Не тревожьтесь, я план ваш не стану расстраивать. Меня беспокоит лишь одно. Я до сих пор повсюду следую за войсками Цао Цао. Всем известно, что когда громят армии, не различают, где яшма, а где простой камень. Значит, пострадаю и я? Вот вы и научите меня, как избежать этой беды. Тогда я буду молчать.
— Вы такой прозорливый и дальновидный! — засмеялся Пан Тун. — Подумайте, разве вам может грозить беда?
— А это я хотел бы услышать от вас! — сказал Сюй Шу.
Пан Тун наклонился к уху Сюй Шу и прошептал несколько слов. Сюй Шу повеселел и поблагодарил его. Пан Тун попрощался, сел в лодку и уехал в Цзяндун.
Вечером Сюй Шу разослал своих верных людей по всем лагерям сеять какие-то слухи. А утром воины, собираясь небольшими кучками, о чем-то оживленно толковали. Соглядатаи донесли Цао Цао, что в лагерях идут разговоры, будто Хань Суй и Ма Тэн в Силяне подняли мятеж и напали на Сюйчан. Встревоженный Цао Цао созвал своих советников и сказал им:
— Когда я шел в поход на юг, мысль о Ма Тэне и Хань Суе не давала мне покоя. Сейчас среди моих воинов ходят тревожные слухи, и я не знаю, верно ли говорят… Во всяком случае надо принять меры…
Не успел Цао Цао договорить, как к нему обратился Сюй Шу:
— Господин чэн-сян, вы назначили меня на высокую должность, но, к сожалению, до сих пор мне не удалось вас отблагодарить. Дайте мне три тысячи конных и пеших воинов, и я пойду к заставе Саньгуань охранять горные проходы… Если случится что-либо важное, я сообщу вам незамедлительно.
— О, тогда я могу быть спокоен! — воскликнул обрадованный Цао Цао. — Вы возглавите войска, которые уже стоят на Саньгуане, и я дам вам еще три тысячи воинов. С вами пойдет Цзан Ба! Отправляйтесь не мешкая!
Сюй Шу попрощался с Цао Цао и вместе с Цзан Ба выступил в поход.
В этом и заключался план спасения Сюй Шу, подсказанный ему Пан Туном. Потомки сложили по этому поводу такие стихи:
В поход отправляясь на юг, тревожился все Цао Цао
О том, что Ма Тэн и Хань Суй поднимут на битву войска.
Одно только слово Пан Тун промолвил Сюй Шу, но спасенье
Явилось ему, словно рыбе, сорвавшейся с крючка.
Отправив Сюй Шу, Цао Цао немного успокоился. Он сел на коня и поехал осматривать лагеря, тянувшиеся вдоль берега реки. Потом он поднялся на главный корабль, где развевалось знамя со знаком полководца. Оттуда ему был виден флот, выстроившийся в две линии. На всех судах под прикрытиями сидели стрелки с луками наизготовку. Цао Цао расположился на верхней палубе большого корабля. Это происходило зимой, в пятнадцатый день одиннадцатого месяца двенадцатого года Цзянь-ань [207 г.].
Небо было чистое, дул слабый ветер, и река спокойно катила свои воды. Цао Цао велел подать вино и устроить пир для своих военачальников.
Смеркалось. Над восточными горами взошла луна, ясная, как солнце. Поблескивавшая при ее свете великая река Янцзы напоминала широкую полосу белого шелка.
Цао Цао восседал на палубе. По обе стороны от него, опираясь на копья и алебарды, стояли телохранители в расшитых узорами шелковых одеждах. Гражданские и военные чины расселись по старшинству.
Перед глазами Цао Цао, словно на картине, раскинулись горы Наньбин. На востоке взор его охватывал реку до самых границ Чайсана, на западе — до Сякоу. На юге высились горы Фань, на севере тянулся Улинь — Черный лес. Какой необозримый простор! У Цао Цао стало легко и радостно на душе, и он сказал своим гостям:
— Подымая войско во имя справедливости, против злодеев, я поклялся принести народу Поднебесной мир и покой. Могу ли я не иметь успеха в любом, даже самом трудном, деле, обладая несметным войском, надежным и преданным мне? Остается только покорить Цзяннань, и тогда в Поднебесной не будет ни смут, ни тревог, и мы с вами сможем радоваться великому благоденствию и наслаждаться богатством и славой.
— Мы искренне желаем, чтобы вы, господин чэн-сян, поскорее отпраздновали победу, — дружно ответили военачальники. — Ведь от ваших успехов зависит и наше благополучие.
Цао Цао приказал подать еще вина. Все пили до полуночи. Цао Цао, уже совсем охмелевший, произнес, указывая рукой в сторону южного берега:
— Чжоу Юй и Лу Су не понимают требований времени! А мне помогает само небо! На мое счастье, недавно явился ко мне один человек, который станет язвой сердца для моих врагов.
— Не говорите об этом, господин чэн-сян, — предостерег его советник Сюнь Ю, — а то как бы не раскрылась тайна!
— Здесь сидят мои друзья, — засмеялся в ответ Цао Цао. — Чего мне опасаться? Просчитались вы, Лю Бэй и Чжугэ Лян! — воскликнул он, махнув рукой в сторону Сякоу. — Со своей комариной силой вы задумали Тайшань потрясти! Ну, не глупо ли это?
И добавил, обращаясь к военачальникам:
— В нынешнем году мне исполнилось пятьдесят четыре года, и если я приобрету Цзяннань, мне будет чему радоваться! Были мы когда-то большими друзьями с Цяо-гуном, и я знаю двух его дочерей. Какие это красавицы! Мало таких найдешь в Поднебесной. Вышли они замуж — одна за Чжоу Юя, другая — за Сунь Цэ. Но ничего! Дайте мне только захватить Цзяннань, и тогда я все равно возьму себе в жены красавиц Цяо! Я поселю их в башне Бронзового воробья, которую воздвиг на реке Чжанхэ! Будут они меня услаждать в годы моей старости. Вот тогда все желания мои исполнятся!
Цао Цао громко рассмеялся.
Танский поэт Ду Му сложил об этом стихи:
В песке схороненная пика вовек не покроется ржою.
История прежних династий — в металле ее острия.
Но если бы ветер восточный был на руку не Чжоу Юю,
То жить бы красавицам в башне Бронзового воробья.
Вдруг до слуха Цао Цао донеслось карканье ворон, летевших на юг.
— Что это вороны кричат ночью? — изумился он.
— Они видят светлую луну и думают, что уже рассвет, — ответили приближенные. — Покинули свои деревья и кричат.
Цао Цао опять рассмеялся. Он был уже совершенно пьян. Опираясь на копье, он встал на носу корабля, поднял наполненный вином кубок, низко поклонился реке, потом выпил вино и, наклонив копье, сказал военачальникам:
— Этим копьем я громил Желтых, полонил Люй Бу, уничтожил Юань Шу, покорил Юань Шао. С этим копьем я проник в северные области, дошел до самого Ляодуна и исколесил вдоль и поперек всю Поднебесную! Никто не смел противиться моей воле! И сейчас я чувствую такой подъем духа, что мне захотелось петь. Подпевайте мне!
И он запел:
За чашей вина нам хочется петь и смеяться,
Не думать о том, что мало живет человек,
Что, словно роса в лучах восходящего солнца,
Пройдет наша жизнь, растает недолгий наш век.
Веселье души в согласье живет с вдохновеньем,
А с думой лихой забота живет заодно.
Я средство нашел от дум и забот отрешиться:
Советую всем это верное средство — вино.
И черный халат, и ворот зеленый носил я
В минувшие дни, не зная ни дум, ни забот.
А ныне гостей зову я игрою на лютне,
Как старый олень на луг свое стало зовет.
Седой, словно лунь, играю на стареньком шэне,
Сзываю друзей, пою, озабоченный тем,
Что время придет и пальцы застынут на струнах,
Настанет тот час, когда я умолкну совсем.
Забота всегда грызет изнутри человека.
Кого этот червь усердьем своим не извел!
Весь край исходил на юг от реки Хуанхэ я,
Но только нигде я места себе не нашел.
Во время бесед, во время пиров и веселья
Я помнил о том, что есть благодетель и друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410
— Вы такой прозорливый и дальновидный! — засмеялся Пан Тун. — Подумайте, разве вам может грозить беда?
— А это я хотел бы услышать от вас! — сказал Сюй Шу.
Пан Тун наклонился к уху Сюй Шу и прошептал несколько слов. Сюй Шу повеселел и поблагодарил его. Пан Тун попрощался, сел в лодку и уехал в Цзяндун.
Вечером Сюй Шу разослал своих верных людей по всем лагерям сеять какие-то слухи. А утром воины, собираясь небольшими кучками, о чем-то оживленно толковали. Соглядатаи донесли Цао Цао, что в лагерях идут разговоры, будто Хань Суй и Ма Тэн в Силяне подняли мятеж и напали на Сюйчан. Встревоженный Цао Цао созвал своих советников и сказал им:
— Когда я шел в поход на юг, мысль о Ма Тэне и Хань Суе не давала мне покоя. Сейчас среди моих воинов ходят тревожные слухи, и я не знаю, верно ли говорят… Во всяком случае надо принять меры…
Не успел Цао Цао договорить, как к нему обратился Сюй Шу:
— Господин чэн-сян, вы назначили меня на высокую должность, но, к сожалению, до сих пор мне не удалось вас отблагодарить. Дайте мне три тысячи конных и пеших воинов, и я пойду к заставе Саньгуань охранять горные проходы… Если случится что-либо важное, я сообщу вам незамедлительно.
— О, тогда я могу быть спокоен! — воскликнул обрадованный Цао Цао. — Вы возглавите войска, которые уже стоят на Саньгуане, и я дам вам еще три тысячи воинов. С вами пойдет Цзан Ба! Отправляйтесь не мешкая!
Сюй Шу попрощался с Цао Цао и вместе с Цзан Ба выступил в поход.
В этом и заключался план спасения Сюй Шу, подсказанный ему Пан Туном. Потомки сложили по этому поводу такие стихи:
В поход отправляясь на юг, тревожился все Цао Цао
О том, что Ма Тэн и Хань Суй поднимут на битву войска.
Одно только слово Пан Тун промолвил Сюй Шу, но спасенье
Явилось ему, словно рыбе, сорвавшейся с крючка.
Отправив Сюй Шу, Цао Цао немного успокоился. Он сел на коня и поехал осматривать лагеря, тянувшиеся вдоль берега реки. Потом он поднялся на главный корабль, где развевалось знамя со знаком полководца. Оттуда ему был виден флот, выстроившийся в две линии. На всех судах под прикрытиями сидели стрелки с луками наизготовку. Цао Цао расположился на верхней палубе большого корабля. Это происходило зимой, в пятнадцатый день одиннадцатого месяца двенадцатого года Цзянь-ань [207 г.].
Небо было чистое, дул слабый ветер, и река спокойно катила свои воды. Цао Цао велел подать вино и устроить пир для своих военачальников.
Смеркалось. Над восточными горами взошла луна, ясная, как солнце. Поблескивавшая при ее свете великая река Янцзы напоминала широкую полосу белого шелка.
Цао Цао восседал на палубе. По обе стороны от него, опираясь на копья и алебарды, стояли телохранители в расшитых узорами шелковых одеждах. Гражданские и военные чины расселись по старшинству.
Перед глазами Цао Цао, словно на картине, раскинулись горы Наньбин. На востоке взор его охватывал реку до самых границ Чайсана, на западе — до Сякоу. На юге высились горы Фань, на севере тянулся Улинь — Черный лес. Какой необозримый простор! У Цао Цао стало легко и радостно на душе, и он сказал своим гостям:
— Подымая войско во имя справедливости, против злодеев, я поклялся принести народу Поднебесной мир и покой. Могу ли я не иметь успеха в любом, даже самом трудном, деле, обладая несметным войском, надежным и преданным мне? Остается только покорить Цзяннань, и тогда в Поднебесной не будет ни смут, ни тревог, и мы с вами сможем радоваться великому благоденствию и наслаждаться богатством и славой.
— Мы искренне желаем, чтобы вы, господин чэн-сян, поскорее отпраздновали победу, — дружно ответили военачальники. — Ведь от ваших успехов зависит и наше благополучие.
Цао Цао приказал подать еще вина. Все пили до полуночи. Цао Цао, уже совсем охмелевший, произнес, указывая рукой в сторону южного берега:
— Чжоу Юй и Лу Су не понимают требований времени! А мне помогает само небо! На мое счастье, недавно явился ко мне один человек, который станет язвой сердца для моих врагов.
— Не говорите об этом, господин чэн-сян, — предостерег его советник Сюнь Ю, — а то как бы не раскрылась тайна!
— Здесь сидят мои друзья, — засмеялся в ответ Цао Цао. — Чего мне опасаться? Просчитались вы, Лю Бэй и Чжугэ Лян! — воскликнул он, махнув рукой в сторону Сякоу. — Со своей комариной силой вы задумали Тайшань потрясти! Ну, не глупо ли это?
И добавил, обращаясь к военачальникам:
— В нынешнем году мне исполнилось пятьдесят четыре года, и если я приобрету Цзяннань, мне будет чему радоваться! Были мы когда-то большими друзьями с Цяо-гуном, и я знаю двух его дочерей. Какие это красавицы! Мало таких найдешь в Поднебесной. Вышли они замуж — одна за Чжоу Юя, другая — за Сунь Цэ. Но ничего! Дайте мне только захватить Цзяннань, и тогда я все равно возьму себе в жены красавиц Цяо! Я поселю их в башне Бронзового воробья, которую воздвиг на реке Чжанхэ! Будут они меня услаждать в годы моей старости. Вот тогда все желания мои исполнятся!
Цао Цао громко рассмеялся.
Танский поэт Ду Му сложил об этом стихи:
В песке схороненная пика вовек не покроется ржою.
История прежних династий — в металле ее острия.
Но если бы ветер восточный был на руку не Чжоу Юю,
То жить бы красавицам в башне Бронзового воробья.
Вдруг до слуха Цао Цао донеслось карканье ворон, летевших на юг.
— Что это вороны кричат ночью? — изумился он.
— Они видят светлую луну и думают, что уже рассвет, — ответили приближенные. — Покинули свои деревья и кричат.
Цао Цао опять рассмеялся. Он был уже совершенно пьян. Опираясь на копье, он встал на носу корабля, поднял наполненный вином кубок, низко поклонился реке, потом выпил вино и, наклонив копье, сказал военачальникам:
— Этим копьем я громил Желтых, полонил Люй Бу, уничтожил Юань Шу, покорил Юань Шао. С этим копьем я проник в северные области, дошел до самого Ляодуна и исколесил вдоль и поперек всю Поднебесную! Никто не смел противиться моей воле! И сейчас я чувствую такой подъем духа, что мне захотелось петь. Подпевайте мне!
И он запел:
За чашей вина нам хочется петь и смеяться,
Не думать о том, что мало живет человек,
Что, словно роса в лучах восходящего солнца,
Пройдет наша жизнь, растает недолгий наш век.
Веселье души в согласье живет с вдохновеньем,
А с думой лихой забота живет заодно.
Я средство нашел от дум и забот отрешиться:
Советую всем это верное средство — вино.
И черный халат, и ворот зеленый носил я
В минувшие дни, не зная ни дум, ни забот.
А ныне гостей зову я игрою на лютне,
Как старый олень на луг свое стало зовет.
Седой, словно лунь, играю на стареньком шэне,
Сзываю друзей, пою, озабоченный тем,
Что время придет и пальцы застынут на струнах,
Настанет тот час, когда я умолкну совсем.
Забота всегда грызет изнутри человека.
Кого этот червь усердьем своим не извел!
Весь край исходил на юг от реки Хуанхэ я,
Но только нигде я места себе не нашел.
Во время бесед, во время пиров и веселья
Я помнил о том, что есть благодетель и друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410