Скандал удалось замять, однако из армии доктора выгнали. Какое-то время он работал на «скорой». Здесь он продолжал употреблять наркотики, но категорически отказывался уча­ствовать в их распространении.
Напарник, который толкал его на это, побо­ялся, что слишком принципиальный коллега сообщит о его бизнесе куда следует. При первом удобном случае он подложил ему нар­коту и сдал своим прикормленным ментам.
Срок доктору дали небольшой - только за хранение и употребление. Но отбыв его, он оказался никому не нужен. Московскую про­писку он потерял, жена давно вышла замуж, дочка смотрела на родного отца с брезгливым презрением...
Оставшись без работы, Стае опустился, пошел бомжевать и вскоре почувствовал вкус к воль­ной, не обремененной обязанностями жизни.
Так он очутился на свалке. Куда ему было деваться? Зато здесь ему выделили отдельную бытовку, в которой он жил, принимал пациен­тов и варил свою ширку. И был, похоже, дово­лен таким положением дел...
«Что Господь ни делает, все к лучшему...» - подумал Белов, когда Лена закончила свой рассказ. Не окажись здесь такого квалифици­рованного врача-профессионала, быть бы ему покойником...
XVI
День окончательного выздоровления выдался солнечным и теплым. Белов сидел за столом ря­дом с Леной: они только что позавтракали. Мол­чание затягивалось, а Белов все никак не мог по­дыскать тему для разговора. Ему показалось, что она стесняется того, что было между ними этой ночью. Он и сам чувствовал себя несколько не­ловко. Днем все выглядело как-то по-другому.
Выручил Федя. Его появление несколько разрядило ситуацию.
- Привет, ребята, доктора не видали? - спросил он. - А то ко мне под утро Бакен за­явился. Я его таким никогда не видел. Вошел в мою каморку, сел прямо на пол и, как птица бу­ревестник, - матерится и рыдает. Вид - будто по нему асфальтовый каток проехал. По-мое­му, у него половина костей переломана. Я пока глаза продрал, он уже исчез. Но пообещал вер­нуться. Я подумал, может, он к доктору пошел?
Белов с Леной переглянулись. Судя по все­му, отделаться от Бакена было не так просто.
- Был доктор, но про Бакена ничего не гово­рил, - отозвалась Лена. - Его вот только осмо­трел и сказал, что все в порядке.
- Выздоровел?! - обрадовался Федя. - Ну, наконец-то! Поднимайся, хватит в четырех сте­нах сидеть, как таинственная Тамара. Пошли, воздухом подышим. Я тебе наши Палестины покажу.
Белов посмотрел на Лену. Ему не хотелось обидеть ее каким-нибудь неловким движением или поступком. Он понимал, что новый разрыв с ней будет уже необратимым и старался ни в коем случае не допустить даже малейшего не­понимания.
- Ты как, не возражаешь? - спросил он ее.
- Сходи, прогуляйся, - ответила Лена. - Только не долго.
Они вышли из бытовки. День был солнеч­ный, а воздух показался Белову альпийским. Видимо, ветер дувший в сторону свалки, унес ее испарения. У него слегка закружилась голова.
Федя повел Белова к вершине невысокого холма. Местность выглядела знакомой, но ему не хотелось напрягаться и вспоминать, когда и при каких обстоятельствах он мог здесь бывать. Он вообще старался сейчас ни о чем не думать и просто шагал за Федей по высокой траве, ла­вируя между кустами. Поначалу он ощущал слабость в ногах, но с каждым шагом идти ему становилось все легче. В итоге он почти не от­ставал он своего проводника, только слегка за­дыхался с отвычки. На вершине холма они взо­брались на положенные друг на друга штабелем плиты, оставленные здесь рабочими.
- Вот, гляди, куда тебя занесло, - Федя же­стом экскурсовода обвел рукой окрестности: внизу под ними раскинулся поселок из не­скольких десятков бытовок, за ним какие-то недостроенные сооружения, а дальше, чуть ли не до горизонта, дымились эвересты городских отходов. - Свалка, брат, это место, где цивили­зация освобождается от мусора! Цивилизация и мусор - близнецы-братья! У нас здесь есть все, как на острове Робинзона. Я даже думаю: только на свалке человек может стать свобод­ным, потому что деньги здесь не нужны, живи себе, как птица, ни забот ни хлопот...
Слушая впавшего в раж Федю, Белов смот­рел на заброшенную стройку: котлован, фунда­менты, какие-то мощные коммуникации. Во всем этом чувствовался размах. Видимо, здесь затевалось большое строительство, судя по трубам большого диаметра, что-то вроде неф­тяного гиганта.
И тут Белов вспомнил, что где-то под Моск­вой Пчела собирался строить нефтеперегон­ный завод... Это отложилось в памяти, потому что в проекте должны были участвовать немцы и чеченцы... Такое вот оригинальное сочета­ние! Тогда проект натолкнулся на сопротивле­ние со стороны чиновников и был заморожен. Стороны никак не могли сойтись на приемле­мой цене отката. «Так значит, это и есть тот са­мый завод...» - подумал Саша.
Одновременно он поймал себя на том, что с интересом прислушивается к словам Феди.
- Мусор вокруг - фигня, - размахивая ру­кам, вещал тот, - надо бороться с мусором в себе. Мы сами себя загаживаем с помощью ци­вилизации. Выносим мусор из квартир, но од­новременно засоряем себя никотином, алкого­лем, матом, попсой, телесериалами, политикой, низкопробным чтивом, псевдоценностями и так далее. Ну скажи сам, если тело - наш дом, временное пристанище, есть смысл тащить в него помои с улицы?
- А ты философ, - заметил Саша, пропус­кая вопрос мимо ушей. - Ты что окончил, Ок­сфорд или Сорбонну?
Федя вдруг сдулся, как проколотая шина, и нехотя ответил, что учился на филфаке МГУ, но ушел с третьего курса. Саша не стал допы­тываться, почему, тем более, что Федя резко переменил тему разговора:
- Кстати, хоть ты и не тот, что на плакате изображен, но ведь звать-то тебя как-то надо. А то неудобно даже.
Саша на секунду замялся: в его ситуации просто глупо было бы заявлять во всеуслы­шание, что небезызвестный Белов жив. Ведь тот, кто допустил оплошность и не добил его контрольным выстрелом, может вернуться, узнав об этом. Кто же все-таки его заказал: Зорин, Кабан, Введенский? Или еще кто? Желающих было предостаточно. Скорее все­го - Зорин!
- Зови Сергеем. Серегой, - сказал Белов твердо.
- Серый, значит? - уточнил Федя с сомне­нием в голосе. - Ладно, так и запишем. По та­кому случаю полагается причаститься «спири-тус вини», спиртным духом то есть. Ты, поди, православный? Стало быть, водку пьешь?
- Только не с утра, - поморщился Белов. Судя по всему, местный философ не слишком последовательно придерживался своих убеждений. Во всяком случае, в части отравле­ния организма продуктами цивилизации.
Федор достал из одного кармана своей не­объятной куртки бутылку водки с непонятной этикеткой, а из другого пластиковый стакан. Откупорил бутылку и аккуратно налил стакан до краев.
- Прошу.
Белов помотал головой.
- Не, я так сразу не могу. Погоди, давай ты первый.
- Как угодно.
Федя опустил веки, припал ртом к стакану с сивухой и принялся тянуть ее с видимым удо­вольствием, только что не причмокивая. В дет­стве Белов так пил газировку, потом, в молодо­сти, пиво.
- Эх, крепка Советская власть!- У Феди даже слезы навернулись на глаза, он вздрогнул и занюхал принятое тыльной стороной ладо­ни. - Так о чем мы? Да, так вот, что я хотел сказать. Вас, Саша, друг мой...
- Сережа, - поправил Белов, с удивлением отмечая перемену в речи своего спасителя: она стала более изысканной и витиеватой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61