— Картавый нахмурился. — Если он найдет Сопилу, то, значит, выйдет на нас. Сопила может расколоться.
У старого законника были основания для опасений. Он окончательно потерял веру в Кису и его банду. Киса был беспределыциком, которому удалось восстановить против себя главарей чуть ли не всех московских группировок. Самым крупным его просчетом была объявленная им война мытищинским. Картавый осторожно пытался отговорить его от наездов на них, но Киса, обуреваемый жаждой мести, ничего не хотел слушать. Картавому стало ясно, что дни Кисиной банды сочтены. Мытищинские сотрут ее в порошок. Он популярно растолковал это Сопиле. Тот согласился с его доводами. От Кисы надо откалываться, и чем скорее, тем лучше.
Узнав о подготовке Кисой налета на обменный пункт и инкассаторскую машину, Картавый без труда уговорил Сопилу продать план налета другому человеку, более перспективному и щедрому, чем его нынешний главарь. Если Гене удастся провернуть операцию, то Сопила получает пятую часть добычи, после чего уходит в. подполье. Подполье будет не слишком долгим, поскольку все идет к тому, что Киса скоро отправится на тот свет.
Положение Картавого облегчалось тем, что Киса не знал о существовании Штрупа и его банды. Как не знал и того, что именно Картавый подвигнул Сопилу на предательство и продажу тщательно разработанного им плана. Узнай Киса об этом, Картавому не поздоровилось бы. Киса никому не прощал измены. Он не посмотрел бы, что Картавый законник и авторитет. Пуля старому ворюге была бы обеспечена. Но Сопила скрылся. Где он — знал только один человек: Картавый. Киса мог сколько угодно метать громы и молнии, Картавый только посмеивался над ним из своей подмосковной берлоги. И тут старый ворюга узнает о появлении некоего молодчика, который упорно, как бульдозер, прет по следам Сопилы! То, как он заставил расколоться самого Кису, произвело на Картавого сильное впечатление. Вор забеспокоился. Живой Сопила, хоть и находящийся в подполье, стал представлять опасность. Чем черт не шутит, а вдруг тот тип доберется до него?
— Сопилу надо было прикончить еще тогда, сразу после налета! — резко сказал Гена. — Он сделал свое дело и должен сыграть в ящик. Не люблю оставлять свидетелей.
— Сопила нам мог еще пригодиться. Но коли так вышло, пусть он исчезнет. С его смертью обрубятся все концы.
— Я готов поехать хоть сейчас. Где он? У него есть охрана?
— Охрана?! — Вор рассмеялся. — Он оттягивается на дачке совсем один… Впрочем, нет. Там сейчас с ним одна бабенка. Ты ее знаешь.
— Знаю? — Штруп взглянул на него удивленно.
— Валерия.
При упоминании этого имени в мыслях Гены возник образ роскошной брюнетки, словно сошедшей со страниц модных журналов. Он познакомился с ней больше года назад на даче Картавого, их роман был коротким, но бурным. Это была красивая шлюха, в глазах которой таился яд. Она работала на Картавого. Гена до сих пор не мог забыть, как истекал кровью жирный жлоб, лежа с перерезанным горлом у ее ног. Даже он, Гена, вспоровший это горло, брезгливо отвернулся, а Валерия — нет! Закурив длинную коричневую сигарету, она спокойно смотрела, как барыга корчится, издыхая, на залитом кровью персидском ковре, и время от времени указывала Гене, в каких местах квартиры нужно посмотреть. Гена чистил квартиру этого толстяка по наводке Валерии.
— Сопила втюрился в нее сразу, как увидел, — продолжал Картавый, наливая себе еще коньяку. — Это было видно по его роже. Кстати, только из-за нее он остался в России. Он ведь хотел дать деру в Турцию. Там его Киса, конечно, не нашел бы. Но и от нас он был бы далековато…
— Валерия знает, что Сопила продал мне план налета на обменку?
— Я не такой дурак, чтобы говорить об этом бабе. Но ей мог растрепать сам Сопила!
— Тогда и она опасна для нас. Ты не будешь против, если я замочу их обоих?
На тонких губах Картавого зазмеилась улыбка.
— Она тебе когда-то нравилась.
— Ты же знаешь, что к женщинам я отношусь спокойно, — ответил Гена.
Картавый покровительственно похлопал его по плечу.
— Чем больше я тебя узнаю, тем больше ты напоминаешь мне своего отца! Все, что я делаю, я делаю ради тебя… И ради Памяти о моем друге…
Вор скорбно наклонил голову.
«Только ради меня? — мысленно усмехнулся Гена. — Ты и себя не забываешь. После налета на обменку я отвалил тебе столько, сколько ты от Кисы и за десять лет не получил бы!»
Вслух же он сказал:
— Борис, ты всегда можешь рассчитывать на меня.
— Сопила и Валерия живут на даче одни, — продолжал Картавый после подобающей траурной паузы. — Дача уединенная, кругом лес, так что работа твоя вряд ли будет трудной. И все же будь осторожней. Сопила — боец со стажем, да и Валерия, сам знаешь, тоже не подарок.
— Шеф, я разберусь с Сопилой и Валерией в лучшем виде.
— Потом приезжай сюда, расскажешь, как было. А осенью нас ждут Париж и несколько недель красивой жизни!
— Конечно! — улыбнувшись, сказал Гена. Получив от Картавого подробные инструкции, как добраться до дачи Сопилы, Штруп покинул гостиную. Картавый, покуривая, смотрел вслед своему подручному. Он любил этого крутого и циничного парня, похожего на хищника из семейства кошачьих.
За Геной закрылась дверь. Старый вор налил себе коньяку и выпил одним залпом.
* * *
Солнце уже заходило, когда Штруп, наконец, пазыскал убежище Сопилы. Машину он оставил в поселке за пять километров отсюда и весь путь до дачи проделал пешком, стараясь больше идти лесом, подальше от дорог.
Невдалеке за деревьями показалась коричневая крыша. Гена остановился, оглядываясь. Это, должно быть, и есть та самая дача. Весело щебетали птицы, лес вокруг был густым и безлюдным, что очень понравилось молодому хищнику…
* * *
В эти минуты Олег сходил с пригородной электрички на перрон маленькой дачной станции. Отсюда он направился к находившемуся невдалеке поселку. Сегодня утром он ездил к владельцу дачи, чей Телефон был указан на той бумажке. Старик быстро раскололся и дал ее координаты. Дача находилась не в поселке, а несколько в стороне, в самом лесу. Но Олег был уверен, что найдет ее. В конце концов, можно будет у кого-нибудь спросить дорогу.
* * *
Снимая эту дачу, Сопиле особенно понравилось то, что при ней была банька. Он любил попариться. Вот и сегодня, в этот солнечный жаркий вечер, когда делать было абсолютно нечего, он зашел оттянуться в низкое дощатое строение с чуть подгнившими стенами. Вдоволь нахлеставшись березовым веником, он лег в большую эмалированную Банную, наполненную горячей водой. Валерия была к бане равнодушна. Почти все свободное время она смотрела видеофильмы.
Сопиле было тридцать два года, он был высок, кряжист, имел выпирающее брюшко. Последние месяцы у него выдались нервными, иметь дела с Кисой было вообще непросто. Тот умел держать своих людей в постоянном напряжении, и теперь Сопила расслаблялся: каждый день — банька, водочка с солеными огурчиками, красивая грудастая баба. Чем не жизнь? Кису скоро замочат со всеми его братками, это как пить дать, и тогда Сопила безбоязненно вернется в Москву.
Из воды торчала только его голова с приоткрытым ртом и блаженно полузакрытыми глазами, когда дверь баньки со скрипом раскрылась и на пороге, в прямоугольнике слепящего солнечного заката, появилась высокая стройная фигура.
Сопила, фыркнув, приподнялся, мотнул головой, стряхивая с лица брызги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
У старого законника были основания для опасений. Он окончательно потерял веру в Кису и его банду. Киса был беспределыциком, которому удалось восстановить против себя главарей чуть ли не всех московских группировок. Самым крупным его просчетом была объявленная им война мытищинским. Картавый осторожно пытался отговорить его от наездов на них, но Киса, обуреваемый жаждой мести, ничего не хотел слушать. Картавому стало ясно, что дни Кисиной банды сочтены. Мытищинские сотрут ее в порошок. Он популярно растолковал это Сопиле. Тот согласился с его доводами. От Кисы надо откалываться, и чем скорее, тем лучше.
Узнав о подготовке Кисой налета на обменный пункт и инкассаторскую машину, Картавый без труда уговорил Сопилу продать план налета другому человеку, более перспективному и щедрому, чем его нынешний главарь. Если Гене удастся провернуть операцию, то Сопила получает пятую часть добычи, после чего уходит в. подполье. Подполье будет не слишком долгим, поскольку все идет к тому, что Киса скоро отправится на тот свет.
Положение Картавого облегчалось тем, что Киса не знал о существовании Штрупа и его банды. Как не знал и того, что именно Картавый подвигнул Сопилу на предательство и продажу тщательно разработанного им плана. Узнай Киса об этом, Картавому не поздоровилось бы. Киса никому не прощал измены. Он не посмотрел бы, что Картавый законник и авторитет. Пуля старому ворюге была бы обеспечена. Но Сопила скрылся. Где он — знал только один человек: Картавый. Киса мог сколько угодно метать громы и молнии, Картавый только посмеивался над ним из своей подмосковной берлоги. И тут старый ворюга узнает о появлении некоего молодчика, который упорно, как бульдозер, прет по следам Сопилы! То, как он заставил расколоться самого Кису, произвело на Картавого сильное впечатление. Вор забеспокоился. Живой Сопила, хоть и находящийся в подполье, стал представлять опасность. Чем черт не шутит, а вдруг тот тип доберется до него?
— Сопилу надо было прикончить еще тогда, сразу после налета! — резко сказал Гена. — Он сделал свое дело и должен сыграть в ящик. Не люблю оставлять свидетелей.
— Сопила нам мог еще пригодиться. Но коли так вышло, пусть он исчезнет. С его смертью обрубятся все концы.
— Я готов поехать хоть сейчас. Где он? У него есть охрана?
— Охрана?! — Вор рассмеялся. — Он оттягивается на дачке совсем один… Впрочем, нет. Там сейчас с ним одна бабенка. Ты ее знаешь.
— Знаю? — Штруп взглянул на него удивленно.
— Валерия.
При упоминании этого имени в мыслях Гены возник образ роскошной брюнетки, словно сошедшей со страниц модных журналов. Он познакомился с ней больше года назад на даче Картавого, их роман был коротким, но бурным. Это была красивая шлюха, в глазах которой таился яд. Она работала на Картавого. Гена до сих пор не мог забыть, как истекал кровью жирный жлоб, лежа с перерезанным горлом у ее ног. Даже он, Гена, вспоровший это горло, брезгливо отвернулся, а Валерия — нет! Закурив длинную коричневую сигарету, она спокойно смотрела, как барыга корчится, издыхая, на залитом кровью персидском ковре, и время от времени указывала Гене, в каких местах квартиры нужно посмотреть. Гена чистил квартиру этого толстяка по наводке Валерии.
— Сопила втюрился в нее сразу, как увидел, — продолжал Картавый, наливая себе еще коньяку. — Это было видно по его роже. Кстати, только из-за нее он остался в России. Он ведь хотел дать деру в Турцию. Там его Киса, конечно, не нашел бы. Но и от нас он был бы далековато…
— Валерия знает, что Сопила продал мне план налета на обменку?
— Я не такой дурак, чтобы говорить об этом бабе. Но ей мог растрепать сам Сопила!
— Тогда и она опасна для нас. Ты не будешь против, если я замочу их обоих?
На тонких губах Картавого зазмеилась улыбка.
— Она тебе когда-то нравилась.
— Ты же знаешь, что к женщинам я отношусь спокойно, — ответил Гена.
Картавый покровительственно похлопал его по плечу.
— Чем больше я тебя узнаю, тем больше ты напоминаешь мне своего отца! Все, что я делаю, я делаю ради тебя… И ради Памяти о моем друге…
Вор скорбно наклонил голову.
«Только ради меня? — мысленно усмехнулся Гена. — Ты и себя не забываешь. После налета на обменку я отвалил тебе столько, сколько ты от Кисы и за десять лет не получил бы!»
Вслух же он сказал:
— Борис, ты всегда можешь рассчитывать на меня.
— Сопила и Валерия живут на даче одни, — продолжал Картавый после подобающей траурной паузы. — Дача уединенная, кругом лес, так что работа твоя вряд ли будет трудной. И все же будь осторожней. Сопила — боец со стажем, да и Валерия, сам знаешь, тоже не подарок.
— Шеф, я разберусь с Сопилой и Валерией в лучшем виде.
— Потом приезжай сюда, расскажешь, как было. А осенью нас ждут Париж и несколько недель красивой жизни!
— Конечно! — улыбнувшись, сказал Гена. Получив от Картавого подробные инструкции, как добраться до дачи Сопилы, Штруп покинул гостиную. Картавый, покуривая, смотрел вслед своему подручному. Он любил этого крутого и циничного парня, похожего на хищника из семейства кошачьих.
За Геной закрылась дверь. Старый вор налил себе коньяку и выпил одним залпом.
* * *
Солнце уже заходило, когда Штруп, наконец, пазыскал убежище Сопилы. Машину он оставил в поселке за пять километров отсюда и весь путь до дачи проделал пешком, стараясь больше идти лесом, подальше от дорог.
Невдалеке за деревьями показалась коричневая крыша. Гена остановился, оглядываясь. Это, должно быть, и есть та самая дача. Весело щебетали птицы, лес вокруг был густым и безлюдным, что очень понравилось молодому хищнику…
* * *
В эти минуты Олег сходил с пригородной электрички на перрон маленькой дачной станции. Отсюда он направился к находившемуся невдалеке поселку. Сегодня утром он ездил к владельцу дачи, чей Телефон был указан на той бумажке. Старик быстро раскололся и дал ее координаты. Дача находилась не в поселке, а несколько в стороне, в самом лесу. Но Олег был уверен, что найдет ее. В конце концов, можно будет у кого-нибудь спросить дорогу.
* * *
Снимая эту дачу, Сопиле особенно понравилось то, что при ней была банька. Он любил попариться. Вот и сегодня, в этот солнечный жаркий вечер, когда делать было абсолютно нечего, он зашел оттянуться в низкое дощатое строение с чуть подгнившими стенами. Вдоволь нахлеставшись березовым веником, он лег в большую эмалированную Банную, наполненную горячей водой. Валерия была к бане равнодушна. Почти все свободное время она смотрела видеофильмы.
Сопиле было тридцать два года, он был высок, кряжист, имел выпирающее брюшко. Последние месяцы у него выдались нервными, иметь дела с Кисой было вообще непросто. Тот умел держать своих людей в постоянном напряжении, и теперь Сопила расслаблялся: каждый день — банька, водочка с солеными огурчиками, красивая грудастая баба. Чем не жизнь? Кису скоро замочат со всеми его братками, это как пить дать, и тогда Сопила безбоязненно вернется в Москву.
Из воды торчала только его голова с приоткрытым ртом и блаженно полузакрытыми глазами, когда дверь баньки со скрипом раскрылась и на пороге, в прямоугольнике слепящего солнечного заката, появилась высокая стройная фигура.
Сопила, фыркнув, приподнялся, мотнул головой, стряхивая с лица брызги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47