— Тогда он такой же твой, как и мой. А ну давай его сюда!
— Ладно, так и быть. Расскажешь, как жила в приюте, — пять минут поиграю с тобой в футбол.
— А зачем тебе?
— Да мать без конца меня пугает, а еще ко мне прикрепили социального работника…
— Как и ко мне Илень-Мигрень. — И я скорчила гримасу.
— Что же ты такого натворила, малявка?
— У меня богатый опыт, — похвасталась я.
— Но ведь с полицией ты не связывалась. А у меня уже несколько приводов, — с важным видом объявил Футболист.
— Скажем, мне просто повезло, и я не попалась.
— Ну а все-таки, что там за жизнь? Правда, что там бьют детей мокрыми полотенцами, чтобы синяков не было? А еще правда, что старшие ребята хватают младших и засовывают их головой в унитаз? А мальчишки всегда, даже зимой, должны ходить в коротких штанах, как пугала огородные? Мать говорит…
Ага! Я решила его немного подзавести.
— Конечно! Только еще хуже! — сказала я. — Еда отвратительная, все мясные блюда сделаны из коровьего вымени и ноздрей, поэтому тебе не только станет плохо после такой еды, но еще можно заразиться коровьим бешенством. А если тебя стошнит, они положат на тарелку все, что из тебя выскочило, и заставят это съесть.
Глаза у Футболиста чуть не вывалились из орбит. Он стоял, уставившись на меня с открытым ртом, и можно было подумать, что его самого сейчас стошнит. Теперь я могла уже сколько угодно играть с мячом, но гораздо веселее было его пугать. Я просто из кожи вон вылезала, выдумывая все новые и новые страсти, а он их с жадностью проглатывал, пока я не дошла до комнаты пыток, в которой провинившихся детдомовцев приковывают цепями к стене, а по ним ползают крысы, забираясь под нижнее белье. Вдруг он очнулся:
— Да врешь ты все!
Он уставился на меня с искаженным от возмущения лицом. Я уже приготовилась на всякий случай вовремя отскочить. Тут раздался какой-то странный булькающий звук, и Футболист захохотал во все горло:
— Ну ты даешь, малявка! Ладно, поиграю с тобой в футбол. Но только пять минут, хорошо?
Он пошел домой, чтобы надеть футболку, а дверь оставил приоткрытой, и я потащилась за ним. У них было не очень-то уютно. Ковер, покрытый комьями пыли, по краям обтрепался. Теперь понимаю, почему его мама ворчала по поводу того, что он должен все пропылесосить. Да тут одним пылесосом не обойдешься! Здесь и весенняя генеральная уборка не помешает! Все стены были в пятнах и вмятинах от мяча.
Он надевал кроссовки в гостиной.
— Эй, ты! Кажется, я тебя не приглашал!
— Знаю, но я ужасно любопытная, тем более что у меня нет своего дома.
Дом Футболиста уж никак не вязался с моим представлением о «доме, милом доме»!
Вчерашняя еда, купленная навынос в кафе, тухла на подносах у дивана. Пепельницы были до краев переполнены, и вся комната пропахла табаком. Мебели не было. Ну конечно, диван, стулья и телевизор были, но это, пожалуй, и все. Кэм любит разные подушечки, вышивку, комнатные цветы, картины на стенах, книги в стопках, разные украшения, вазы с сухими цветами, всякие звенящие подвески, блокноты, расписные шкатулки, а еще у нее со времен детства сохранилась дурацкая плюшевая ослиха. Кэм сказала, что я могу взять Дэйзи себе. А я ответила, что уже не маленькая, чтобы играть с плюшевыми игрушками. Кэм радостно согласилась оставить у себя Дэйзи и сказала, что она-то и есть глупая маленькая женщина, которая любит обнять ослиху, когда ей грустно, и на самом деле вовсе не хочет с нею расставаться.
Пару раз, когда Кэм не было дома, я сама прижималась к плюшевой ослихе. От нее так хорошо пахло старой шерстью, а еще у нее были замечательные уши, мягкие и бархатистые внутри. В доме Футболиста обниматься совсем не с кем. Может быть, ему все равно. Футболист не похож на парня, который любит, чтобы его приласкали.

Мы стали играть на улице в футбол. Какое-то время все было здорово, а потом вышли другие мальчишки, и Футболист повел себя так, как будто я была назойливой мухой, которая жужжала у него над ухом. Он оттеснил меня в сторону и начал играть в футбол с другими парнями.
— А как же я? — спросила я возмущенно.
— Давай вали отсюда, — прошипел он сквозь зубы так, будто не хотел, чтобы другие видели, что он со мной разговаривает.
— Ладно, только отдай мяч. Это я его нашла, а ты сказал, что он не твой.
Пришлось из-за этого поспорить, но Футболист с друзьями победили. Я решила, что не хочу с ним больше играть в футбол, раз он так себя ведет. Получалось, что я сама решила выйти из игры. Значит, не было смысла тащить с собой и мой мяч, поэтому я не стала настаивать.
Я побрела к старому дому, чтобы встретиться там с Александром. Мне нужно было узнать, прислушался ли он к моему совету и смог ли постоять за себя.
Дом Трейси и Александра
Я влезла через заднее окно и тут же обнаружила, что кто-то наводил в кухне уют. На мойке стояла большая бутылка минеральной воды с надписью «Это кран». Футболист и его друзья меня утомили, и я немного отпила из «крана», потому что почувствовала такую сильную жажду, как после тяжелой работы. Пролив немного воды на футболку, я увидела на крючке полотенце и промокнула воду. В углу стояла картонная коробка с другой надписью — «Это холодильник». Я с интересом изучила содержимое «холодильника» и нашла две упаковки сандвичей с тунцом, пакет чипсов с луком и сыром, батончик «Кит-Кат» и яблоко. Плюс огромную пачку «блошек»!!! Я проглотила пару горстей — ведь потеряла за утро столько энергии! Только собралась поделиться и своими припасами, как вдруг обнаружила, что все их съела. Однако я была уверена, что Александр был бы просто счастлив меня угостить.
— Александр! — позвала я с набитым ртом, получилось как-то тихо, и я позвала громче: — Александр!
В гостиной кто-то пискнул, как мышка. Александр сидел по-турецки перед другой картонной коробкой. На ней была надпись «Это телевизор» и рисунок с улыбающимися ведущими из программы «Блу Питер».
— Кажется, эта заставка навсегда примерзла к экрану, — пошутила я.
Александр как-то необычно притих и сидел сгорбившись, низко опустив подбородок.
— Ну, у тебя все нормально? — спросила я и села рядом.
— Да, — ответил он, а потом добавил: — В общем, не совсем.
— А что произошло?
Александр тяжело вздохнул:
— Все плохо. — И снова стал «смотреть по телевизору» свою «замерзшую» программу.
— Как дела в школе?
Александр ничего не ответил, хотя казалось, что он следит глазами за ведущими, как будто они и вправду что-то там делали на экране.
— Помнишь, мы говорили про больших парней в душе? — Александр глубоко вздохнул и еще сильнее втянул голову в плечи. — Так вот, теперь вся школа называет меня Маринованным Огурчиком.
Я не смогла удержаться и так и прыснула от смеха. Александр печально взглянул на меня, как будто я его стукнула.
— Прости, ну, пожалуйста! Просто это так смешно звучит!
— Все так и думают. Кроме меня.
— Ладно, не обращай внимания!
— Не могу. Не могу не обращать.
— Все равно. — Я изо всех сил постаралась сказать что-нибудь обнадеживающее. — Во всяком случае, ты выиграл в слабо. Я тебе велела это сделать, и ты выполнил мой приказ. Поэтому ты выиграл.
— Не все ли равно? — сказал Александр.
Я задумалась.
— Ладно, а теперь ты приказывай.
— Спасибо, мне как-то не хочется.
А вот этого я вовсе не могла понять. До него что, не доходит, сколько возможностей заключено в моем предложении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46