Он все еще не знал, какое озарение трижды посетило его: на грани сна, затем на грани обморока и, наконец, в момент полной расслабленности.
«Он успел раньше».
По-прежнему непонятно, однако он все равно убедил председателя, полностью справился со своей задачей. Так, может, и смысла-то никакого нет? Будто деталь механизма, которая никуда не вставляется и словно бы бесполезна? Так просто чепуха?
Это продолжало его грызть, и за стол он сел победителем, обманутым своей победой. Его мучило ощущение, что он упустил главное.
И вообще, не отступит ли председатель от своего решения? Амадиро проиграл сражение, но он из тех, кто ни при каких обстоятельствах до конца не сдается. Если отдать ему должное и поверить, что он не кривил душой, утверждая, что им движет не честолюбие, а патриотизм, любовь к Авроре, он ни за что не сдастся.
Пожалуй, следует предостеречь Фастольфа.
– Доктор Фастольф, – сказал Бейли, – мне кажется, это еще не конец. Доктор Амадиро будет по-прежнему добиваться изоляции Земли.
Фастольф кивнул и придвинул к себе тарелку.
– Не сомневаюсь. Я другого и не жду, но поскольку с вопросом о гибели Джендера покончено, опасаться больше нечего. Теперь, когда он лишился этого козыря, я знаю, что в Законодательном собрании верх всегда будет за мной. Не бойтесь, мистер Бейли, Земля выйдет в космос. И мести Амадиро – он человек злопамятный – тоже не опасайтесь. Вы покинете Аврору еще до захода солнца. И вас, разумеется, будет сопровождать Дэниел. Ну а наше сообщение, которое мы отправим с вами, обеспечит вам солидное продвижение по службе.
– Я буду рад поскорее вернуться, – сказал Бейли. – Но надеюсь, у меня еще есть время попрощаться кое с кем. Я… я хотел бы повидать Глэдию, а также пожелать всего доброго Жискару, который, возможно, вчера ночью спас мне жизнь.
– Ну разумеется, мистер Бейли! Но что же вы не едите?
Бейли послушно начал ковырять у себя в тарелке – еда не доставляла ему никакого удовольствия. Она почему-то казалась безвкусной, точно воспоминание о разговоре с председателем и недавней победе.
Он не должен был победить. Почему председатель не прервал его, а дал договорить? Да и Амадиро мог бы все отрицать наотрез. И его слово должно было бы перевесить утверждения и рассуждения землянина.
Впрочем, Фастольф ликовал.
– Я опасался худшего, мистер Бейли. Я опасался, что встреча с председателем преждевременна, что у вас не найдется, что сказать, чтобы изменить положение. Но вы справились великолепно! Слушая вас я был просто вне себя от восхищения. Я все время ждал, что Амадиро потребует, чтобы его слово поставили выше слова землянина, пребывающего в полубезумии, потому что он оказался на чужой планере под открытым небом…
– Извините, доктор Фастольф, – ледяным тоном перебил Бейли, – но я не пребывал в полубезумии. Единственное исключение – прошлая ночь, по больше я ни разу не терял контроля над собой. Все остальное время на Авроре я был в здравом рассудке, пусть иногда и чувствовал себя не наилучшим образом. – Наружу прорывался тот гнев, который он вынужден был подавлять, пока говорил с председателем. – Только во время грозы, сэр… Ну и конечно, – вдруг вспомнил он, – на корабле… несколько секунд, когда мы приближались к Авроре…
Он не понял, почему, каким образом, с какой быстротой его осенила мысль… воспоминание… истолкование. Мгновение назад ее не было, а теперь она пронизала его сознание – четкая, ясная, как будто все время была там, прячась за завесой мыльных пузырьков.
– Иосафат! – потрясенно пробормотал он и вдруг ударил кулаком по столу, так что задребезжали тарелки. – Иосафат!
– Что с вами, мистер Бейли? – растерянно спросил Фастольф.
Бейли уставился на него, не сразу осознав вопрос.
– Ничего, доктор Фастольф. Просто при мысли о наглости Амадиро, когда он погубил Джендера, а потом постарался свалить вину на вас и подстроил, чтобы я вчера попал в грозу, а сегодня приписал мне из-за этого безумие, просто при этой мысли я поддался возмущению.
– Напрасно, мистер Бейли. И, кстати, Амадиро никак не мог убить Джендера. Это все-таки была случайность. Хотя, бесспорно, работа Амадиро с Джендером могла значительно увеличить вероятность такой случайности. Но я решил не возвращаться к этому.
Бейли слушал его вполуха. То, что он сказал Фастольфу, было лишь отговоркой, а то, что говорил Фастольф, никакой важности не имело. Это, как сказал бы председатель, не имело отношения к рассматриваемому вопросу. Собственно говоря, все, что произошло, все объяснения Бейли не относились к делу. Хотя это ничего не меняло.
За одним исключением… и не сразу.
– Иосафат! – прошептал он про себя и внезапно с аппетитом принялся за еду.
81
Снова Бейли пересек луг между домом Фастольфа и домом Глэдии. Он увидит Глэдию в четвертый раз за три дня – и (сердце у него болезненно сжалось) теперь в последний.
Его сопровождал Жискар – на некотором расстоянии, оглядывая окрестности еще более внимательно, чем прежде. Но для чего, если все факты уже известны председателю? Да и вообще, с самого начала опасность угрожала не ему, а Дэниелу. Видимо, Жискар еще не получил новых инструкций.
Только один раз он приблизился к Бейли – когда тот его окликнул:
– Жискар, а где Дэниел?
Жискар мгновенно очутился рядом с ним, словно не хотел повышать голоса.
– Дэниел отправился в космопорт вместе с другими нашими, чтобы организовать вашу доставку на Землю. Он встретит вас в космопорту, сопроводит на Землю и попрощается с вами уже там.
– Отлично! Мне дорог каждый лишний день, который я проведу с Дэниелом. А ты, Жискар? Ты полетишь с нами?
– Нет, сэр, я получил инструкции остаться на Авроре. Однако Дэниел и без меня будет хорошо вам служить.
– Не сомневаюсь, Жискар, но мне будет не хватать тебя.
– Благодарю вас, сэр, – сказал Жискар и столь же молниеносно унесся в сторону. Бейли секунду-другую задумчиво следил за ним… Нет, всему свое время. Сейчас его ждет Глэдия.
82
Она вышла к нему навстречу, и как она изменилась за какие-то два дня! Нет, она не сияла радостью, не танцевали, не искрилась весельем, в ее лице и глазах оставалась серьезность, следствие шока и горькой потери, но тревога, безнадежность исчезли, сменились светлой безмятежностью, словно она вдруг поняла, что жизнь продолжается и даже приносит радость.
Она протянула ему руку с теплой дружеской улыбкой.
– Пожми ее, Элайдж, пожми же! – сказала Глэдия, когда он замялся. – Смешно, если после прошлой ночи ты будешь стесняться и делать вид, будто не хочешь дотронуться даже до моей руки. Как видишь, я все помню и ни с чем не жалею, Наоборот!
Бейли проделал необычную (для него) операцию – улыбнулся в ответ:
– Я тоже помню эту ночь, Глэдия, и тоже ни о чем не жалею. И хотел бы, чтобы она повторилась, но я пришел проститься.
Ее лицо омрачилось.
– Значит, ты возвращаешься на Землю! Но мои роботы все время поддерживают прямую связь с роботами доктора Фастольфа и они сказали мне, что все прошло очень хорошо. Ведь ты и не мог потерпеть неудачи!
– Да, все прошло удачно. Собственно говоря, доктор Фастольф одержал полную победу. Думаю, теперь никто не посмеет даже намекнуть, что он имел хоть какое-то отношение к гибели Джендера.
– Благодаря тому, что ты установил, Элайдж?
– По-видимому.
– Я так и знала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106