Сам он против Таггарта ничего не имел, но за беглеца, живого или мертвого, назначили пять тысяч долларов, нельзя же было упустить такой куш. Деньги обещали выплатить братья Беннеты. Если бы Шойеру удалось доставить к ним Таггарта живым, то они все равно вздернули бы его. Но везти пленника через безводную пустыню, кишащую краснокожими, дело довольно-таки хлопотное.
Многие охотники за людьми предпочитали доставлять свою добычу мертвой. Пете этого не любил: так утомительно каждый день грузить тело в седло, а если учесть жару… Просто непрактично. Более того, доставит он пленника живым — тот может снова сбежать. И тогда за него опять назначат награду и можно будет снова его ловить. Однако все весьма резонные соображения не помешали Шойеру к тому моменту, о котором идет речь, отправить на тот свет уже девять человек, не считая индейцев.
Будучи натурой прямой и, в определенном смысле, бесхитростной, Пете не мог сказать, что руководствуется какой-либо жизненной философией. Он, верно, и слов-то таких не слышал, а если бы и услышал, то все равно не понял бы. Мотивов своих поступков не скрывал — охотился на людей точно так же, как охотился бы на бизонов, если бы за это больше платили. Охота была его стихией. Всю жизнь он за кем-то гнался, кого-то подстерегал — кроликов, оленей, антилоп, львов, медведей, бизонов, а теперь вот и людей.
Начало всему положил случай. Однажды в ковбойском лагере, где Шойер работал, остановился проездом судебный исполнитель и объявил, что голову преступника, которого он выслеживает, живого или мертвого, оценивают в пятьсот долларов. Мгновенно подсчитав в уме, сколько надо вкалывать по тридцатке в месяц, чтобы заработать такую сумму, бывший солдат Пете пришел к выводу, что ошибся в выборе профессии.
Он никогда не гнался за репутацией меткого стрелка, равно как и не искал себе опасного противника, чтобы проверить, кто из них окажется более быстрым и метким. Сама эта мысль показалась бы ему смехотворной. Какая выгода от такого дурацкого соперничества?
Перестрелок всячески старался избегать. Собственно, если бы он остановился и задумался, то безусловно, пришел бы к выводу, что Сванти был вправе защищать свою землю. Но Пете Шойера не интересовало, кто прав, а кто виноват, он рассуждал просто: за человека объявили награду, деньги хорошие — надо добыть этого человека.
Запросы у него были весьма скромные. Его привлекали женщины, он любил вкусно поесть и выпить, хотя допьяна никогда не напивался. Ему нравилось быть Пете Шойером… Гордиться тем, что он ни разу в жизни не упустил пленника и беглеца, за которым пустился в погоню. В карты играл редко, поскольку терпеть не мог проигрывать, такая трата денег для него не имела смысла. Он видел, что большинство владельцев игорных домов процветали, и предполагал, что это совсем не случайно. Сам никогда не давал своим противникам ни единого шанса на победу и не сомневался, что владельцы игорных домов действуют по тому же принципу.
Он не знал, что значит свернуть с дороги. Выслеживать людей было для него столь же естественно, сколь естественно для гончей травить кролика. Шойер не задумывался, хорошо это или плохо. Все равно ведь объявленного вне закона кто-нибудь да поймает. Так почему не он?
Охотник за людьми не был жесток, он был неотвратим как ураганный ветер пустыни. Его никто не мог бы упрекнуть, что со своими пленниками он плохо обращался. Пете просто не испытывал к ним ни малейшей злобы. Разве что они пытались убить его, и тогда, при первых признаках сопротивления, он сам их убивал — так ему было проще.
К преступлениям как таковым Шойер относился равнодушно, а вот бандитов чаще всего от души презирал. Как правило, все они попросту были неудачниками, только болтали о том, как сорвут крупный куш, а сами тем временем влачили существование в нищете и вечном страхе, быть схваченными. Жилища их утопали в грязи, в постелях кишели клопы, еду они готовили второпях, постоянно прислушиваясь, нет ли погони. Все это вызывало у Шойера чувство брезгливости. Он был приверженцем совсем другого образа жизни. К тому же твердо знал, что преступления хорошо оплачивают — ему-то платили.
Психологию преступников, которых разыскивал, Пете представлял отлично, поскольку были они точно такими же хищниками, как его прежняя добыча — львы, медведи, волки. Шойер безошибочно вычислял, что потребуется беглецу и куда тот за сим отправится. На всякий случай он постоянно вполглаза присматривал за местами, где можно было найти хоть какую-то поживу. Еще он без устали собирал всякие сведения о каждом бандите, его друзьях, родственниках и излюбленных убежищах. Поэтому обычно с заданиями справлялся играючи.
Все женщины, с которыми он имея дело, принадлежали к разряду тех, кому можно заплатить и уйти, ничем не связывая себя. Офицер полиции был доволен своей жизнью — он ел, пил, спал с женщиной, когда ему того хотелось, а время от времени позволял себе расслабиться и побездельничать малость. Нет, ни на какой другой работе он так хорошо не устроился бы.
Пете мастерски владел винтовкой и револьвером — уж если стрелял, то наверняка; слыл искусным следопытом. И вот теперь Таггарт неожиданно создал ему проблемы, с какими редко доводилось сталкиваться. Мало кто из преступников рискнул бы в одиночку сунуться в страну апачей. Сперва Шойер почти не сомневался, что найдет беглеца убитым и изувеченным до полной неузнаваемости.
В первый раз охотник за людьми сбился со следа Сванти в каньоне Скотокрада, потом— близ Аква-Фриа. Но он и не собирался сдаваться — не упускать же пять тысяч долларов, самое крупное вознаграждение, какое ему только случалось получать. Но разгадав, что Таггарт движется на восток, в самое сердце Индейской Территории, понял, что гонится за незаурядным преступником, незаурядным человеком.
Покинув свой наблюдательный пост близ пика Индейских Жен, Пете поскакал в Глоуб.
Но он не сомневался, что вернется.
Глава 6
Под утро Таггарт внезапно проснулся. Лежа неподалеку от двери в конюшню, замер, держа руку на кольте. Потом услышал, как тихонько отворяется дверь дома. Оттуда кто-то вышел и направился к источнику. Прислушавшись, различил легкий шелест юбок.
Тут только Сванти вспомнил, что вечером, когда умывался и пил, полностью израсходовал воду и забыл наполнить ведро заново.
Вскочив, он шагнул прямо в звездную ночь, замер на мгновение, ожидая, не раздастся ли какой-нибудь посторонний звук, и поспешил вдогонку шедшей за водой женщине.
Подходя к источнику, он услышал, как ведром зачерпнули воду, как зазвенели капли, разбиваясь о камень, как воду вылили обратно. Хозяйка явно хотела получше смочить ведро, чтобы вода подольше оставалась холодной… Потом раздалось журчание струи, падающей на дно из самого родника.
— Разрешите донесу ведро, — сказал Сванти. — Простите, я должен был набрать его вечером.
— Вы с ног валились от усталости… — отозвалась Мириам. — Почему вы не спите?
— Наверное, выспался. Привык рано вставать.
Они стояли вдвоем во тьме. Оба ощущали некоторую неловкость и не знали, что сказать.
— А он рано начинает работать?
— Адам? Старается уйти на рудник, пока не рассвело, чтобы его никто не заметил. Знаете, мы тут так и живем — лишь бы не попасться никому на глаза, лишь бы не оставить следов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35