А спустя некоторое время вы увидите, как я чудесным образом выйду из ящика, однако мне требуется время, чтобы совершить это… э… чудо. А вы пока сможете посмотреть следующий номер.
Спиро и Мегалотополопопулос втащили в комнату чрезвычайно тяжелый бельевой сундук из оливкового дерева. Его размеры оказались идеальными, ибо после того, как Кралевского связали веревками и заковали в цепи и недоверчивый полковник Риббиндэйн тщательно проверил узлы, Кралевский, поднятый сильными руками Спиро и Теодора, вписался в чрево сундука, точно улитка в свой домик. Теодор картинным жестом захлопнул крышку и запер ее на замок.
— А теперь, когда мой ассис… э… мой… э… гм… то есть партнер… подаст сигнал, я выпущу его, — сообщил он. — Представление продолжается!
— Не нравится мне это, — заметила мама. — Надеюсь, мистер Кралевский знает, что делает.
— Сомневаюсь, — мрачно произнес Лесли.
— Слишком уж это похоже на… ну… на погребение заживо.
— Может быть, когда мы откроем сундук, окажется, что он превратился в Эдгара Аллана По, — оптимистически предположил Ларри.
— Все будет в порядке, миссис Даррелл, — сказал Теодор. — Я могу общаться с ним условными стуками… гм… вроде азбуки Морзе.
— А теперь, — возвестила Марго, — пока мы ожидаем, чтобы Коварно-Кралевский освободился, перед вами выступит сногсшибательный заклинатель змей с Востока, Принц Джиджибой.
Мегалотополопопулос взял на рояле несколько вибрирующих аккордов, и в комнату быстро вошел Джиджи. Он сбросил свое роскошное одеяние и остался лишь в тюрбане и набедренной повязке. Поскольку ему не удалось найти флейты для заклинания змей, он держал в руке скрипку, которую Спиро по его просьбе одолжил у кого-то в деревне; в другой руке у него была корзина с живым реквизитом. Джиджи с презрением отверг веретениц, когда увидел их, посчитав, что они слишком малы, чтобы с их помощью культивировать образ Матери Индии. Вместо этого он одолжил у меня немолодого ужа длиной около восьмидесяти сантиметров, который к людям относился крайне отрицательно. Когда Джиджи поклонился публике, с корзины слетела крышка, и уж, явно недовольный всем происходящим, вывалился на пол. Все перепугались, а Джиджи спокойно сел, скрестив ноги, на пол возле свернувшегося спиралью ужа, зажал подбородком скрипку и начал играть. Постепенно испуг прошел, и мы все с восхищением смотрели, как Джиджи, покачиваясь из стороны в сторону, извлекает из скрипки душераздирающие звуки на глазах у настороженной и раздраженной змеи. В этот момент послышался громкий стук в сундуке, где был заточен Кралевский.
— Ага! — воскликнул Теодор. — Сигнал.
Он подошел к сундуку, наклонился, распушив бороду, и застучал по крышке, словно дятел. Все, включая Джиджи, сосредоточили свое внимание на нем, и тут уж перешел в наступление. К счастью, Джиджи успел отпрянуть, так что уж смог лишь вцепиться зубами в набедренную повязку, зато вцепился он мертвой хваткой.
— О! Господи! — вскричал сногсшибательный заклинатель змей с Востока. — Эй, Джерри, скорей сюда, он кусает меня в пах.
Минуло несколько минут, прежде чем я убедил его стоять смирно, чтобы я мог извлечь ужа из набедренной повязки. Тем временем Теодор при помощи азбуки Морзе вел продолжительный диалог с запертым в сундуке Кралевским.
— Боюсь, я не могу продолжать, — сказал Джиджи. принимая дрожащей рукой стаканчик бренди, поданный ему мамой. — Он пытался укусить меня ниже пояса!
— Похоже, он задержится еще на минуту-другую, — сообщит Теодор. — У него что-то не ладится… э… то есть затруднения с замками. Во всяком случае, я так его понял.
— Тогда я объявлю следующий номер, — сказала Марго.
— Подумать только, — пролепетал Джиджи, — это ведь могла быть кобра.
— Нет-нет, — возразил Теодор. — Здесь на Корфу не водятся кобры.
— А теперь, — возвестила Марго, — перед нами выступит капитан Крич, он исполнит нам старые песни, и я уверена, что вы ему подпоете. Капитан Крич!
Капитан, лихо сдвинув на ухо свой цилиндр, протопал к роялю и изобразил несколько тяжеловесных па, крутя в руке добытую где-то трость.
— Старые матросские песни, — проревел он, подцепляя концом трости цилиндр и ловко вращая его в воздухе. — Старые матросские песни. Все подхватывают хором.
Он исполнил еще несколько па, продолжая вращать цилиндр, и запел в такт мелодии, которую барабанил на рояле Мегалотополопопулос.
А Пэдди, он ирландец был, Из Донегола родом, В девчонках разжигал он пыл…
Дальше говорилось о некоторых анатомических подробностях, которые не мешали Пэдди пользоваться успехом у девушек.
Завершался куплет таким припевом:
О, фолдерол и фолдерэй, Морская жизнь не сахар, Так действуй и не ахай, Когда подружка или друг В тебе желанье разожгут.
— Ну, знаешь, Ларри! — гневно воскликнула мама. — Это ты называешь увеселением!
— Что ты на меня набросилась? — удивился Ларри. — Я тут совершенно ни при чем.
— Ты пригласил этого гадкого старикашку, он твой друг.
— Но разве я могу отвечать за то, что он поет? — раздраженно осведомился Ларри.
— Немедленно прекрати это, — заявила мама. — Ужасный старик.
— До чего ловко он крутит свой цилиндр, — с завистью произнес Теодор. — Интересно… как… э… он это делает?
— Меня не интересует его цилиндр, я говорю про пение.
— Отличная песенка, типичный мюзик-холл, — сказал Ларри. — Не понимаю, что ты так кипятишься.
— Лично я к таким песенкам не привычна, — отрезала мама.
А Блодвин, из Кардиффа родом, Валлийская девчонка… — горланил капитан, доводя до сведения слушателей, чем Блодвин отличалась от других юных особ.
— Мерзкий старый дурень! — выпалила мама. — Если ты не считаешься со мной, мог бы подумать о Джерри.
— Чего ты хочешь от меня? Чтобы я писал ему тексты? — осведомился Ларри.
— Вы… словом… вы не слышите стук? — спросил Теодор.
— Не прикидывайся дурачком, Ларри, ты великолепно знаешь, что я подразумеваю.
— Уж не готов ли он там… гм… дело в том, что я не помню точно, о каком сигнале мы условились, — признался Теодор.
— И почему тебе непременно надо все валить на меня? — допытывался Ларри. — Если ты в плену предрассудков…
— Какие там предрассудки, — возмутилась мама. — По чести говоря, я порой чересчур терпима.
— Кажется, должно быть два редких и три частых стука, — размышлял вслух Теодор. — Но может быть, я ошибаюсь.
Капитан Крич тем временем пел о причудах английской девушки из Стоук-он-Трента, доставлявших немало забот молодым людям.
— Нет, ты только послушай! — возмущалась мама. — Это переходит все границы. Ларри, останови его.
— Тебе не нравится, ты и останавливай.
— Честное слово, Ларри, ты не знаешь меры. Это ничуть не смешно.
— Да ладно, он уже прошелся по Ирландии, Уэльсу и Англии, — ответил Ларри. — Осталась одна Шотландия, если только он не переберется на континент.
— Не позволяй ему это делать! — воскликнула мама в ужасе от такой мысли.
— Знаете, пожалуй, мне все-таки следует открыть сундук и поглядеть, — задумчиво произнес Теодор. — На всякий случай.
— Перестань изображать ханжу, — сказал Ларри. — Обыкновенный безобидный юмор.
— Я представляю себе невинный юмор совсем иначе, — отрезала мама. — И я желаю, чтобы это было прекращено.
А Энгус, он шотландец был, Из Абердина родом…
— Вот видишь, он уже в Шотландии, — сказал Ларри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Спиро и Мегалотополопопулос втащили в комнату чрезвычайно тяжелый бельевой сундук из оливкового дерева. Его размеры оказались идеальными, ибо после того, как Кралевского связали веревками и заковали в цепи и недоверчивый полковник Риббиндэйн тщательно проверил узлы, Кралевский, поднятый сильными руками Спиро и Теодора, вписался в чрево сундука, точно улитка в свой домик. Теодор картинным жестом захлопнул крышку и запер ее на замок.
— А теперь, когда мой ассис… э… мой… э… гм… то есть партнер… подаст сигнал, я выпущу его, — сообщил он. — Представление продолжается!
— Не нравится мне это, — заметила мама. — Надеюсь, мистер Кралевский знает, что делает.
— Сомневаюсь, — мрачно произнес Лесли.
— Слишком уж это похоже на… ну… на погребение заживо.
— Может быть, когда мы откроем сундук, окажется, что он превратился в Эдгара Аллана По, — оптимистически предположил Ларри.
— Все будет в порядке, миссис Даррелл, — сказал Теодор. — Я могу общаться с ним условными стуками… гм… вроде азбуки Морзе.
— А теперь, — возвестила Марго, — пока мы ожидаем, чтобы Коварно-Кралевский освободился, перед вами выступит сногсшибательный заклинатель змей с Востока, Принц Джиджибой.
Мегалотополопопулос взял на рояле несколько вибрирующих аккордов, и в комнату быстро вошел Джиджи. Он сбросил свое роскошное одеяние и остался лишь в тюрбане и набедренной повязке. Поскольку ему не удалось найти флейты для заклинания змей, он держал в руке скрипку, которую Спиро по его просьбе одолжил у кого-то в деревне; в другой руке у него была корзина с живым реквизитом. Джиджи с презрением отверг веретениц, когда увидел их, посчитав, что они слишком малы, чтобы с их помощью культивировать образ Матери Индии. Вместо этого он одолжил у меня немолодого ужа длиной около восьмидесяти сантиметров, который к людям относился крайне отрицательно. Когда Джиджи поклонился публике, с корзины слетела крышка, и уж, явно недовольный всем происходящим, вывалился на пол. Все перепугались, а Джиджи спокойно сел, скрестив ноги, на пол возле свернувшегося спиралью ужа, зажал подбородком скрипку и начал играть. Постепенно испуг прошел, и мы все с восхищением смотрели, как Джиджи, покачиваясь из стороны в сторону, извлекает из скрипки душераздирающие звуки на глазах у настороженной и раздраженной змеи. В этот момент послышался громкий стук в сундуке, где был заточен Кралевский.
— Ага! — воскликнул Теодор. — Сигнал.
Он подошел к сундуку, наклонился, распушив бороду, и застучал по крышке, словно дятел. Все, включая Джиджи, сосредоточили свое внимание на нем, и тут уж перешел в наступление. К счастью, Джиджи успел отпрянуть, так что уж смог лишь вцепиться зубами в набедренную повязку, зато вцепился он мертвой хваткой.
— О! Господи! — вскричал сногсшибательный заклинатель змей с Востока. — Эй, Джерри, скорей сюда, он кусает меня в пах.
Минуло несколько минут, прежде чем я убедил его стоять смирно, чтобы я мог извлечь ужа из набедренной повязки. Тем временем Теодор при помощи азбуки Морзе вел продолжительный диалог с запертым в сундуке Кралевским.
— Боюсь, я не могу продолжать, — сказал Джиджи. принимая дрожащей рукой стаканчик бренди, поданный ему мамой. — Он пытался укусить меня ниже пояса!
— Похоже, он задержится еще на минуту-другую, — сообщит Теодор. — У него что-то не ладится… э… то есть затруднения с замками. Во всяком случае, я так его понял.
— Тогда я объявлю следующий номер, — сказала Марго.
— Подумать только, — пролепетал Джиджи, — это ведь могла быть кобра.
— Нет-нет, — возразил Теодор. — Здесь на Корфу не водятся кобры.
— А теперь, — возвестила Марго, — перед нами выступит капитан Крич, он исполнит нам старые песни, и я уверена, что вы ему подпоете. Капитан Крич!
Капитан, лихо сдвинув на ухо свой цилиндр, протопал к роялю и изобразил несколько тяжеловесных па, крутя в руке добытую где-то трость.
— Старые матросские песни, — проревел он, подцепляя концом трости цилиндр и ловко вращая его в воздухе. — Старые матросские песни. Все подхватывают хором.
Он исполнил еще несколько па, продолжая вращать цилиндр, и запел в такт мелодии, которую барабанил на рояле Мегалотополопопулос.
А Пэдди, он ирландец был, Из Донегола родом, В девчонках разжигал он пыл…
Дальше говорилось о некоторых анатомических подробностях, которые не мешали Пэдди пользоваться успехом у девушек.
Завершался куплет таким припевом:
О, фолдерол и фолдерэй, Морская жизнь не сахар, Так действуй и не ахай, Когда подружка или друг В тебе желанье разожгут.
— Ну, знаешь, Ларри! — гневно воскликнула мама. — Это ты называешь увеселением!
— Что ты на меня набросилась? — удивился Ларри. — Я тут совершенно ни при чем.
— Ты пригласил этого гадкого старикашку, он твой друг.
— Но разве я могу отвечать за то, что он поет? — раздраженно осведомился Ларри.
— Немедленно прекрати это, — заявила мама. — Ужасный старик.
— До чего ловко он крутит свой цилиндр, — с завистью произнес Теодор. — Интересно… как… э… он это делает?
— Меня не интересует его цилиндр, я говорю про пение.
— Отличная песенка, типичный мюзик-холл, — сказал Ларри. — Не понимаю, что ты так кипятишься.
— Лично я к таким песенкам не привычна, — отрезала мама.
А Блодвин, из Кардиффа родом, Валлийская девчонка… — горланил капитан, доводя до сведения слушателей, чем Блодвин отличалась от других юных особ.
— Мерзкий старый дурень! — выпалила мама. — Если ты не считаешься со мной, мог бы подумать о Джерри.
— Чего ты хочешь от меня? Чтобы я писал ему тексты? — осведомился Ларри.
— Вы… словом… вы не слышите стук? — спросил Теодор.
— Не прикидывайся дурачком, Ларри, ты великолепно знаешь, что я подразумеваю.
— Уж не готов ли он там… гм… дело в том, что я не помню точно, о каком сигнале мы условились, — признался Теодор.
— И почему тебе непременно надо все валить на меня? — допытывался Ларри. — Если ты в плену предрассудков…
— Какие там предрассудки, — возмутилась мама. — По чести говоря, я порой чересчур терпима.
— Кажется, должно быть два редких и три частых стука, — размышлял вслух Теодор. — Но может быть, я ошибаюсь.
Капитан Крич тем временем пел о причудах английской девушки из Стоук-он-Трента, доставлявших немало забот молодым людям.
— Нет, ты только послушай! — возмущалась мама. — Это переходит все границы. Ларри, останови его.
— Тебе не нравится, ты и останавливай.
— Честное слово, Ларри, ты не знаешь меры. Это ничуть не смешно.
— Да ладно, он уже прошелся по Ирландии, Уэльсу и Англии, — ответил Ларри. — Осталась одна Шотландия, если только он не переберется на континент.
— Не позволяй ему это делать! — воскликнула мама в ужасе от такой мысли.
— Знаете, пожалуй, мне все-таки следует открыть сундук и поглядеть, — задумчиво произнес Теодор. — На всякий случай.
— Перестань изображать ханжу, — сказал Ларри. — Обыкновенный безобидный юмор.
— Я представляю себе невинный юмор совсем иначе, — отрезала мама. — И я желаю, чтобы это было прекращено.
А Энгус, он шотландец был, Из Абердина родом…
— Вот видишь, он уже в Шотландии, — сказал Ларри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49