Императора перенесли в каюту и поручили заботам Джулии, так как шторм разыгрался и на палубе требовалось присутствие каждого члена экипажа.
Корабельный хирург предложил свои услуги, но Джулия из предосторожности не пустила его в каюту Наполеона Бонапарта. С помощью стюарда она перевязала и обработала рану, вид которой не оставлял никаких надежд. Кровотечение уменьшилось, но Джулия слишком хорошо Помнила смерть своего отца при сходных обстоятельствах.
Шторм снаружи бушевал все сильнее. Молния сверкала над черными как ночь морскими просторами, гром грохотал, словно залпы тысячи орудий, дождь хлестал сплошным потоком. «Си Джейд» то подбрасывало вверх, то швыряло в пропасть, волны, бурля, перекатывались через палубу, время от времени раздавался треск оторванного паруса. Но в целом судно справлялось с бурей, как и обещал Ред.
Джулия отослала стюарда позаботиться о теле первого помощника, а сама осталась подле Наполеона. Когда ей случалось отойти от койки, то смотрела в люк на серое небо, свинцовую воду и темные брызги, разносимые ветром. Она старалась ни о чем не думать: это было слишком мучительно, но воспоминания ее преследовали — она и Ред, гуляющие по палубе, беседующие, занимающиеся любовью. Они наполняли ее душу бессильной яростью и тоской. Она сгорала от стыда и унижения, вспоминая, какое наслаждение испытывала от любви. Как он посмел так использовать ее? С самого начала их брак был фарсом и фальшью. Надо было догадаться! Немало причин указывало на это. Его нежелание упоминать о службе в британской армии, его стремление скрыть свое богатство, легкость, с которой он устроил отбытие «Давида» на остров Святой Елены, непонятная жалость его матери и даже странные слова дядюшки в день их отъезда. Теперь, задним числом, все встало на свои места и обрело смысл. Как же она была слепа и глупа!
— Мадам…
Джулия уловила слабый шепот.
— Да, ваше величество? — спросила она, склонившись над койкой.
— Немного воды…
Она налила воды из графина, подняла голову императора и поднесла чашку к губам. Отпив, он слабо кивнул:
— Благодарю вас. — Дыхание его было слабым, неровным, как будто огромная тяжесть лежала у него на груди.
— Чем я еще могу помочь вам, ваше величество? — мягко спросила Джулия.
— Спасибо, мадам. Думаю, мне уже ничто не поможет. Никогда не думал, что все закончится вот так.
— Как жаль, что нет священника и некому помолиться за вашу душу, кроме меня.
— В этом нет необходимости. Я не придерживался религиозных обрядов при жизни, нужны ли они мне сейчас? — Он скривил губы, пытаясь улыбнуться. — Когда умрет Робо, скажут, что скончался император. Бедняга — они будут исследовать его тело, ища источник величия. Какие тайны им откроются и какое найдут им объяснение… — Его короткий смешок перешел в кашель. Окрашенная кровью пена выступила на губах. Джулия влажным полотенцем вытерла его губы.
— Благодарю, — прошептал император.
— Ваше величество?
— Да.
— Как я поняла, вы не хотите, чтобы стало известно о вашем бегстве, даже если… — Ни к чему было заканчивать фразу.
— Император Наполеон умрет мученической смертью — падет жертвой англичан на острове Святой Елены. Человек по имени Робо будет похоронен в море. Я отказываюсь подарить де Груа честь лишить меня жизни. Он безумен — так следует объявить, если он станет приписывать себе эту заслугу.
— Я все исполню, — Джулия старалась не расплакаться. — Сейчас вам не следует больше говорить. Берегите силы, ваше величество.
— Для чего? — спросил он, снова кашляя. — Скажите мне, безумный де Груа обезврежен?
— Да, ваше величество. — Она слышала вопли француза, требовавшего своего освобождения. Он взывал с промежутками в каждые полчаса, очевидно, опасаясь, что корабль потонет, в то время как он заперт в каюте.
— Агент Бурбонов, — сказал император. — Я знал… Его следовало повесить.
Больше он не произнес ни слова. Дыхание его ослабело, затем прекратилось. Через четверть часа Джулия, поднеся зеркало к губам императора, не обнаружила никаких признаков жизни. Дрожащими пальцами она закрыла ему глаза и долго стояла, глядя на резкие, волевые черты. Сколько планов и надежд погибло вместе с этим человеком. Больших — о возрождении империи, и малых — о ее возвращении на плантацию Бо Бокаж в Луизиане. Наполеон так и не узнал о благородном вкладе ее отца. Теперь уже поздно.
Джулия тихо, без слез, покинула каюту, ощущая потребность поделиться с кем-то своим горем. С трудом пре-.Ьдолевая качку, она через кают-компанию поднялась наверх.
Ветер хлестнул ее, словно плеть, как только Джулия ступила на палубу. Он рвал волосы, разбрасывая шпильки в пустоту, сплющивал и прижимал платье, а затем вздымал его, стремясь поднять над головой. Дверь за ее спиной угрожающе раскачивалась, и Джулии пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не прищемило пальцы. С трудом удерживая равновесие, она оглянулась в поисках Реда и наконец заметила его на верхней палубе. Он тоже увидел ее и отчетливо указал назад, на кают-компанию, выкрикивая что-то, но слова, слетавшие с его губ, уносились ветром. Затем до нее донесся голос матроса сверху:
— Волна! — кричал он, указывая вперед. — Гигантская волна!
Повернувшись, Джулия увидела перед собой что-то невообразимое. Возвышаясь на сотню футов, зеленовато-черная стена воды накатывалась быстрее, чем повозка на полном ходу. Это была не просто штормовая волна, а чудовище, о коих слагались морские легенды. Сила и сноровка матросов не могли противостоять ей. Волна возвышалась горою, и человек перед ней выглядел совершенно беспомощным пигмеем. Уцелеть можно было лишь спрятавшись внутри судна, уповая на крепость деревянного корпуса.
— Вниз! — прокричал Ред. — Всем вниз! Матросам покинуть палубу!
Внезапно кто-то оказался рядом.
— Ради бога, Джулия, дорогая, уходите вниз! — О'Тул буквально подталкивал ее к кают-компании, поддерживая, чуть ли не неся вниз по ступенькам. Джулия бросила взгляд через плечо, но было слишком темно и не видно, кто из моряков еще оставался на палубе. В коридоре она застала Марселя де Груа, который наполовину высунулся из двери своей каюты. Доктор Гастингс стоял рядом, держа в руках инструмент, которым взламывал дверь. Оба были застигнуты врасплох потоком людей, бегущих с палубы. Испугавшись, Марсель отступил назад и захлопнул дверь.
У кают-компании О'Тул остановился.
— Входите, — сказал он, слегка подталкивая ее. — Берите подушку, кладите на нее голову и ложитесь плашмя на пол.
— А как же вы и Ред? — спросила Джулия.
Он не успел ответить. Корабль встал на дыбы и нырнул вниз, словно падая в огромную черную дыру. Послышался рев, и Джулия упала, чувствуя, что ее несет вперед, в темноту. Она ударилась головой о койку. Затем ослепительный свет вспыхнул перед глазами, в ушах раздался страшный скрежет и треск снастей. На «Си Джейд» обрушились тонны воды. Она забурлила вокруг Джулии, и та мгновенно промокла до костей. Боль, безжалостная как вода, обрушившаяся на них, пронзила ее, увлекая за собой в мокрую тьму.
— Джулия! Джулия! — Голос звучал настойчиво, требуя ответа. Она открыла глаза, удивляясь тому, что видит, хотя и расплывчато. Какая-то тяжесть придавила ей ноги, соленая вода попала в глаза и в рот, заставляя кашлять.
Слышались чьи-то слабые по сравнению с шумом ветра и дождя стоны и зловещее бульканье и хлюпанье воды в замкнутом пространстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Корабельный хирург предложил свои услуги, но Джулия из предосторожности не пустила его в каюту Наполеона Бонапарта. С помощью стюарда она перевязала и обработала рану, вид которой не оставлял никаких надежд. Кровотечение уменьшилось, но Джулия слишком хорошо Помнила смерть своего отца при сходных обстоятельствах.
Шторм снаружи бушевал все сильнее. Молния сверкала над черными как ночь морскими просторами, гром грохотал, словно залпы тысячи орудий, дождь хлестал сплошным потоком. «Си Джейд» то подбрасывало вверх, то швыряло в пропасть, волны, бурля, перекатывались через палубу, время от времени раздавался треск оторванного паруса. Но в целом судно справлялось с бурей, как и обещал Ред.
Джулия отослала стюарда позаботиться о теле первого помощника, а сама осталась подле Наполеона. Когда ей случалось отойти от койки, то смотрела в люк на серое небо, свинцовую воду и темные брызги, разносимые ветром. Она старалась ни о чем не думать: это было слишком мучительно, но воспоминания ее преследовали — она и Ред, гуляющие по палубе, беседующие, занимающиеся любовью. Они наполняли ее душу бессильной яростью и тоской. Она сгорала от стыда и унижения, вспоминая, какое наслаждение испытывала от любви. Как он посмел так использовать ее? С самого начала их брак был фарсом и фальшью. Надо было догадаться! Немало причин указывало на это. Его нежелание упоминать о службе в британской армии, его стремление скрыть свое богатство, легкость, с которой он устроил отбытие «Давида» на остров Святой Елены, непонятная жалость его матери и даже странные слова дядюшки в день их отъезда. Теперь, задним числом, все встало на свои места и обрело смысл. Как же она была слепа и глупа!
— Мадам…
Джулия уловила слабый шепот.
— Да, ваше величество? — спросила она, склонившись над койкой.
— Немного воды…
Она налила воды из графина, подняла голову императора и поднесла чашку к губам. Отпив, он слабо кивнул:
— Благодарю вас. — Дыхание его было слабым, неровным, как будто огромная тяжесть лежала у него на груди.
— Чем я еще могу помочь вам, ваше величество? — мягко спросила Джулия.
— Спасибо, мадам. Думаю, мне уже ничто не поможет. Никогда не думал, что все закончится вот так.
— Как жаль, что нет священника и некому помолиться за вашу душу, кроме меня.
— В этом нет необходимости. Я не придерживался религиозных обрядов при жизни, нужны ли они мне сейчас? — Он скривил губы, пытаясь улыбнуться. — Когда умрет Робо, скажут, что скончался император. Бедняга — они будут исследовать его тело, ища источник величия. Какие тайны им откроются и какое найдут им объяснение… — Его короткий смешок перешел в кашель. Окрашенная кровью пена выступила на губах. Джулия влажным полотенцем вытерла его губы.
— Благодарю, — прошептал император.
— Ваше величество?
— Да.
— Как я поняла, вы не хотите, чтобы стало известно о вашем бегстве, даже если… — Ни к чему было заканчивать фразу.
— Император Наполеон умрет мученической смертью — падет жертвой англичан на острове Святой Елены. Человек по имени Робо будет похоронен в море. Я отказываюсь подарить де Груа честь лишить меня жизни. Он безумен — так следует объявить, если он станет приписывать себе эту заслугу.
— Я все исполню, — Джулия старалась не расплакаться. — Сейчас вам не следует больше говорить. Берегите силы, ваше величество.
— Для чего? — спросил он, снова кашляя. — Скажите мне, безумный де Груа обезврежен?
— Да, ваше величество. — Она слышала вопли француза, требовавшего своего освобождения. Он взывал с промежутками в каждые полчаса, очевидно, опасаясь, что корабль потонет, в то время как он заперт в каюте.
— Агент Бурбонов, — сказал император. — Я знал… Его следовало повесить.
Больше он не произнес ни слова. Дыхание его ослабело, затем прекратилось. Через четверть часа Джулия, поднеся зеркало к губам императора, не обнаружила никаких признаков жизни. Дрожащими пальцами она закрыла ему глаза и долго стояла, глядя на резкие, волевые черты. Сколько планов и надежд погибло вместе с этим человеком. Больших — о возрождении империи, и малых — о ее возвращении на плантацию Бо Бокаж в Луизиане. Наполеон так и не узнал о благородном вкладе ее отца. Теперь уже поздно.
Джулия тихо, без слез, покинула каюту, ощущая потребность поделиться с кем-то своим горем. С трудом пре-.Ьдолевая качку, она через кают-компанию поднялась наверх.
Ветер хлестнул ее, словно плеть, как только Джулия ступила на палубу. Он рвал волосы, разбрасывая шпильки в пустоту, сплющивал и прижимал платье, а затем вздымал его, стремясь поднять над головой. Дверь за ее спиной угрожающе раскачивалась, и Джулии пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не прищемило пальцы. С трудом удерживая равновесие, она оглянулась в поисках Реда и наконец заметила его на верхней палубе. Он тоже увидел ее и отчетливо указал назад, на кают-компанию, выкрикивая что-то, но слова, слетавшие с его губ, уносились ветром. Затем до нее донесся голос матроса сверху:
— Волна! — кричал он, указывая вперед. — Гигантская волна!
Повернувшись, Джулия увидела перед собой что-то невообразимое. Возвышаясь на сотню футов, зеленовато-черная стена воды накатывалась быстрее, чем повозка на полном ходу. Это была не просто штормовая волна, а чудовище, о коих слагались морские легенды. Сила и сноровка матросов не могли противостоять ей. Волна возвышалась горою, и человек перед ней выглядел совершенно беспомощным пигмеем. Уцелеть можно было лишь спрятавшись внутри судна, уповая на крепость деревянного корпуса.
— Вниз! — прокричал Ред. — Всем вниз! Матросам покинуть палубу!
Внезапно кто-то оказался рядом.
— Ради бога, Джулия, дорогая, уходите вниз! — О'Тул буквально подталкивал ее к кают-компании, поддерживая, чуть ли не неся вниз по ступенькам. Джулия бросила взгляд через плечо, но было слишком темно и не видно, кто из моряков еще оставался на палубе. В коридоре она застала Марселя де Груа, который наполовину высунулся из двери своей каюты. Доктор Гастингс стоял рядом, держа в руках инструмент, которым взламывал дверь. Оба были застигнуты врасплох потоком людей, бегущих с палубы. Испугавшись, Марсель отступил назад и захлопнул дверь.
У кают-компании О'Тул остановился.
— Входите, — сказал он, слегка подталкивая ее. — Берите подушку, кладите на нее голову и ложитесь плашмя на пол.
— А как же вы и Ред? — спросила Джулия.
Он не успел ответить. Корабль встал на дыбы и нырнул вниз, словно падая в огромную черную дыру. Послышался рев, и Джулия упала, чувствуя, что ее несет вперед, в темноту. Она ударилась головой о койку. Затем ослепительный свет вспыхнул перед глазами, в ушах раздался страшный скрежет и треск снастей. На «Си Джейд» обрушились тонны воды. Она забурлила вокруг Джулии, и та мгновенно промокла до костей. Боль, безжалостная как вода, обрушившаяся на них, пронзила ее, увлекая за собой в мокрую тьму.
— Джулия! Джулия! — Голос звучал настойчиво, требуя ответа. Она открыла глаза, удивляясь тому, что видит, хотя и расплывчато. Какая-то тяжесть придавила ей ноги, соленая вода попала в глаза и в рот, заставляя кашлять.
Слышались чьи-то слабые по сравнению с шумом ветра и дождя стоны и зловещее бульканье и хлюпанье воды в замкнутом пространстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95