Попросите, пож., Баркова от моего имени его отстоять. Иначе журнал некому будет вести.
Просьба еще не вводить до моего приезда шахматного отдела, как собирался это делать Гусман. Приеду — обсудим.
Как-то Вы там живете? Я уже соскучилась его Москве, «Правде», работе и т.п....
А солнышко, знаете, хорошая вещь, особенно если тишина в придачу. Нервы отдыхают.
Ну, будьте здоровы, всем приветы.
До скорого!
М.Ульянова.
Скажите Докукину, что я стала усиленно писать. Не убьет он меня, если я с собой привезу статью, а не пошлю сейчас?»
Последние годы жизни
Работа сверх всякой меры, чрезмерная перегруженность давали себя знать. В 1928 году, когда Надежда Константиновна собралась ехать на пароходе по Волге и Каме и стала усиленно звать Марию Ильиничну ехать вместе, она с радостью дала свое согласие. Ведь предстояло увидеть родные места, где прошли счастливое детство и тревожная юность, увидеть старый дом в Ульяновске, могилу отца. Поездка планировалась на август — сентябрь, лучшее время года на Волге. Наконец далеко позади осталась Москва с ее шумной столичной жизнью. Тихие волны реки несли пароход все дальше. Подплывали к Перми.
«Мы все едем, едем и едем. Когда вернемся, аллах ведает.
Ехать удобно, на Каме ужасно красиво, — пишет Надежда Константиновна в Москву Варе Арманд, — заезжали в Ярославль, Нижний, Казань, Пермь.
Казань стала неузнаваема. Стала поразительно организованной и культурной. Но интереснее всего Урал. Осматривали Мотовилиху и еще один завод. Культурно мы явно растем».
Мария Ильинична и Надежда Константиновна любили отдыхать и ездить вдвоем. Они не раз отдыхали в Кисловодске и в Крыму в Мухалатке. Сотрудник редакции «Правды» Сара Крылова однажды — это было в конце лета 1930 года — была приглашена Марией Ильиничной в Мухалатку, где она отдыхала вместе с Надеждой Константиновной и секретарем Крупской — Верой Дридзо. «Во время прогулок с Марией Ильиничной и Надеждой Константиновной я, — вспоминала Крылова, — тараторила о музыке, о молодых композиторах, о нашей борьбе с цыганщиной...
Много пели хором, причем, конечно, пели и Мария Ильинична с Надеждой Константиновной. Я осмеяла меланхолическую «Тишину», муз. Кашеварова (был там патефон с пластинками), за цыганщину и дешевую чувствительность и учила всю компанию пролетарским песням. Когда я уехала, Мария Ильинична мне писала: «Пролетарские песни получили в здешнем месте большое распространение, и „Качка“ распевается многими, хотя, может, и страдает в их передаче, но все же цыганщине нанесен некоторый удар. Правда, „Тишина“ и прочие еще процветают, но в этом повинны Вы — слишком скоро сбежали».
Надо сказать, что эта «Качка» (музыка Коваля) стала популярной в Мухалатке, особенно лихо у нас звучало: «Помнишь девятнадцатый годок, как дрались с махновцами, браток...»
Мария Ильинична очень заинтересовалась композиторами, которые стремятся отразить советское в музыке и рассматривают музыку как общественную задачу...»
Сара Крылова рассказывала, как однажды в конце лета 1930 года она по приглашению Марии Ильиничны привезла в Горки группу молодых композиторов и поэтов: Белого, Шехтера, Давиденко, Лебединского; они привезли с собой только что вышедший сборник «Песни каторги и ссылки». Собравшиеся читали тексты песен, обсуждали особо понравившиеся. Мария Ильинична, услышав песню «По духу братья мы с тобой», задумалась, помолчала немного и сказала, что эта песня живо напомнила ей детство, отца, эту песню пел Илья Николаевич и его друзья.
Мария Ильинична всем сердцем приветствовала рождение новой, советской песни, нового, советского искусства.
Тяга к искусству в народе была огромная. В 30-х годах в жизни театральной Москвы возникло интересное начинание. На базе и при поддержке старых академических театров образовались колхозные филиалы. Так, по инициативе молодых артистов Малого театра в Заметчине был создан колхозный филиал. Тогда и Театр Революции собрался создать свой филиал в деревне. В Театре Революции в то время играла молодая актриса Ел.В.Левицкая, дочь больших друзей Марии Ильиничны. Актриса решила вместе с мужем, тоже актером, покинуть сцену в Москве и уехать в деревню. Многим ее намерение показалось необдуманным, и она попросила совет у Марии Ильиничны. «Я сейчас же пошла к Марии Ильиничне рассказать о таком событии, посоветоваться, услышать ее слово. Надо было видеть, с каким воодушевлением приняла мое сообщение Мария Ильинична. Она говорила, что это замечательное начинание — нести в широкие массы настоящее искусство, культуру, приобщать к искусству людей, еще очень далеких от него, но большей частью чутких ко всему хорошему. Предупреждала, что можно нарваться и на непонимание и даже насмешку. Но все нужно преодолеть, забыв о себе, о своих личных трудностях. Перспектива этого начинания грандиозна, говорила Мария Ильинична», — вспоминала много лет спустя Левицкая.
Колхозный филиал театра исколесил сотни километров сельских дорог, и деревенский зритель сторицей воздал прекрасному начинанию молодых актеров, подарив им любовь и признание. Во время поездок муж Левицкой сделал большой фотоальбом, и молодые супруги с удовольствием вручили его своей «крестной матери».
Осенью 1935 года на семью Ульяновых обрушилось большое горе — 14 октября 1935 года скончалась Анна Ильинична Ульянова. Она давно уже была серьезно больна: сказались тяжелые переживания, аресты, ссылки. Мария Ильинична очень любила старшую сестру, глубоко ее уважала. Отовсюду, где бы ни была Мария Ильинична в ссылке, за рубежом, летели открытки, письма Анне Ильиничне. Младшая сестра всегда рассказывала старшей подробно о своей жизни, о трудностях и успехах. Письма сестры бережно хранили, они составляют объемистую папку с почтовыми штемпелями многих стран и городов. В последние дни жизни старшей сестры Мария Ильинична не отходила от нее ни на минуту. Все эти дни больная была в полузабытьи... вдруг громким, каким-то помолодевшим и чистым голосом начала декламировать немецкие стихи из «Buch der Lieden» — «Книги песен» Генриха Гейне, из той самой книги, которую на прощальном свидании с матерью просил принести приговоренный к смерти Александр Ильич Ульянов.
Мария Ильинична потеряла близкого друга, родного и милого человека. Похоронили Анну Ильиничну согласно ее последней воле рядом с матерью на Волковом кладбище в Ленинграде. Вскоре после похорон пришло письмо от Марии Федоровны Андреевой.
Андреева писала: «Все эти дни почти неотрывно думается мне о Вас, Надежда Константиновна и Мария Ильинична. Мне очень хотелось в тяжелые Ваши дни как-то дать Вам знать, что в моей душе Вы такие мне близкие и дорогие, что светлая память о Владимире Ильиче, горячая любовь к нему роднит меня с Вами и Ваша боль, Ваше горе — и мои тоже, хоть и не в той степени...
Вспоминается мне Анна Ильинична в питерские времена, времена «Работницы»...
Помню ее приходы к нам на Кронверкский.
Такая всегда простая, энергичная и скромная.
Наши беседы с нею тогда...»
Мария Ильинична тяжело переживала смерть сестры, старалась забыться, много работала, совсем не бывала дома, в выходные дни уезжала в бюро жалоб, где работы было сверх головы. В Объединенном Бюро жалоб Наркомата РКИ она работала с 1932 года.
Беспрестанно звонили телефоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Просьба еще не вводить до моего приезда шахматного отдела, как собирался это делать Гусман. Приеду — обсудим.
Как-то Вы там живете? Я уже соскучилась его Москве, «Правде», работе и т.п....
А солнышко, знаете, хорошая вещь, особенно если тишина в придачу. Нервы отдыхают.
Ну, будьте здоровы, всем приветы.
До скорого!
М.Ульянова.
Скажите Докукину, что я стала усиленно писать. Не убьет он меня, если я с собой привезу статью, а не пошлю сейчас?»
Последние годы жизни
Работа сверх всякой меры, чрезмерная перегруженность давали себя знать. В 1928 году, когда Надежда Константиновна собралась ехать на пароходе по Волге и Каме и стала усиленно звать Марию Ильиничну ехать вместе, она с радостью дала свое согласие. Ведь предстояло увидеть родные места, где прошли счастливое детство и тревожная юность, увидеть старый дом в Ульяновске, могилу отца. Поездка планировалась на август — сентябрь, лучшее время года на Волге. Наконец далеко позади осталась Москва с ее шумной столичной жизнью. Тихие волны реки несли пароход все дальше. Подплывали к Перми.
«Мы все едем, едем и едем. Когда вернемся, аллах ведает.
Ехать удобно, на Каме ужасно красиво, — пишет Надежда Константиновна в Москву Варе Арманд, — заезжали в Ярославль, Нижний, Казань, Пермь.
Казань стала неузнаваема. Стала поразительно организованной и культурной. Но интереснее всего Урал. Осматривали Мотовилиху и еще один завод. Культурно мы явно растем».
Мария Ильинична и Надежда Константиновна любили отдыхать и ездить вдвоем. Они не раз отдыхали в Кисловодске и в Крыму в Мухалатке. Сотрудник редакции «Правды» Сара Крылова однажды — это было в конце лета 1930 года — была приглашена Марией Ильиничной в Мухалатку, где она отдыхала вместе с Надеждой Константиновной и секретарем Крупской — Верой Дридзо. «Во время прогулок с Марией Ильиничной и Надеждой Константиновной я, — вспоминала Крылова, — тараторила о музыке, о молодых композиторах, о нашей борьбе с цыганщиной...
Много пели хором, причем, конечно, пели и Мария Ильинична с Надеждой Константиновной. Я осмеяла меланхолическую «Тишину», муз. Кашеварова (был там патефон с пластинками), за цыганщину и дешевую чувствительность и учила всю компанию пролетарским песням. Когда я уехала, Мария Ильинична мне писала: «Пролетарские песни получили в здешнем месте большое распространение, и „Качка“ распевается многими, хотя, может, и страдает в их передаче, но все же цыганщине нанесен некоторый удар. Правда, „Тишина“ и прочие еще процветают, но в этом повинны Вы — слишком скоро сбежали».
Надо сказать, что эта «Качка» (музыка Коваля) стала популярной в Мухалатке, особенно лихо у нас звучало: «Помнишь девятнадцатый годок, как дрались с махновцами, браток...»
Мария Ильинична очень заинтересовалась композиторами, которые стремятся отразить советское в музыке и рассматривают музыку как общественную задачу...»
Сара Крылова рассказывала, как однажды в конце лета 1930 года она по приглашению Марии Ильиничны привезла в Горки группу молодых композиторов и поэтов: Белого, Шехтера, Давиденко, Лебединского; они привезли с собой только что вышедший сборник «Песни каторги и ссылки». Собравшиеся читали тексты песен, обсуждали особо понравившиеся. Мария Ильинична, услышав песню «По духу братья мы с тобой», задумалась, помолчала немного и сказала, что эта песня живо напомнила ей детство, отца, эту песню пел Илья Николаевич и его друзья.
Мария Ильинична всем сердцем приветствовала рождение новой, советской песни, нового, советского искусства.
Тяга к искусству в народе была огромная. В 30-х годах в жизни театральной Москвы возникло интересное начинание. На базе и при поддержке старых академических театров образовались колхозные филиалы. Так, по инициативе молодых артистов Малого театра в Заметчине был создан колхозный филиал. Тогда и Театр Революции собрался создать свой филиал в деревне. В Театре Революции в то время играла молодая актриса Ел.В.Левицкая, дочь больших друзей Марии Ильиничны. Актриса решила вместе с мужем, тоже актером, покинуть сцену в Москве и уехать в деревню. Многим ее намерение показалось необдуманным, и она попросила совет у Марии Ильиничны. «Я сейчас же пошла к Марии Ильиничне рассказать о таком событии, посоветоваться, услышать ее слово. Надо было видеть, с каким воодушевлением приняла мое сообщение Мария Ильинична. Она говорила, что это замечательное начинание — нести в широкие массы настоящее искусство, культуру, приобщать к искусству людей, еще очень далеких от него, но большей частью чутких ко всему хорошему. Предупреждала, что можно нарваться и на непонимание и даже насмешку. Но все нужно преодолеть, забыв о себе, о своих личных трудностях. Перспектива этого начинания грандиозна, говорила Мария Ильинична», — вспоминала много лет спустя Левицкая.
Колхозный филиал театра исколесил сотни километров сельских дорог, и деревенский зритель сторицей воздал прекрасному начинанию молодых актеров, подарив им любовь и признание. Во время поездок муж Левицкой сделал большой фотоальбом, и молодые супруги с удовольствием вручили его своей «крестной матери».
Осенью 1935 года на семью Ульяновых обрушилось большое горе — 14 октября 1935 года скончалась Анна Ильинична Ульянова. Она давно уже была серьезно больна: сказались тяжелые переживания, аресты, ссылки. Мария Ильинична очень любила старшую сестру, глубоко ее уважала. Отовсюду, где бы ни была Мария Ильинична в ссылке, за рубежом, летели открытки, письма Анне Ильиничне. Младшая сестра всегда рассказывала старшей подробно о своей жизни, о трудностях и успехах. Письма сестры бережно хранили, они составляют объемистую папку с почтовыми штемпелями многих стран и городов. В последние дни жизни старшей сестры Мария Ильинична не отходила от нее ни на минуту. Все эти дни больная была в полузабытьи... вдруг громким, каким-то помолодевшим и чистым голосом начала декламировать немецкие стихи из «Buch der Lieden» — «Книги песен» Генриха Гейне, из той самой книги, которую на прощальном свидании с матерью просил принести приговоренный к смерти Александр Ильич Ульянов.
Мария Ильинична потеряла близкого друга, родного и милого человека. Похоронили Анну Ильиничну согласно ее последней воле рядом с матерью на Волковом кладбище в Ленинграде. Вскоре после похорон пришло письмо от Марии Федоровны Андреевой.
Андреева писала: «Все эти дни почти неотрывно думается мне о Вас, Надежда Константиновна и Мария Ильинична. Мне очень хотелось в тяжелые Ваши дни как-то дать Вам знать, что в моей душе Вы такие мне близкие и дорогие, что светлая память о Владимире Ильиче, горячая любовь к нему роднит меня с Вами и Ваша боль, Ваше горе — и мои тоже, хоть и не в той степени...
Вспоминается мне Анна Ильинична в питерские времена, времена «Работницы»...
Помню ее приходы к нам на Кронверкский.
Такая всегда простая, энергичная и скромная.
Наши беседы с нею тогда...»
Мария Ильинична тяжело переживала смерть сестры, старалась забыться, много работала, совсем не бывала дома, в выходные дни уезжала в бюро жалоб, где работы было сверх головы. В Объединенном Бюро жалоб Наркомата РКИ она работала с 1932 года.
Беспрестанно звонили телефоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75