3, 14).
Из множества мастеров, работавших на строительстве Иерусалимского храма, Библия выделяет лишь одного – опять же финикийца. Его звали, как и царя: Хирам (в другом месте (2 Пар. 4, 16) имя его – Хирам-Авий). Он был сыном «одной вдовы, из колена Неффалимова» (3 Цар. 7, 14). Отец же его, житель Тира, «был медник; он владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди» (3 Цар. 7, 14). У царя Соломона он производил всякие работы. Его рекомендация звучит как гимн древним мастерам, чье умение подчас граничило с колдовством. Хирам-Авий умел делать «изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из пряжи пурпурового, яхонтового цвета, и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу, и исполнять все, что будет поручено ему вместе с художниками» (2 Пар. 2, 14). Перед нами, как замечает К. – Х. Бернхардт, «по существу, полная опись тирских и вообще финикийских ремесел».
Искусный мастер Хирам выковал также множество предметов для украшения храма: медные подставы, медные умывальницы, тазы, лопатки, чаши… Работы его были так велики, что «по причине чрезвычайного их множества, вес меди не определен» (3 Цар. 7, 47). Всем сделанным царь остался доволен. «И поставил Соломон все сии вещи на место» (3 Цар. 7, 47).
Подробный отчет о строительстве храма, «опубликованный» в Библии, сохранил для нас основные принципы финикийского зодчества. Так что знаменитый Иерусалимский храм вовсе не является памятником древнееврейской архитектуры. Это – блестящий образец финикийского стиля. Справедливости ради скажем, что по общим размерам храм Яхве превышал известные образцы как ха-наанейской, так и финикийской храмовой архитектуры.
Библейское описание храма имеет для нас особое значен ие потому, что собственно монументальных памятников финикийского искусства почти не сохранилось. Ведь города Финикии не раз разрушались и перестраивались. Мы вряд ли, несмотря на все достижения археологов, сумели бы детально восстановить облик финикийских храмов и дворцов, если бы не Библия.
Длина храма Яхве равнялась примерно 30 метрам, ширина – 10, а высота – 15 метрам. Перед входом в храм лежал двор такой же ширины, как и храм. Во дворе находилось «литое из меди море» (3 Цар. 7, 23) – большой круглый бассейн, наполненный водой, используемой для очистительных церемоний, в том числе для омы-вания жертвенных животных. В Библии переданы размеры его: «От края его до края его десять локтей (диаметр около 5 метров. – А.В.), – совсем круглое, вышиною в пять локтей (глубина около 2,5 метра – А.В.), и снурок в тридцать локтей обнимал его кругом» (3 Цар. 7, 23). Этот бассейн стоял на двенадцати фигурах волов.
Собственно помещение храма имело прямоугольную форму. Здесь проводились различные церемонии и располагались «золотой жертвенник и золотой стол, на котором хлебы предложения» (3 Цар. 7, 48).
В глубине храма находилась Святая святых. Эта комната имела форму куба (длина стороны – 10 метров). Вся она была покрыта золотом. Здесь хранился ковчег Господень. «В ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей… когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исшествии их из земли Египетской» (3 Цар. 8, 9).
Все эти особенности архитектуры храма Соломона характерны вообще для финикийского зодчества, равно как и другая деталь святилища: «два медных столба, каждый в восемнадцать локтей вышиною, и снурок в двенадцать локтей обнимал окружность того и другого столба» (3 Цар. 7, 15). Эти величественные колонны высотой около девяти метров находились по левую и правую сторону от входа в храм и назывались соответственно Воаз и Иахин. Украшенные венцами, вылитыми из меди, сетками плетеной работы и цепочками (3 Цар. 7,16 – 22), они возносились в небо, словно стволы кедра. Обе колонны никак не связаны с иудейским богослужением и не несли конструктивной функции, зато в ханаанейских храмах, очевидно, были непременной частью архитектуры.
Геродот сообщает, что храм Мелькарта в Тире также был украшен двумя колоннами, одной из чистого золота и одной из смарагда; колонны же эти ярко светились ночью. Фундаменты колонн найдены также в храме Баала на Кипре и святилищах многих ханаа-нейских городов в Палестине: в Самарии, Мегиддо и Хазоре. Эти колонны отчасти напоминали египетские обелиски. Вообще египетская архитектура оказала очень сильное влияние на финикийское зодчество.
Вслед за храмом финикийские мастера построили Соломону дворец. Целых двадцать лет возводились «дом Господень и дом царский» (3 Цар. 9, 10). Расходы были так велики, что не приносили утешения ни подати, ни урожаи пшеницы и ячменя, ни запасы оливкового масла и вина, которыми Соломон расплачивался с работниками. Очевидно, пришлось самому царю Хираму вмешаться в дела казначейские и «инвестировать» строительство: он послал царю Соломону, оказавшемуся банкротом, сто двадцать талантов золота (в разное время эта единица имела разное значение, например, могла равняться 30 килограммам. – А.В.). Позднее эту сумму пришлось «списать». Взамен денег и товаров Соломон расплачивался с заимодавцем обетованной землей. Он «дал Хираму двадцать городов в земле Галилейской» (3 Цар. 9, 11) – холмистую область, прилегавшую к владениям тирского царя.
В этом подарке важнее название, чем суть. Очевидно, города выглядели жалкими деревушками, ибо такому дарению царь Хирам, растративший сотню талантов, был вовсе не рад. «И вышел Хирам из Тира посмотреть города, которые дал ему Соломон, и они не понравились ему. И сказал он: что это за города, которые ты, брат мой, дал мне?» (3 Цар. 9,12 – 13). Но что еще оставалось делать Хираму, кроме того как принять предложенную плату? Каз – на Соломона была пуста. Ссориться же с ним тирский царь не хотел, строя свои дальновидные планы.
Много преданий сложено о дружбе двух царей – финикийского и израильского. Вот одно из них в пересказе Ю.Б. Циркина, почерпнутое из его книги «Мифы Финикии и Угарита»: «Соломон и Хирам соревновались в загадках. Они договорились, что тот, кто не сумеет разгадать загадку другого, уплатит много денег. Вскоре Хирам был вынужден отдать Соломону значительную часть своей казны. Но в окружении тирского царя нашелся мудрый человек Абдемон. Он не только разгадал загадки Соломона, но и составил собственные. Эти загадки Хирам послал в Иерусалим. И Соломон не смог их разгадать. И тогда он заплатил Хираму столько денег, что тот не только вернул себе утраченные сокровища, но и получил большой прибыток».
3.9. Хирам, Соломон и страна Офир
Царь Хирам строил свои планы, заводя дружбу с Давидом, а потом и с Соломоном. В этом союзе его больше всего привлекала возможность проникнуть в Индийский океан и совершать плавания к богатейшим странам, лежавшим на его побережье.
Для Хирама израильский царь Соломон был настоящим «даром небес». Где бы еще правитель Тира сыскал себе такого расточительного наперсника? В свою очередь, дружба с Хирамом открывала Соломону путь в заморские страны. Без кораблей Хирама израильский царь не сумел бы торговать с чужеземцами. В то время евреи были по преимуществу крестьянами и пастухами, финикийцы же – искусными мастерами и сметливыми купцами. Только у финикийцев сыны Израиля могли учиться торговому ремеслу, но еще долго уступали в этом и тирийцам, и сидонянам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Из множества мастеров, работавших на строительстве Иерусалимского храма, Библия выделяет лишь одного – опять же финикийца. Его звали, как и царя: Хирам (в другом месте (2 Пар. 4, 16) имя его – Хирам-Авий). Он был сыном «одной вдовы, из колена Неффалимова» (3 Цар. 7, 14). Отец же его, житель Тира, «был медник; он владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди» (3 Цар. 7, 14). У царя Соломона он производил всякие работы. Его рекомендация звучит как гимн древним мастерам, чье умение подчас граничило с колдовством. Хирам-Авий умел делать «изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из пряжи пурпурового, яхонтового цвета, и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу, и исполнять все, что будет поручено ему вместе с художниками» (2 Пар. 2, 14). Перед нами, как замечает К. – Х. Бернхардт, «по существу, полная опись тирских и вообще финикийских ремесел».
Искусный мастер Хирам выковал также множество предметов для украшения храма: медные подставы, медные умывальницы, тазы, лопатки, чаши… Работы его были так велики, что «по причине чрезвычайного их множества, вес меди не определен» (3 Цар. 7, 47). Всем сделанным царь остался доволен. «И поставил Соломон все сии вещи на место» (3 Цар. 7, 47).
Подробный отчет о строительстве храма, «опубликованный» в Библии, сохранил для нас основные принципы финикийского зодчества. Так что знаменитый Иерусалимский храм вовсе не является памятником древнееврейской архитектуры. Это – блестящий образец финикийского стиля. Справедливости ради скажем, что по общим размерам храм Яхве превышал известные образцы как ха-наанейской, так и финикийской храмовой архитектуры.
Библейское описание храма имеет для нас особое значен ие потому, что собственно монументальных памятников финикийского искусства почти не сохранилось. Ведь города Финикии не раз разрушались и перестраивались. Мы вряд ли, несмотря на все достижения археологов, сумели бы детально восстановить облик финикийских храмов и дворцов, если бы не Библия.
Длина храма Яхве равнялась примерно 30 метрам, ширина – 10, а высота – 15 метрам. Перед входом в храм лежал двор такой же ширины, как и храм. Во дворе находилось «литое из меди море» (3 Цар. 7, 23) – большой круглый бассейн, наполненный водой, используемой для очистительных церемоний, в том числе для омы-вания жертвенных животных. В Библии переданы размеры его: «От края его до края его десять локтей (диаметр около 5 метров. – А.В.), – совсем круглое, вышиною в пять локтей (глубина около 2,5 метра – А.В.), и снурок в тридцать локтей обнимал его кругом» (3 Цар. 7, 23). Этот бассейн стоял на двенадцати фигурах волов.
Собственно помещение храма имело прямоугольную форму. Здесь проводились различные церемонии и располагались «золотой жертвенник и золотой стол, на котором хлебы предложения» (3 Цар. 7, 48).
В глубине храма находилась Святая святых. Эта комната имела форму куба (длина стороны – 10 метров). Вся она была покрыта золотом. Здесь хранился ковчег Господень. «В ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей… когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исшествии их из земли Египетской» (3 Цар. 8, 9).
Все эти особенности архитектуры храма Соломона характерны вообще для финикийского зодчества, равно как и другая деталь святилища: «два медных столба, каждый в восемнадцать локтей вышиною, и снурок в двенадцать локтей обнимал окружность того и другого столба» (3 Цар. 7, 15). Эти величественные колонны высотой около девяти метров находились по левую и правую сторону от входа в храм и назывались соответственно Воаз и Иахин. Украшенные венцами, вылитыми из меди, сетками плетеной работы и цепочками (3 Цар. 7,16 – 22), они возносились в небо, словно стволы кедра. Обе колонны никак не связаны с иудейским богослужением и не несли конструктивной функции, зато в ханаанейских храмах, очевидно, были непременной частью архитектуры.
Геродот сообщает, что храм Мелькарта в Тире также был украшен двумя колоннами, одной из чистого золота и одной из смарагда; колонны же эти ярко светились ночью. Фундаменты колонн найдены также в храме Баала на Кипре и святилищах многих ханаа-нейских городов в Палестине: в Самарии, Мегиддо и Хазоре. Эти колонны отчасти напоминали египетские обелиски. Вообще египетская архитектура оказала очень сильное влияние на финикийское зодчество.
Вслед за храмом финикийские мастера построили Соломону дворец. Целых двадцать лет возводились «дом Господень и дом царский» (3 Цар. 9, 10). Расходы были так велики, что не приносили утешения ни подати, ни урожаи пшеницы и ячменя, ни запасы оливкового масла и вина, которыми Соломон расплачивался с работниками. Очевидно, пришлось самому царю Хираму вмешаться в дела казначейские и «инвестировать» строительство: он послал царю Соломону, оказавшемуся банкротом, сто двадцать талантов золота (в разное время эта единица имела разное значение, например, могла равняться 30 килограммам. – А.В.). Позднее эту сумму пришлось «списать». Взамен денег и товаров Соломон расплачивался с заимодавцем обетованной землей. Он «дал Хираму двадцать городов в земле Галилейской» (3 Цар. 9, 11) – холмистую область, прилегавшую к владениям тирского царя.
В этом подарке важнее название, чем суть. Очевидно, города выглядели жалкими деревушками, ибо такому дарению царь Хирам, растративший сотню талантов, был вовсе не рад. «И вышел Хирам из Тира посмотреть города, которые дал ему Соломон, и они не понравились ему. И сказал он: что это за города, которые ты, брат мой, дал мне?» (3 Цар. 9,12 – 13). Но что еще оставалось делать Хираму, кроме того как принять предложенную плату? Каз – на Соломона была пуста. Ссориться же с ним тирский царь не хотел, строя свои дальновидные планы.
Много преданий сложено о дружбе двух царей – финикийского и израильского. Вот одно из них в пересказе Ю.Б. Циркина, почерпнутое из его книги «Мифы Финикии и Угарита»: «Соломон и Хирам соревновались в загадках. Они договорились, что тот, кто не сумеет разгадать загадку другого, уплатит много денег. Вскоре Хирам был вынужден отдать Соломону значительную часть своей казны. Но в окружении тирского царя нашелся мудрый человек Абдемон. Он не только разгадал загадки Соломона, но и составил собственные. Эти загадки Хирам послал в Иерусалим. И Соломон не смог их разгадать. И тогда он заплатил Хираму столько денег, что тот не только вернул себе утраченные сокровища, но и получил большой прибыток».
3.9. Хирам, Соломон и страна Офир
Царь Хирам строил свои планы, заводя дружбу с Давидом, а потом и с Соломоном. В этом союзе его больше всего привлекала возможность проникнуть в Индийский океан и совершать плавания к богатейшим странам, лежавшим на его побережье.
Для Хирама израильский царь Соломон был настоящим «даром небес». Где бы еще правитель Тира сыскал себе такого расточительного наперсника? В свою очередь, дружба с Хирамом открывала Соломону путь в заморские страны. Без кораблей Хирама израильский царь не сумел бы торговать с чужеземцами. В то время евреи были по преимуществу крестьянами и пастухами, финикийцы же – искусными мастерами и сметливыми купцами. Только у финикийцев сыны Израиля могли учиться торговому ремеслу, но еще долго уступали в этом и тирийцам, и сидонянам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65