Поэтому он решил продолжить игру, не ставя ее в известность относительно своих подозрений, а потом...
Но это было уже потом — все, что началось на третий день после смерти Дадли.
После же разговора с Майком Хэнлоном события развивались следующим образом.
* * *
Багз долго не мог уснуть. Лишь где-то часам к трем дня его наконец сморило, но в шесть он снова проснулся, разбуженный негромким, но настойчивым стуком в дверь. Все его «кто там» и «что вам нужно» остались без ответа, так что ему все же пришлось натянуть брюки и пойти открывать.
Это была Джойс Хэнлон, облаченная в свою обычную униформу: обтяжная юбка и тесный свитер. Она одарила Багза лучезарной улыбкой, тогда как он постарался ответить ей тем же, но смог лишь во встревоженном оскале обнажить зубы.
— Привет, Багз. Ты что, спал?
— Спал? Да нет, ничего подобного. — Он хрипло рассмеялся. — Нет, днем я никогда не сплю. Я делаю это ночью, когда обхожу отель.
— О... Во всяком случае, надеюсь, что я тебя не разбудила.
Багз издал яростный стон. Он пытался взять себя в руки, вежливо улыбнуться, сказать, что все в порядке, все нормально. Но... но...
Надо же — она надеялась, что не разбудила его! Он только что дал ей понять, что в самом деле спал, и вот теперь она надеется, что не разбудила его!
Да разве можно быть такой дурой? Впрочем, чего ей от него нужно?
В мозгу его рычали и хрипели разные вопросы, и вот прорвались наружу прежде, чем он успел их остановить.
Глаза Джойс округлились, в изумлении она даже отступила назад.
— Так вот! — проговорила она. — Не могу сказать, что я одобряю...
— Да какое к черту это имеет значение? Ради всего святого, я только что лег спать, а теперь ты... я... ну ладно, извини. Я не хотел... но...
— Ну вот, уже лучше, — с оттенком чопорности в голосе проговорила она. — Ты не собираешься пригласить меня войти?
— А, ну да, конечно. Я хочу сказать, что действительно рад тебя видеть. Я... впрочем, к черту все это. Входи или стой там, где тебе заблагорассудится.
Джойс прошествовала мимо — губы скривила язвительная ухмылка, щеки пылают. Затем осторожно присела на край его кровати, тогда как Багз с грохотом захлопнул дверь и уселся на стул напротив.
Закинув ногу на ногу, она разгладила крохотную складку на своей юбке. Багз принялся грызть воображаемую заусеницу. Оба подняли взгляды и заглянули в глаза друг другу, потом снова потупились, но тут же стали медленно поднимать их снова.
Неожиданно Джойс разразилась диким хохотом. Она откинулась на постель, стуча каблуками о край кровати, и все ее тело содрогалось, колыхалось от безудержного веселья.
— О Багз, — ха-ха — ну и видок же у тебя — как у старого медведя, только что вылезшего из своей берлоги! А когда я спросила тебя, спал ли ты — ха-ха-ха, — когда спросила — yry-гууух, ха-ха-ха-ха!..
Багз ухмыльнулся, коротко и застенчиво хохотнул, пытаясь оторвать взгляд от этих длинных, соблазнительно обнаженных ног. Он признал, что вел себя как последний брюзга и ворчун и что ей не стоит обращать на это внимания.
— Ладно, не извиняйся. Я рада. У меня такое чувство, будто я наконец-то познакомилась с тобой, а то уж думала, что это никогда не случится. Ну, иди сюда.
— Э... куда? Зачем? — спросил Багз.
— Сюда, глупыш! — Она протянула руки и поманила его пальцами. — Сюда, к своей мамочке. А ты сам-то как думаешь, зачем?
Так вот как оно все получилось. Вот как, значит, Багз повалялся в сене в обнимку с Джойс Хэнлон, женой своего хозяина. Он говорил ей ужасные вещи, грубил, требовал, чтобы она убиралась — хочется ей этого или не хочется. Как ни странно, все это быстро растопило лед, сковывавший их отношения, тогда как в обычных условиях на это могли бы уйти месяцы.
Впрочем, они действительно лишь повалялись в сене, в буквальном смысле этого слова. Обжимания, поцелуи, поглаживания, пощипывания — но не более того, причем виной тому был отнюдь не мужчина.
Какой бы скромный и застенчивый ни был Багз, однако при определенных обстоятельствах любой мужчина теряет голову. К тому же он отнюдь не считал, что оскорбляет или предает Хэнлона — возможно, старик и разочаровался бы в нем, но до него ему не было никакого дела. Так что их сдержанность в этой сцене была продиктована исключительно самой Джойс. Именно она постаралась, чтобы он не заходил слишком далеко, твердой рукой держала его на расстоянии.
«Это, — сказала она, — уже постельная история. Это нехорошо. Этого она никак не может себе позволить — пока».
— Но почему, черт возьми?! Если ты не собиралась...
— Потому. А теперь, дорогуша, будь умницей, хорошо? И подари Джойс, одну из своих милых улыбок.
— Дерьмо собачье!
— Посыпанное сахарком? Да? Гм-м-м. Ну давай, ворчунишка, давай, улыбнись же.
Она пощекотала его ребра. Багз поморщился и неохотно улыбнулся.
— Ну вот, уже лучше... А теперь расскажи, с чего это Майк захотел видеть тебя сегодня утром? О чем он с тобой разговаривал?
— Ни о чем. Откуда тебе известно, что он вообще о чем-то со мной разговаривал?
— Да будет тебе, Багз. Не забывай, что я очень сообразительная маленькая девочка, а жена хозяйка узнает о многих вещах.
— Ну вот и узнай, о чем он со мной разговаривал... Черт побери, да ни о чем особенном. Хотел, чтобы я рассказал ему о самоубийстве. Почему, по моему мнению, Дадли покончил с собой, и так далее.
— И?..
— У него были какие-то неполадки с денежными учетами. Во всяком случае, мне так Вестбрук сказал. Кстати, я надеюсь, ты слышала, что Вестбрук...
— Да, да, — перебила его Джойс. — Забудь про Вестбрука. Сейчас меня интересует только Дадли.
— Но почему? Он что, был твоим дружком?
— Не глупи. Я его толком даже и не знала. Да мы не больше полудюжины раз проходили-то мимо друг друга. А почему...
— Почему, почему. — Багз запрокинул голову, чтобы посмотреть на нее. — Я всего лишь задал тебе вопрос. Это ведь не дело федерального масштаба.
— Я вообще не знала этого Дадли! Для меня он был всего лишь одним из служащих, вот и все. И спросила я про него исключительно ради тебя самого.
— Вот как?
— Да! И давай прекращай это, Багз! Дело серьезное. Майк...-Майк обвинял тебя в чем-нибудь? Я хочу сказать... ну, ты понимаешь. Он как-нибудь повернул все это против тебя? Он не утратил к тебе своего доверия?
Багза все это начинало утомлять. Возможно, из-за нарастающей убежденности в том, что именно это ему и хотелось узнать. Он искоса поглядывал на Джойс, видел морщинки, залегшие у ее глаз, тонкий пушок пудры на шее — массу неприглядных деталей, оставшихся незамеченными в пылу сексуальной игры. К горлу подступил комок отвращения к себе самому. Ему было стыдно, грязно, мерзко, и он поймал себя на мысли, что даже если сейчас на золоченом блюде ему поднесут эту особу, он все равно откажется.
Боже, о чем он вообще-то думал? Каким парнем хотел стать? Он понимал, куда она клонит, и все же решил броситься вперед, схватить наживку.
— Нет, Джойс, доверия ко мне он не утратил. Ни чуточки. А знаешь почему? Потому что он понимает, что у него нет к тому абсолютно никаких оснований. И никогда не будет, Джойс!
Багз решительно кивнул. Джойс игриво похлопала его по щеке и заговорила с деланной легкостью:
— Как все мило. Ну в самом деле, разве это все не мило?
— Да, — кивнул Багз, — я тоже считаю, что все очень мило.
— Как жалко, что он уже не молод, что он стар и болен. А то мог бы классно устроить твои дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Но это было уже потом — все, что началось на третий день после смерти Дадли.
После же разговора с Майком Хэнлоном события развивались следующим образом.
* * *
Багз долго не мог уснуть. Лишь где-то часам к трем дня его наконец сморило, но в шесть он снова проснулся, разбуженный негромким, но настойчивым стуком в дверь. Все его «кто там» и «что вам нужно» остались без ответа, так что ему все же пришлось натянуть брюки и пойти открывать.
Это была Джойс Хэнлон, облаченная в свою обычную униформу: обтяжная юбка и тесный свитер. Она одарила Багза лучезарной улыбкой, тогда как он постарался ответить ей тем же, но смог лишь во встревоженном оскале обнажить зубы.
— Привет, Багз. Ты что, спал?
— Спал? Да нет, ничего подобного. — Он хрипло рассмеялся. — Нет, днем я никогда не сплю. Я делаю это ночью, когда обхожу отель.
— О... Во всяком случае, надеюсь, что я тебя не разбудила.
Багз издал яростный стон. Он пытался взять себя в руки, вежливо улыбнуться, сказать, что все в порядке, все нормально. Но... но...
Надо же — она надеялась, что не разбудила его! Он только что дал ей понять, что в самом деле спал, и вот теперь она надеется, что не разбудила его!
Да разве можно быть такой дурой? Впрочем, чего ей от него нужно?
В мозгу его рычали и хрипели разные вопросы, и вот прорвались наружу прежде, чем он успел их остановить.
Глаза Джойс округлились, в изумлении она даже отступила назад.
— Так вот! — проговорила она. — Не могу сказать, что я одобряю...
— Да какое к черту это имеет значение? Ради всего святого, я только что лег спать, а теперь ты... я... ну ладно, извини. Я не хотел... но...
— Ну вот, уже лучше, — с оттенком чопорности в голосе проговорила она. — Ты не собираешься пригласить меня войти?
— А, ну да, конечно. Я хочу сказать, что действительно рад тебя видеть. Я... впрочем, к черту все это. Входи или стой там, где тебе заблагорассудится.
Джойс прошествовала мимо — губы скривила язвительная ухмылка, щеки пылают. Затем осторожно присела на край его кровати, тогда как Багз с грохотом захлопнул дверь и уселся на стул напротив.
Закинув ногу на ногу, она разгладила крохотную складку на своей юбке. Багз принялся грызть воображаемую заусеницу. Оба подняли взгляды и заглянули в глаза друг другу, потом снова потупились, но тут же стали медленно поднимать их снова.
Неожиданно Джойс разразилась диким хохотом. Она откинулась на постель, стуча каблуками о край кровати, и все ее тело содрогалось, колыхалось от безудержного веселья.
— О Багз, — ха-ха — ну и видок же у тебя — как у старого медведя, только что вылезшего из своей берлоги! А когда я спросила тебя, спал ли ты — ха-ха-ха, — когда спросила — yry-гууух, ха-ха-ха-ха!..
Багз ухмыльнулся, коротко и застенчиво хохотнул, пытаясь оторвать взгляд от этих длинных, соблазнительно обнаженных ног. Он признал, что вел себя как последний брюзга и ворчун и что ей не стоит обращать на это внимания.
— Ладно, не извиняйся. Я рада. У меня такое чувство, будто я наконец-то познакомилась с тобой, а то уж думала, что это никогда не случится. Ну, иди сюда.
— Э... куда? Зачем? — спросил Багз.
— Сюда, глупыш! — Она протянула руки и поманила его пальцами. — Сюда, к своей мамочке. А ты сам-то как думаешь, зачем?
Так вот как оно все получилось. Вот как, значит, Багз повалялся в сене в обнимку с Джойс Хэнлон, женой своего хозяина. Он говорил ей ужасные вещи, грубил, требовал, чтобы она убиралась — хочется ей этого или не хочется. Как ни странно, все это быстро растопило лед, сковывавший их отношения, тогда как в обычных условиях на это могли бы уйти месяцы.
Впрочем, они действительно лишь повалялись в сене, в буквальном смысле этого слова. Обжимания, поцелуи, поглаживания, пощипывания — но не более того, причем виной тому был отнюдь не мужчина.
Какой бы скромный и застенчивый ни был Багз, однако при определенных обстоятельствах любой мужчина теряет голову. К тому же он отнюдь не считал, что оскорбляет или предает Хэнлона — возможно, старик и разочаровался бы в нем, но до него ему не было никакого дела. Так что их сдержанность в этой сцене была продиктована исключительно самой Джойс. Именно она постаралась, чтобы он не заходил слишком далеко, твердой рукой держала его на расстоянии.
«Это, — сказала она, — уже постельная история. Это нехорошо. Этого она никак не может себе позволить — пока».
— Но почему, черт возьми?! Если ты не собиралась...
— Потому. А теперь, дорогуша, будь умницей, хорошо? И подари Джойс, одну из своих милых улыбок.
— Дерьмо собачье!
— Посыпанное сахарком? Да? Гм-м-м. Ну давай, ворчунишка, давай, улыбнись же.
Она пощекотала его ребра. Багз поморщился и неохотно улыбнулся.
— Ну вот, уже лучше... А теперь расскажи, с чего это Майк захотел видеть тебя сегодня утром? О чем он с тобой разговаривал?
— Ни о чем. Откуда тебе известно, что он вообще о чем-то со мной разговаривал?
— Да будет тебе, Багз. Не забывай, что я очень сообразительная маленькая девочка, а жена хозяйка узнает о многих вещах.
— Ну вот и узнай, о чем он со мной разговаривал... Черт побери, да ни о чем особенном. Хотел, чтобы я рассказал ему о самоубийстве. Почему, по моему мнению, Дадли покончил с собой, и так далее.
— И?..
— У него были какие-то неполадки с денежными учетами. Во всяком случае, мне так Вестбрук сказал. Кстати, я надеюсь, ты слышала, что Вестбрук...
— Да, да, — перебила его Джойс. — Забудь про Вестбрука. Сейчас меня интересует только Дадли.
— Но почему? Он что, был твоим дружком?
— Не глупи. Я его толком даже и не знала. Да мы не больше полудюжины раз проходили-то мимо друг друга. А почему...
— Почему, почему. — Багз запрокинул голову, чтобы посмотреть на нее. — Я всего лишь задал тебе вопрос. Это ведь не дело федерального масштаба.
— Я вообще не знала этого Дадли! Для меня он был всего лишь одним из служащих, вот и все. И спросила я про него исключительно ради тебя самого.
— Вот как?
— Да! И давай прекращай это, Багз! Дело серьезное. Майк...-Майк обвинял тебя в чем-нибудь? Я хочу сказать... ну, ты понимаешь. Он как-нибудь повернул все это против тебя? Он не утратил к тебе своего доверия?
Багза все это начинало утомлять. Возможно, из-за нарастающей убежденности в том, что именно это ему и хотелось узнать. Он искоса поглядывал на Джойс, видел морщинки, залегшие у ее глаз, тонкий пушок пудры на шее — массу неприглядных деталей, оставшихся незамеченными в пылу сексуальной игры. К горлу подступил комок отвращения к себе самому. Ему было стыдно, грязно, мерзко, и он поймал себя на мысли, что даже если сейчас на золоченом блюде ему поднесут эту особу, он все равно откажется.
Боже, о чем он вообще-то думал? Каким парнем хотел стать? Он понимал, куда она клонит, и все же решил броситься вперед, схватить наживку.
— Нет, Джойс, доверия ко мне он не утратил. Ни чуточки. А знаешь почему? Потому что он понимает, что у него нет к тому абсолютно никаких оснований. И никогда не будет, Джойс!
Багз решительно кивнул. Джойс игриво похлопала его по щеке и заговорила с деланной легкостью:
— Как все мило. Ну в самом деле, разве это все не мило?
— Да, — кивнул Багз, — я тоже считаю, что все очень мило.
— Как жалко, что он уже не молод, что он стар и болен. А то мог бы классно устроить твои дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52