Будь у нас пример, еще можно бы как-нибудь руководствоваться. А то как тут
решишь? Станешь соображать, а дело затянется.
Счастливая мысль блеснула у меня в голове.
- Нельзя ли устроить так-с, - сказал я, - что уж если суждено ему
оставаться в недрах чудовища и, волею провидения, сохранится его живот,
нельзя ли подать ему прошение о том, чтобы числиться на службе?
- Гм... разве в виде отпуска и без жалованья...
- Нет-с, нельзя ли с жалованьем-с?
- На каком же основании?
- В виде командировки...
- Какой и куда?
- Да в недра же, в крокодиловы недра... Так сказать, для справок, для
изучения фактов на месте. Конечно, это будет ново, но ведь это прогрессивно
и в то же время покажет заботливость о просвещении-с...
Тимофей Семеныч задумался.
- Командировать особого чиновника, - сказал он наконец, - в недра крокодила
для особых поручений, по моему личному мнению, - нелепо-с. По штату не
полагается. Да и какие могут быть туда поручения?
- Да для естественного, так сказать, изучения природы на месте, в живье-с.
Нынче все пошли естественные науки-с, ботаника... Он бы там жил и
сообщал-с... ну, там о пищеварении или просто о нравах. Для скопления
фактов-с.
- То есть это по части статистики. Ну, в этом я не силен, да и не философ.
Вы говорите: факты, - мы и без того завалены фактами и не знаем, что с ними
делать. Притом же эта статистика опасна...
- Чем же-с?
- Опасна-с. И к тому ж, согласитесь, он будет сообщать факты, так сказать,
лежа на боку. А разве можно служить, лежа на боку? Это уж опять
нововведение, и притом опасное-с; и опять-таки примера такого не было. Вот
если б нам хоть какой-нибудь примерчик, так, по моему мнению, пожалуй, и
можно бы командировать.
- Но ведь и крокодилов живых не привозили до сих пор, Тимофей Семеныч.
- Гм, да... - он опять задумался. - Если хотите, это возражение ваше
справедливо и даже могло бы служить основанием к дальнейшему производству
дела. Но опять возьмите и то, что если с появлением живых крокодилов начнут
исчезать служащие и потом, на основании того, что там тепло и мягко, будут
требовать туда командировок, а потом лежать на боку... согласитесь сами -
дурной пример-с. Ведь эдак, пожалуй, всякий туда полезет даром деньги-то
брать.
- Порадейте, Тимофей Семеныч! Кстати-с: Иван Матвеич просил передать вам
карточный должок, семь рублей, в ералаш-с...
- Ах, это он проиграл намедни, у Никифор Никифорыча! Помню-с. И как он
тогда был весел, смешил, и вот!..
Старик был искренно тронут.
- Порадейте, Тимофей Семеныч.
- Похлопочу-с. От своего лица поговорю, частным образом, в виде справки. А
впрочем, разузнайте-ка так, неофициально, со стороны, какую именно цену
согласился бы взять хозяин за своего крокодила?
Тимофей Семеныч видимо подобрел.
- Непременно-с, - отвечал я, - и тотчас же явлюсь к вам с отчетом.
- Супруга-то... одна теперь? Скучает?
- Вы бы навестили, Тимофей Семеныч.
- Навещу-с, я еще давеча подумал, да и случай удобный... И зачем, зачем это
его дергало смотреть крокодила! А впрочем, я бы и сам желал посмотреть.
- Навестите-ка бедного, Тимофей Семеныч.
- Навещу-с. Конечно, я этим шагом моим не хочу обнадеживать. Я прибуду как
частное лицо... Ну-с, до свиданья, я ведь опять к Никифор Никифорычу;
будете?
- Нет-с, я к узнику.
- Да-с, вот теперь и к узнику!.. Э-эх, легкомыслие!
Я распростился с стариком. Разнообразные мысли ходили в моей голове. Добрый
и честнейший человек Тимофей Семеныч, а, выходя от него, я, однако,
порадовался, что ему был уже пятидесятилетний юбилей и что Тимофеи Семенычи
у нас теперь редкость. Разумеется, я тотчас полетел в Пассаж обо всем
сообщить бедняжке Ивану Матвеичу. Да и любопытство разбирало меня: как он
там устроился в крокодиле и как это можно жить в крокодиле? Да и можно ли
действительно жить в крокодиле? Порой мне, право, казалось, что все это
какой-то чудовищный сон, тем более что и дело-то шло о чудовище...
III
И, однако ж, это был не сон, а настоящая, несомненная действительность.
Иначе - стал ли бы я и рассказывать! Но продолжаю...
В Пассаж я попал уже поздно, около девяти часов, и в крокодильную принужден
был войти с заднего хода, потому что немец запер магазин на этот раз ранее
обыкновенного. Он расхаживал по-домашнему в каком-то засаленном старом
сюртучишке, но сам еще втрое довольнее, чем давеча утром. Видно было, что
он уже ничего не боится и что "публикум много ходиль". Муттер вышла уже
потом, очевидно затем, чтобы следить за мной. Немец с муттер часто
перешептывались. Несмотря на то, что магазин был уже заперт, он все-таки
взял с меня четвертак. И что за ненужная аккуратность!
- Ви каждый раз будет платиль; публикум будут рубль платиль, а ви один
четвертак, ибо ви добры друк вашего добры друк, а я почитаю друк...
- Жив ли, жив ли образованный друг мой! - громко вскричал я, подходя к
крокодилу и надеясь, что слова мои еще издали достигнут Ивана Матвеича и
польстят его самолюбию.
- Жив и здоров, - отвечал он, как будто издали или как бы из-под кровати,
хотя я стоял подле него, - жив и здоров, но об этом после... Как дела?
Как бы нарочно не расслышав вопроса, я было начал с участием и поспешностию
сам его расспрашивать: как он, что он и каково в крокодиле и что такое
вообще внутри крокодила? Это требовалось и дружеством и обыкновенною
вежливостию. Но он капризно и с досадой перебил меня.
- Как дела? - прокричал он, по обыкновению мною командуя, своим визгливым
голосом, чрезвычайно на этот раз отвратительным.
Я рассказал всю мою беседу с Тимофеем Семенычем до последней подробности.
Рассказывая, я старался выказать несколько обиженный тон.
- Старик прав, - решил Иван Матвеич так же резко, как и по всегдашнему
обыкновению своему в разговорах со мной. - Практических людей люблю и не
терплю сладких мямлей. Готов, однако, сознаться, что и твоя идея насчет
командировки не совершенно нелепа. Действительно, многое могу сообщить и в
научном, и в нравственном отношении. Но теперь это все принимает новый и
неожиданный вид и не стоит хлопотать из одного только жалованья. Слушай
внимательно. Ты сидишь?
- Нет, стою.
- Садись на что-нибудь, ну хоть на пол, и слушай внимательно.
Со злобою взял я стул и в сердцах, устанавливая, стукнул им об пол.
- Слушай, - начал он повелительно, - публики сегодня приходило целая
бездна. К вечеру не хватило места и для порядка явилась полиция. В восемь
часов, то есть ранее обыкновенного, хозяин нашел даже нужным запереть
магазин и прекратить представление, чтоб сосчитать привлеченные деньги и
удобнее приготовиться к завтраму. Знаю, что завтра соберется целая ярмарка.
Таким образом, надо полагать, что все образованнейшие люди столицы, дамы
высшего общества, иноземные посланники, юристы и прочие здесь перебывают.
Мало того: станут наезжать из многосторонних провинций нашей обширной и
любопытной империи. В результате - я у всех на виду, и хоть спрятанный, но
первенствую. Стану поучать праздную толпу. Наученный опытом, представлю из
себя пример величия и смирения перед судьбою! Буду, так сказать, кафедрой,
с которой начну поучать человечество. Даже одни естественнонаучные
сведения, которые могу сообщить об обитаемом мною чудовище, - драгоценны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11