https://www.dushevoi.ru/products/dushevye-kabiny/s-prozachnimi-dverkami/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Но вы справились с ним?
— Он следил за мной. Не оставил мне другого выбора. — Я сделал паузу. — Он как-то связан с ними.
— Я это поняла.
Потом мы сидели молча, я даже немного подремал. Затем Джанет нежно прикоснулась к моей руке.
— Кто-то идет! — прошептала она.
Я открыл глаза. Прислушался, но ничего не услышал. Затем послышался едва различимый шорох, будто кто-то пробирался через кусты. Я поднялся и вытащил револьвер.
Снова движение, потом топот копыт. Я все понял.
— Пойдем, — тихо шепнул я. — Это чалый.
— Как он нас нашел?
— Некоторые лошади могут идти по следу, как охотничьи собаки. Лучше всего это получается у мустангов, но чаще они следуют за другими лошадьми.
Я почесал шею чалого и заговорил с ним:
— Сейчас мы отсюда уедем. Это хорошая, сильная лошадь, и он может везти нас, по крайней мере, достаточно далеко.
Пэррот — вот место, куда надо ехать. Назад к людям, где я сумею обеспечить Джанет хоть какую-нибудь безопасность. Что касается меня, то я покидаю эти края. От меня одни неприятности, столько стрельбы. Кто захочет иметь со мной дело после всего, что случилось? Времена ковбоев и перестрелок заканчивались, и горожане не желали, чтобы такое случалось возле их домов.
Немного отдохнув, я почувствовал себя лучше, я всегда быстро восстанавливал силы. Когда человек всю жизнь занят тяжелой работой на свежем воздухе, в горной местности, он быстро выздоравливает.
Мы благополучно вернулись в город, и Джанет поднялась в свою комнату в гостинице.
Городской судья уехал в Энимас-Сити, поэтому я отправился в ресторан к человеку, которого знал.
Посетители ресторана уже разошлись.
— Посидите со мной, — попросил я повара, — мне нужно с вами поговорить.
Он приветливо взглянул на меня и вышел, прихватив с собой две чашки и кофейник с «Арбакл». Я вытащил из кармана завещание и показал ему.
— Ранчо на Черри-Крик принадлежит Джанет Ле Коди, — объяснил я. — В любом случае одна половина всегда принадлежала ей. Я подозреваю, что Дори Холлируд отравила Филлипса, подделала завещание, а может, это сделал ее любовник, и приехала сюда, вообразив, что заполучила настоящее наследство. Но увидев не то, на что надеялась, она начала строить планы, как продать ранчо. Затем появилась Джанет и заявила о своих правах. — Я рассказывал ему все начистоту. — Она будет здесь, вы можете с ней поговорить.
— Зачем вы все это мне рассказываете? Я не судья.
— Вы человек, который нас знает. По крайней мере, вы немного знаете меня, а я хочу, чтобы факты были засвидетельствованы. Дори Холлируд — очень коварная женщина, — продолжал я. — Мне кажется, она собиралась отравить меня ради денег. У меня есть небольшая сумма, но она способна пойти на убийство, лишь бы заполучить хоть что-нибудь.
— Вам лучше поговорить с Ридом Беллом.
— Пинком? Он здесь?
— Целый день толкался, интересовался вами. — Повар усмехнулся. — Советовал вам не доверять.
— Не доверять мне? Почему?
— Он сказал, что вам нельзя верить, если речь идет о возрасте женщины.
Я пожал плечами.
— Чтобы определить возраст лошади, можно посмотреть ее зубы. А как быть с женщинами? В чем же я ошибся?
— Он не сказал, да вот он и сам!
В ресторан вошел Белл. Он бросил шляпу на стол и провел пальцами по тому, что осталось от его волос.
— За вами трудно угнаться, мистер Проезжий. Никогда в жизни не встречал человека, который так много ездит верхом.
— Зато я сохранил свои волосы. Пока еще никто не снял с меня скальп.
— А я часть своих разбросал по свету. Вы говорили, что миссис Холлируд была актрисой?
— Так она мне сказала. И показала несколько старых театральных афиш.
— О да, она действительно была актрисой. И многим другим тоже. Она все еще на ранчо?
— Насколько мне известно, да. Хотя, наверное, уже сматывают удочки после того, как мы вырвались от них. — Я откашлялся. — Мне пришлось стрелять в Лью Пейна.
— Он напрашивался на это. Возможно, шериф вынесет вам благодарность. Рано или поздно ему пришлось бы это сделать самому.
— Он жив. Он стоял на фоне кустарника, поэтому я его не видел, а когда неожиданно появился, я тут же выстрелил.
— Что касается миссис Холлируд, то это вы пустили меня по ложному следу. Кто говорил, что ей пятьдесят или шестьдесят?
— Должно быть, так. У нее седые волосы и…
— Вы когда-нибудь слышали о том, что люди носят парики? У нее три или четыре парика. По правде говоря, ей примерно лет тридцать пять. В действительности у нее темные волосы, хотя она редко появляется в естественном виде.
— Вы собираетесь ее арестовать?
— У-гу. Как только вернется шериф.
— Клинтона тоже?
— Чарльз Пелхэм Клинтон. Я хорошо знаю этого человека. Нет, у нас недостаточно улик против него. Может, если вы и мисс Ле Коди сделаете заявление…
— Мы сделаем, но не думаю, что многое из того, что мы скажем, зачтется в суде.
Позже я пересек улицу и заказал в гостинице комнату для себя, потом разыскал городского цирюльника и доставил себе удовольствие тем, что подстригся и побрился. Затем сменил одежду и растянулся на кровати, чтобы отдохнуть, и заснул.
Когда я открыл глаза, на улице совсем стемнело. Выглянув в окно, я не увидел ни одного огонька, даже в ресторане. Поэтому я разделся и вернулся в постель.
Перед тем как уснуть, я лежал и думал о том, что сейчас творится на ранчо и что будет делать теперь миссис Холлируд. Больше всего меня интересовала Мэтти. Ее в чем-то уличили, и ей следует убраться от них до того, как они поймут, что она слишком много знает. С ней не станут церемониться. Разумеется, они не догадываются, что она видела меня во дворе дома, а раньше предупредила, чтобы я ушел с ранчо.
— Мистер Проезжий, — сказал я сам себе, — ты влип в историю, которая тебя не касается. Сейчас тебе лучше седлать лошадей, упаковывать вещи и отправляться в горы.
Но тут я задумался. Мне уже двадцать восемь лет. За спиной сотни трудных дорог, а все мое состояние три лошади, уздечки, кое-какие инструменты и оружие, которое мне приходится постоянно чистить. Благодаря полосе удач, я наткнулся на золотой карман и заработал столько денег, сколько еще никогда в жизни не имел. Но когда дошло до дела, то оказалось, что это вовсе не значительная сумма. Если она иссякнет, что же у меня останется? Придется снова перегонять коров за тридцать баксов в месяц или возвращаться на рудник? Вдруг я почувствовал, что не хочу быть ослом, гоняясь за удачей по горам до конца жизни.
Я сел, надел шляпу и обхватил колени руками. Откуда вдруг у меня возникли подобные мысли? Почему, после долгих лет скитаний, я начал думать, как буржуа?
Многие годы я убеждал себя в том, что я тяжелый человек, и встречались люди, которые соглашались с этим. Со мной трудно ладить, я не умею вести оседлый образ жизни, хотя другие парни, с которыми я ездил, со временем обзаводились ранчо, открывали банки, магазины или работали адвокатами, шерифами. Они становились горожанами. А кто я? Бродяга в седле?
Ладно. Я снял шляпу и лег, уставившись в потолок и испытывая досаду на самого себя. Да, мне уже двадцать восемь лет. Где я буду, когда мне стукнет сорок? Опять гонять лошадей или коров, которые принадлежат чужому человеку, и представляться Проезжим?
Да, это то, что мы есть в этой жизни, но когда человек отдает Богу душу, он должен оставить после себя что-то большее, чем нашел, когда появился на свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
 сантехника в домодедово адреса 

 Идеальный камень Алтай