Недалеко от его хижины, поджидая Лагура, стояли трое охотников, полностью снаряженные и готовые к походу. Он сразу же вспомнил их имена: Зак, Ригас и Телл. Возможно, он видит их не в первый раз, возможно, они уже ходили вместе на охоту… Возможно.
- Лаг! Ты опять забыл взять свой лук? - спросил Ригас, самый высокий из них и наверняка главный в этой группе. Но почему он назвал его Лагом? Ах да… Так они все делают. Длинные имена выговаривать слишком утомительно.
- Он опять все забыл! - хихикнул низенький и толстый Зак.
- Хватит! - сразу же оборвал его Ригас. - Он новичок. Научится. Ты сам был таким. Пойди принеси его лук!
- Куда мы пойдем сегодня? - спросил Лагур, и все уставились на него так, словно он сморозил какую-то глупость.
- Мы пойдем туда, куда скажет Ригас, - важно и значительно произнес худой, как тростинка, Телл.
- Мне хочется побывать на вершине горы. Что, если нам поохотиться сегодня там?
- Зачем тебе на гору, Лаг? Не нужно тебе на гору! - хихикнул Зак, уже успевший принести из хижины лук Лагура.
- Туда нет дороги. Никто не ходит через Черный лес к подножию горы. Мы пойдем на старые вырубки. К Желтому ручью приходят на водопой саландры. Сегодня мы будем охотиться на них, - закончил Ригас не допускающим возражений тоном, и Лагур сразу же понял, что спорить с ним бесполезно, а возражать опасно.
Самое лучшее - продемонстрировать полную покорность, иначе они догадаются о том, что он проделал со своим кувшином. Слова Ригаса о водопое вселили в него надежду утолить жажду, мучившую его все сильнее.
К его поясу привязали небольшой бурдючок с жидкостью, но Лагур не сомневался, что в нем бултыхается все тот же сок. «Наверняка в соке содержится какой-то наркотик», - подумал он, и это незнакомое ему раньше слово, неожиданно всплывшее в памяти, лишний раз показало, что действие наркотика начинает слабеть. Ему нужно быть очень осторожным, чтобы не выдать себя…
На краю поселка, без всякой загородки и привязей, свободно паслись несколько странных животных. Одно из них, заметив Лагура, сразу же поспешило к нему навстречу, радостно потряхивая своей отвратительной зубастой мордой, сплошь покрытой какими-то кожистыми наростами.
- Твоя лалама ждет тебя. Поприветствуй ее, но не задерживайся слишком долго. Солнце уже высоко, мы можем опоздать к утреннему водопою, - сказал Ригас.
Лагур, больше всего озабоченный тем, чтобы скрыть свое состояние, медленно направился навстречу животному. Лалама положила свою длинную, украшенную ужасной пастью голову ему на плечо. Странно, почему-то он не испытал ни страха, ни отвращения. Какое-то необъяснимое чувство дружелюбия исходило от животного и омывало его сознание чистой и ясной волной.
Они стояли рядом, наверно, с минуту. Лагур видел, что Ригас начинает терять терпение. Он уже совсем было собрался отойти от животного, когда услышал тоненький голосок, словно комар пищал у самого уха.
Сначала слова, произносимые этим голоском, показались ему совершенно неразборчивыми, но чем больше он вслушивался, тем больше слов становилось понятными.
- Иди с ними к водопою. Когда солнце зайдет за вершину горы, я помогу тебе бежать. Покажу дорогу. Будут заставлять пить сок Кафы - не делай этого.
- Кто ты? - прошептал Лагур беззвучно, одними губами. Но, видимо, его услышали, потому что пришел ответ, хотя по-прежнему звук этого голоса больше всего походил на комариный писк. Слова теперь звучали вполне отчетливо:
- Я лалама.
- Почему ты хочешь помочь мне?
- Потому, что только ты понимаешь наш язык. Не говори им об этом. Теперь иди. Они не должны догадаться.
Когда Лагур вернулся к поджидавшим его охотникам, Ригас долго с подозрением разглядывал его, словно увидел впервые.
- Почему тебя так любят лаламы?
- Они мне нравятся.
- Нравятся? Их можно почитать. За ними нужно ухаживать и всегда нужно благодарить за помощь. Но как может лалама нравиться?
- Лаг часто говорит непонятные вещи. Такой уж он нам достался. Наверно, у него все еще болит голова.
- У тебя болит голова, Лаг? - спросил Ригас, и Лагур сразу же услышал знакомый писк.
- Не говори ему правды, иначе он догадается, что ты не пил сока Кафы. Скажи, что голова болела утром, но, когда ты напился, боль прошла.
Лагур так и сделал. Это сообщение, видимо, успокоило Ригаса, потому что они наконец тронулись в путь.
Почти сразу же поселок скрылся из глаз в густых зарослях. Лес над их головами сомкнулся, исчезло небо, исчезла далекая вершина горы, все время притягивавшая к себе взгляд Лагура. Почва под Ногами начинала мягко пружинить, постепенно Превращаясь в болото. Они шли уже второй час, и с каждой минутой дурман в голове Лагура рассеивался все больше. Он уже вспомнил, что у него есть другое имя, то, которое ему дали в мире под названием Земля.
Он не смог вспомнить этого имени, но уже знал, что имя Лагур имеет отношение только к поселку охотников, в котором он находился не по своей воле.
Теперь он знал, что его желание во что бы то ни стало попасть на гору как-то связано с изменившей ему памятью. На горе находятся вещи, которые помогут ему вспомнить что-то очень важное.
Возможно, он вспомнил бы это важное прямо сейчас - но ему мешала головная боль, все время усиливавшаяся по мере того, как слабело действие наркотика.
Кроме боли, ему мешало сосредоточиться постоянное нытье Зака, который шел за ним след в след и ни на минуту не оставлял его в покое.
- Лаг! Почему ты не взял свою лаламу, раз ты ее так любишь! Почему я должен тащишь на себе тяжелый мешок?
- У тебя есть своя лалама. Ты мог взять ее с собой.
- У моей сегодня плохое настроение. Она с утра начала плеваться. Почему твоя лалама никогда не плюется?
- Потому что я кормлю ее три раза в день, потому что я не ленюсь лазить для нее на вершины деревьев за молодыми листьями гролы, потому что вечерами я вожу ее к водопою. Потому, что, если ты от меня сейчас же не отстанешь, я перережу тебе глотку.
Когда смысл последней фразы дошел наконец до Зака, он остановился как вкопанный.
- Что ты сказал, Лаг? Повтори, что ты сказал!
Лагур уже понял, что этой неосторожной фразой выдал себя и что действовать теперь надо немедленно, пока идущий впереди Ригас не заметил, что происходит. И хотя его мозг все еще не полностью освободился от дурмана, его тело и мышцы, его инстинкты опытного бойца - все это уже было в его распоряжении.
Лагур остановился, повернулся и бросился на Зака. Он испытал сильное и неожиданное для себя чувство удовлетворения, почти наслаждения, когда его рука одним стремительным движением сломала шею этому несчастному дураку.
Не издав ни единого звука, тот упал в траву. Капля крови показалась в углу его губ и медленно поползла по подбородку. В ушах Лагура все еще стоял отвратительный треск сломанных шейных позвонков, словно он расколол скорлупу ореха.
«Я не должен был этого делать. Что со мной происходит? Этот человек ни в чем не виноват… Он одурманен наркотиками так же, как и я…» Но дело было сделано, и теперь он должен позаботиться о том, чтобы остальные не узнали, что здесь произошло, или, по крайней мере, узнали не сразу.
Лагур оттащил труп Зака в сторону от тропы. К счастью для него, тропа все время виляла, меняя направление, и идущие впереди не могли ви-Деть, как он напал на Зака.
Прежде чем вернуться на тропу, Лагур достал из заплечного мешка Зака большой кусок солонины, а на дне его обнаружил флягу с хорошей свежей водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101