно, — серьезно сказал он, но голос его дрогнул. — Открой, Джолетта, другой флакончик.
Она машинально повиновалась, но пальцы не гнулись и не слушались ее. Серебряный колпачок был туго завинчен, и ей потребовалось усилие, чтобы снять пробку, при этом содержимое флакона едва не выплеснулось ей на платье.
Аромат был великолепный, сладковатый, легкий, волнующий, вроде бы знакомый, но редко встречающийся и удивительно приятный. Ей не нужно много времени, чтобы узнать его или понять, нравится ли он ей.
— Вайолетт и Аллин общались на языке цветов, — проговорил Роун, и его голос звучал так же эмоционально, как был насыщен аромат, исходивший из флакончика. — Для нас, мне кажется, больше подходит язык запахов, потому я не стану заполнять твою комнату букетами красных роз. И поскольку ты пользуешься духами «Чайная роза», я подумал, что именно ты одна из всех женщин сможешь понять смысл послания, состоящего из экстракта тысяч болгарских роз.
Болгарские розы — самые дорогие, самые ценимые в парфюмерном деле, всегда розовато-красные. Красные розы — любовь.
Их аромат, проникая в нее, заполнял все ее существо, кружил голову. Сладко ныло сердце, куда-то отступили все страхи, улетучились сомнения.
Джолетта радостно улыбалась, глаза ее сияли.
— Я люблю тебя, Тайроун Кингсли Стюарт Адамсон Четвертый, — призналась она.
Он обнял ее и прижал к груди так крепко, словно не собирался никогда отпускать.
— Я не могу жить без тебя, — бормотал Роун, уткнувшись лицом в ее волосы. — Я чуть не сошел с ума, все хотел придумать, каким образом заставить тебя поверить мне. Я влюбился в тебя еще тогда, когда поцеловал на темной улице Нового Орлеана, и с каждым днем любил все сильнее, совершая безрассудные поступки и следуя за тобой почти по всей Европе, подобно верному псу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
 мебель для ванной комнаты китай 

 Альма Керамика Alanna