— Давай, базлай, а то время идет.
— Тэбэ твой командыр шею намылит за мэня, — бухнул Беноев.
— Что ты говоришь? — издевательски протянул Рокотов. — А я, представь себе, не боюсь. Дальше.
— Обратысь в штаб, и тэбэ там все скажут. Еще извыняться придешь...
— Во козел! — не выдержал Веселовский и смазал Лёму кулаком по шее. — Дай я ему что нибудь отрежу!
— Это успеется. — Владислав движением руки остановил разъяренного казака. — Наш чуркообразный друг, видимо, не понимает, в чьих руках находится. Это минус. Но мы можем его просветить...
— И это плюс, — поддержал Рудометов.
— Ну, попытка номер два. Разевай хлебало и проблей что нибудь, как любит говорить мой друг Гоги.
Беноев затравленно посмотрел на переквалифицировавшихся в следователи бойцов неизвестной группы.
— Не молчи, — посоветовал Игорь. — Не поможет. Твое спасение — в обильном блеянии по сути задаваемых вопросов. Ферштейн?
— У мэня есть бумаги... — решился Лёма.
— Какие? — уточнил Влад.
— По нэфти. Кто сколько лавэ30имэл...
— Это нас не интересует, — Рокотов покачал головой. — Блеяние на эту тему считаем закрытым. Обратись в «Комсомолец Москвы» или в «Невское пламя». Там, я уверен, тебя выслушают с большим вниманием, чем мы. Ежели, конечно, выживешь...
— Я... — Беноев осекся и тоскливо взглянул в окно.
Минута прошла в полном молчании.
— Видимо, это все, что данный экземпляр млекопитающего мог бы нам поведать, — Владислав встал со стула и направился к выходу. — Кончайте с ним и выходите.
— Нэт!!! — возопил Лёма. — Еще есть!
— Он мне надоел, — сказал Веселовский, поглаживая приклад ОЦ 14.
— Нэт!!! — Беноев затрясся. — Нэ надо!!!
— Просто какой то каскад эмоций, — биолог наклонился к Лёме. — Ну, что у тебя?
— Лодка!
— Здесь речки нет, — удивился Рудометов.
— Падводная!!!
Алексей с Игорем рассмеялись.
— Хватит прикалываться, — Рокотов снова пошел к двери.
— Нэт, клянусь!!!
— Ага, а в соседнем сарае — летающая тарелка! — Игорь поставил ногу на подоконник и стал перешнуровывать ботинок. — Причем местного производства. Поднимается в воздух за счет конопляной тяги...
— Я правду гаварю!!! Пещера, а там — лодка! — Лёма истерически взвыл.
— Бред! — Веселовский снял «Грозу» с предохранителя.
— Стоп! — Владислав нутром почувствовал, что пленник не блефует и говорит о чем то реально существующем. — Каков размер лодки?
— Малэнкий! Мэтров двадцать! — выкрикнул Беноев.
— Она сейчас здесь?
— Завтра должна прийти!!!
— Оп па! — Биолог сел на диван рядом с чеченцем. — А теперь, милый друг, ты расскажешь нам всё и во всех подробностях, — перед глазом пленного качнулось острие узкого ножа, — и не вздумай хоть на йоту отступить от правды...
* * *
Командир разведывательно диверсионной роты двести сорок пятого полка ВДВ молча выложил перед заместителем начальника штаба Объединенной Группировки скрепленные в углу листы рапорта, к которым была приложена подробная схема осмотра квадрата, обозначенного на карте как «четыре эм бис».
— Твое мнение? — ворчливо спросил генерал майор, жестом показывая, чтобы майор присаживался.
— Возможно, смежники. Хотя и маловероятно...
— Почему?
— Не вижу резона не похвастаться победой. А они молчат.
— У меня сложилось аналогичное мнение, — генерал майор постучал гильзой «Беломорканала» по столешнице. — Однако остается ФСБ.
— Район был определен краснопогонникам31 фээсбэшники туда бы не полезли, — майор достал из кармана пачку «Родопи». — Разрешите?
— Кури, кури, — генерал майор пододвинул пепельницу поближе к подчиненному.
— К тому же, если бы ФСБ провернуло такую успешную операцию под носом у конкурентов, то это обязательно стало бы известно. Они о более мелких победах трубят на всех углах.
— Это известно...
— Разрешите вопрос?
— Давай.
— Насколько я понял, в тот район должен был кто то выдвинуться?
— Правильно понимаешь.
— И колонна чехов32 шла на перехват?
— Предположим.
— Значит... — майор выдержал небольшую паузу. — Опять слив информации?
— Вероятность — девяносто процентов, — генерал майор зажег спичку и прикурил. — Но кто и как — мы не знаем. Совпадение малореально. Определение районов ответственности проходило на совещании, где присутствовали три десятка старших офицеров...
— Значит, снова сдали, — обыденно сказал командир разведроты. — И зацепок никаких нет?
— Есть подозрения, но нет доказательств. — Заместитель начальника штаба опустил голову. — Была надежда, что ты хоть что нибудь обнаружишь.
— Там все сгорело, — майор пожал плечами. — Колонну снесли фугасами, потом добили из гранатометов. В долине мы нашли несколько трупов, но кроме того, что это духи, сказать нечего. Еще там троих привязали к дереву и подорвали... Никаких бумаг при них не было.
— Жаль...
— Мы все осмотрели, по сантиметру. Кроме брошюрок на арабском и удостоверений шариатской гвардии — ничего.
— Удалось выяснить, куда ушли нападавшие?
— Вероятнее всего, дальше в горы. На юго запад. Но это не точно. Могли сделать крюк и вернуться в Ингушетию...
— А если предположить, что это такие же бандиты?
— У меня нет ответа. Слишком все странно.
— Да уж. — Генерал майор окутался клубами дыма. — Ладно, иди отдыхай...
* * *
Ахсарбек Болоев провалил экзамены на заочное отделение Московского лесотехнического института и по этой причине пребывал в отвратительном расположении духа.
Двенадцатого августа он приехал к отцовскому другу в Мытищи, двадцатого сдал документы в приемную комиссию, а пятнадцатого уже знал, что получил два балла за сочинение.
Денег, чтобы оплачивать учебу на коммерческом отделении, у Ахсарбека не было. Болоевы принадлежали к тем многим тысячам осетинских семей, что не имели влиятельных и богатых родственников, и жили, как живут миллионы таких же граждан России, — работали на заводах и в школах, ездили на стареньких «жигулях» или «москвичах», никогда не бывали в казино и элитных ресторанах, а толстые пачки долларов видели только по телевизору.
Ахсарбек прошелся по платформе в ожидании электрички, с интересом оглядываясь по сторонам. Все свободное от поездок в институт время он просидел на квартире у отцовского знакомого, не выходя на улицу, дабы не быть задержанным патрульными. Милиционеры азартно отлавливали на улицах всех, кто имел «подозрительные» форму носа или цвет кожи, препровождали в отделение, а там сначала били, потом вымогали деньги за отсутствие в паспорте штампа о регистрации. Наученный горьким опытом друг семьи Болоевых, работавший ведущим инженером на обувной фабрике, запретил Ахсарбеку выходить из помещения на свежий воздух. В институт его отвозили на машине и так же доставляли обратно.
Восемнадцатилетний осетин, проживший три года в лагере для беженцев, и сам не хотел никаких неприятностей. Он слишком хорошо знал, чем заканчивается для представителя «кавказской» национальности конфликт с любой властной структурой...
Из припаркованной возле ларьков машины выбрались двое и направились к невысокому худому пареньку с синей спортивной сумкой на плече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Тэбэ твой командыр шею намылит за мэня, — бухнул Беноев.
— Что ты говоришь? — издевательски протянул Рокотов. — А я, представь себе, не боюсь. Дальше.
— Обратысь в штаб, и тэбэ там все скажут. Еще извыняться придешь...
— Во козел! — не выдержал Веселовский и смазал Лёму кулаком по шее. — Дай я ему что нибудь отрежу!
— Это успеется. — Владислав движением руки остановил разъяренного казака. — Наш чуркообразный друг, видимо, не понимает, в чьих руках находится. Это минус. Но мы можем его просветить...
— И это плюс, — поддержал Рудометов.
— Ну, попытка номер два. Разевай хлебало и проблей что нибудь, как любит говорить мой друг Гоги.
Беноев затравленно посмотрел на переквалифицировавшихся в следователи бойцов неизвестной группы.
— Не молчи, — посоветовал Игорь. — Не поможет. Твое спасение — в обильном блеянии по сути задаваемых вопросов. Ферштейн?
— У мэня есть бумаги... — решился Лёма.
— Какие? — уточнил Влад.
— По нэфти. Кто сколько лавэ30имэл...
— Это нас не интересует, — Рокотов покачал головой. — Блеяние на эту тему считаем закрытым. Обратись в «Комсомолец Москвы» или в «Невское пламя». Там, я уверен, тебя выслушают с большим вниманием, чем мы. Ежели, конечно, выживешь...
— Я... — Беноев осекся и тоскливо взглянул в окно.
Минута прошла в полном молчании.
— Видимо, это все, что данный экземпляр млекопитающего мог бы нам поведать, — Владислав встал со стула и направился к выходу. — Кончайте с ним и выходите.
— Нэт!!! — возопил Лёма. — Еще есть!
— Он мне надоел, — сказал Веселовский, поглаживая приклад ОЦ 14.
— Нэт!!! — Беноев затрясся. — Нэ надо!!!
— Просто какой то каскад эмоций, — биолог наклонился к Лёме. — Ну, что у тебя?
— Лодка!
— Здесь речки нет, — удивился Рудометов.
— Падводная!!!
Алексей с Игорем рассмеялись.
— Хватит прикалываться, — Рокотов снова пошел к двери.
— Нэт, клянусь!!!
— Ага, а в соседнем сарае — летающая тарелка! — Игорь поставил ногу на подоконник и стал перешнуровывать ботинок. — Причем местного производства. Поднимается в воздух за счет конопляной тяги...
— Я правду гаварю!!! Пещера, а там — лодка! — Лёма истерически взвыл.
— Бред! — Веселовский снял «Грозу» с предохранителя.
— Стоп! — Владислав нутром почувствовал, что пленник не блефует и говорит о чем то реально существующем. — Каков размер лодки?
— Малэнкий! Мэтров двадцать! — выкрикнул Беноев.
— Она сейчас здесь?
— Завтра должна прийти!!!
— Оп па! — Биолог сел на диван рядом с чеченцем. — А теперь, милый друг, ты расскажешь нам всё и во всех подробностях, — перед глазом пленного качнулось острие узкого ножа, — и не вздумай хоть на йоту отступить от правды...
* * *
Командир разведывательно диверсионной роты двести сорок пятого полка ВДВ молча выложил перед заместителем начальника штаба Объединенной Группировки скрепленные в углу листы рапорта, к которым была приложена подробная схема осмотра квадрата, обозначенного на карте как «четыре эм бис».
— Твое мнение? — ворчливо спросил генерал майор, жестом показывая, чтобы майор присаживался.
— Возможно, смежники. Хотя и маловероятно...
— Почему?
— Не вижу резона не похвастаться победой. А они молчат.
— У меня сложилось аналогичное мнение, — генерал майор постучал гильзой «Беломорканала» по столешнице. — Однако остается ФСБ.
— Район был определен краснопогонникам31 фээсбэшники туда бы не полезли, — майор достал из кармана пачку «Родопи». — Разрешите?
— Кури, кури, — генерал майор пододвинул пепельницу поближе к подчиненному.
— К тому же, если бы ФСБ провернуло такую успешную операцию под носом у конкурентов, то это обязательно стало бы известно. Они о более мелких победах трубят на всех углах.
— Это известно...
— Разрешите вопрос?
— Давай.
— Насколько я понял, в тот район должен был кто то выдвинуться?
— Правильно понимаешь.
— И колонна чехов32 шла на перехват?
— Предположим.
— Значит... — майор выдержал небольшую паузу. — Опять слив информации?
— Вероятность — девяносто процентов, — генерал майор зажег спичку и прикурил. — Но кто и как — мы не знаем. Совпадение малореально. Определение районов ответственности проходило на совещании, где присутствовали три десятка старших офицеров...
— Значит, снова сдали, — обыденно сказал командир разведроты. — И зацепок никаких нет?
— Есть подозрения, но нет доказательств. — Заместитель начальника штаба опустил голову. — Была надежда, что ты хоть что нибудь обнаружишь.
— Там все сгорело, — майор пожал плечами. — Колонну снесли фугасами, потом добили из гранатометов. В долине мы нашли несколько трупов, но кроме того, что это духи, сказать нечего. Еще там троих привязали к дереву и подорвали... Никаких бумаг при них не было.
— Жаль...
— Мы все осмотрели, по сантиметру. Кроме брошюрок на арабском и удостоверений шариатской гвардии — ничего.
— Удалось выяснить, куда ушли нападавшие?
— Вероятнее всего, дальше в горы. На юго запад. Но это не точно. Могли сделать крюк и вернуться в Ингушетию...
— А если предположить, что это такие же бандиты?
— У меня нет ответа. Слишком все странно.
— Да уж. — Генерал майор окутался клубами дыма. — Ладно, иди отдыхай...
* * *
Ахсарбек Болоев провалил экзамены на заочное отделение Московского лесотехнического института и по этой причине пребывал в отвратительном расположении духа.
Двенадцатого августа он приехал к отцовскому другу в Мытищи, двадцатого сдал документы в приемную комиссию, а пятнадцатого уже знал, что получил два балла за сочинение.
Денег, чтобы оплачивать учебу на коммерческом отделении, у Ахсарбека не было. Болоевы принадлежали к тем многим тысячам осетинских семей, что не имели влиятельных и богатых родственников, и жили, как живут миллионы таких же граждан России, — работали на заводах и в школах, ездили на стареньких «жигулях» или «москвичах», никогда не бывали в казино и элитных ресторанах, а толстые пачки долларов видели только по телевизору.
Ахсарбек прошелся по платформе в ожидании электрички, с интересом оглядываясь по сторонам. Все свободное от поездок в институт время он просидел на квартире у отцовского знакомого, не выходя на улицу, дабы не быть задержанным патрульными. Милиционеры азартно отлавливали на улицах всех, кто имел «подозрительные» форму носа или цвет кожи, препровождали в отделение, а там сначала били, потом вымогали деньги за отсутствие в паспорте штампа о регистрации. Наученный горьким опытом друг семьи Болоевых, работавший ведущим инженером на обувной фабрике, запретил Ахсарбеку выходить из помещения на свежий воздух. В институт его отвозили на машине и так же доставляли обратно.
Восемнадцатилетний осетин, проживший три года в лагере для беженцев, и сам не хотел никаких неприятностей. Он слишком хорошо знал, чем заканчивается для представителя «кавказской» национальности конфликт с любой властной структурой...
Из припаркованной возле ларьков машины выбрались двое и направились к невысокому худому пареньку с синей спортивной сумкой на плече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55