Недорогой магазин dushevoi 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Как мило – после трех лет заточения, – завершил свой рассказ Джулиан. – Можно было, наверное, ожидать какой-то патетики, фанфар. А я просто вернулся домой. И вот я здесь.
– А я думал, – сказал граф, – что всех пленных освободили сразу же после заключения мира.
Джулиан пожал плечами.
– Я оказался в числе тех, о ком просто забыли, – объяснил он. – Я мог бы там оставаться хоть до девяностолетнего возраста, если бы не решил поинтересоваться, могу ли возвратиться домой. «Попроси и тебе воздается», – хихикнул он. – Я точно процитировал? Ведь я никогда не был силен в Библии.
– Я видел твою могилу, – сказал Дэвид. – Я ездил туда и разыскал ее. Это была братская могила. Меня привело в ярость, что они никак не могли более пристойным образом почтить память капитана гвардии. Обычно офицеров не хоронят в братских могилах.
Джулиан хихикнул.
– Я миновал преисподнюю, – сказал он. – Ты вернулся на фронт, Дэйв, хотя, получив раны, мог отправиться домой? Но в то время нельзя было ждать от тебя ничего иного. Ты был всегда героем, доблестным офицером. Разве ты всегда не ставил долг выше личных устремлений? Тебя ведь наградили «Крестом Виктории»?
Дэвид кивнул.
Они погрузились в молчание.
– Ребекка тяжело переживала, – спросил наконец Джулиан, – когда узнала, что я мертв?
– Она очень любила тебя, Джулиан, – ответил граф. – Мне кажется, что в течение долгого, долгого времени она тоже хотела умереть.
– Бедная Бекка, – сказал Джулиан. – О Боже, мне так недоставало ее.
Дэвид неотрывно смотрел на горевший в камине огонь.
– Ну а теперь я приехал домой и собираюсь здесь остаться, – сказал Джулиан. – Я никогда больше не покину ее. Поверьте, я люблю ее больше жизни.
– Да, – сказал граф, – ты должен лелеять ее, Джулиан. Она уже много выстрадала. Все обернется нелегко для нее. Особенно если епископ окажется человеком, который придерживается буквы церковного закона больше, чем духа христианского сострадания.
– Я все сделаю для нее, – произнес Джулиан. – Клянусь, что поступлю так. Я знаю, Дэйв, что ты заботился о ней. Но тебе нет нужды беспокоиться, что я стану пренебрегать ею или вообще когда-нибудь покину ее. Я собираюсь ее сделать самой счастливой женщиной на свете. – Джулиан поднялся – прежний улыбающийся, жизнерадостный Джулиан. – Я пойду наверх посмотрю, как она там чувствует себя.
Дэвиду казалось, будто кто-то нанес ему удар в живот ножом и поворачивает его в ране. Ему пришлось остаться в кресле. Он должен позволить Джулиану пойти наверх – в комнату Ребекки, в ее спальню. Он должен спокойно сидеть и ждать. Что будет, то и будет.
Ее настоящий муж – Джулиан.
Дэвид сидел очень спокойно, снова пытаясь преодолеть панику.
– Пусть она поспит, – посоветовал граф. – Но она твоя жена, Джулиан. Ты можешь поступить, как считаешь нужным.
– Я не стану ее будить, – пообещал Джулиан. Дэвид услышал, как дверь библиотеки открылась, а потом затворилась. Он оперся локтями на расставленные колени и прикрыл глаза ладонями.
– Дэвид, – сказал после продолжительного молчания граф. В его голосе не осталось и следа хладнокровия. Теперь в нем звучала боль. – Что я могу сказать тебе, сынок? Мне просто нечего сказать.
– Да, – ответил Дэвид. Он ощущал себя постаревшим. – Сказать действительно просто нечего.
На него обрушилась жестокая правда этих слов. Нечего сказать. Нечего делать.
Просто нечего.
* * *
Когда Ребекка проснулась, ей почудилось, что на краю кровати сидит Дэвид. Она явственно ощущала его присутствие. Ей казалось, что она все еще глубоко спит и не хочет просыпаться, словно боится увидеть то, чего отнюдь не желает. И тут она вдруг все сразу вспомнила. Она открыла глаза.
На краю кровати сидел Джулиан.
Улыбающийся, красивый, близкий, родной Джулиан. Джулиан, ее дорогой возлюбленный, вернулся из мертвых. Это было то, что ей так много раз снилось в те первые ужасные месяцы, – сон о пробуждении в тот момент, когда Джулиан оказывался на краю ее постели. Но она знала, что теперь это не сон. Она ощутила и какую-то тяжесть, и прилив радости.
Он прикоснулся пальцем к кончику ее носа – знакомым, давно забытым жестом.
– Привет, соня, – сказал он. – Ну, как чувствуешь себя, лучше?
– Джулиан, – прошептала она. О, Джулиан.
– Опять слезы? – произнес он. – Ты что, их до сих пор не выплакала, Бекка?
– Джулиан, – сказала она, – я думала, что умру. Я хотела умереть. Я не думала, что смогу выдержать такую боль.
– Я дома, дорогая. – Он оперся рукой о подушку и наклонился над Ребеккой. Глаза его были теплыми и ласковыми. – Я не собираюсь куда-то уезжать. Я так долго мечтал об этом моменте.
Его губы. Такие знакомые, такие теплые. Всегда было так чудесно целоваться с Джулианом. Теперь она положила руки ему на плечи и пододвинулась к нему. Она прикасается к Джулиану. А это порочно или нет? На мгновение Ребекка задумалась: а что скажет Дэвид – ведь в ее спальне другой мужчина. Сидит на ее постели. Вот он склонился над Ребеккой и целует ее.
Но Дэвид и так все знает.
Ее муж – не Дэвид.
Ее муж – Джулиан.
– Что такое? – Он отодвинул голову лишь настолько, чтобы внимательно взглянуть ей в глаза. – Ты не счастлива, что видишь меня? Ты меня больше не любишь?
Она в смущении поглядела ему в глаза и увидела своего возлюбленного Джулиана. Свою истинную любовь. Она любила его всегда. И в детстве. И на протяжении всего своего первого замужества, и во время своего вдовства, и после того, как вышла замуж за Дэвида. Так было всегда. Так и предполагалось с самого начала. Дэвид это понимал и принимал. Джулиан – ее единственная любовь на всю жизнь.
Он жив. Он теперь здесь. И наклонился над ней в ожидании ее ответа.
– Я так счастлива, – сказала она, подняв руки и сомкнув их на его затылке, – что могу лишь грустить Джулиан. Одно лишь у меня желание – плакать и плакать. Я всегда любила и сейчас люблю тебя. Всегда. Даже до сегодняшнего дня, когда все еще думала, что ты мертв… Моя любовь… О моя любовь… Я просто не нахожу слов.
– Да они тебе и не нужны, – прошептал он. – Бекка, моя дорогая. – И он снова поцеловал ее. Крепче, жарче. Он обнял ее. Опустился на нее всем весом своего тела.
Она в ответ поцеловала его. Ее просто захлестнула радость. Он был мертв, а теперь – жив. Его отняли у нее, но он вернулся. Он – ее возлюбленный. И сейчас она снова в его объятиях.
Они продолжали целоваться.
А потом она ощутила неловкость, страх, ужасное чувство греха. «Где Дэвид? – подумала она. – Что сказал бы он? Я не должна оставаться наедине с другим мужчиной. Целовать другого мужчину… Это скверно… Грешно».
Она теперь хотела Дэвида.
Но рядом был Джулиан. Она бесстрастно уставилась на него, когда он отодвинулся, с улыбкой глядя в ее глаза.
– Дорогая, – сказал он. – Когда я впервые покинул тебя, меня следовало на месте расстрелять. Мне нужно было, даже рискуя попасть под военный трибунал, остаться с тобой дома. Так много потерянных лет, Бекка. Я собираюсь вернуть их тебе. Все вместе и каждый отдельный день. Прямо с этого момента. Подожди минутку. Пойду закрою дверь на задвижку.
– Не надо! – Ребекка схватила его за руки, и он снова сел.
– Не надо? – Он улыбнулся.
– Не надо. – Она пристально посмотрела на любимое лицо. – Не надо, Джулиан. Я не могу. Сейчас не могу. Пока. Я… Я не могу. О, пожалуйста, пойми. Я…
– Я, вероятно, веду себя глуповато?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
 https://sdvk.ru/Aksessuari/korziny-dlya-belja/ 

 ласселсбергер