Они часами могли обсуждать своих детей и скупых мужей и то, как скучно и неприятно делать это. Они всегда глубокомысленно кивали, делали большие глаза, понижали голос, выразительно жестикулировали и особенно значительно произносили слово «это». Одна женщина даже как-то сказала, что жалеет любовниц, которым приходится делать это в десять раз чаще, чем женам. Но другие так посмотрели на нее, что удивительно, как она не превратилась в сосульку.
Он мягко рассмеялся:
– Эбби… – Его рука скользнула между ее бедер и нащупала то местечко, прикосновение к которому сладкой болью пронзило все ее тело.
– О Боже, – выдохнула она, слегка раздвигая ноги, чтобы ему было удобнее. – Все те женщины были просто глупыми. Мне это совсем не кажется неприятным, а уж тем более скучным. Глупо называть это обязанностью, как будто тебе приходится вытирать мебель или выносить ночную вазу.
Ей показалось, что граф трясется от смеха, но в этот момент он опустился на нее всей тяжестью своего тела, и она развела ноги, согнув колени и приподняв бедра, чтобы он мог подхватить ее.
– У тебя есть любовница? – задыхаясь, спросила она, когда он вошел в нее.
– Почему ты спрашиваешь? – спросил он, прижавшись к ее уху губами.
– Полагаю, просто из любопытства, а может быть, и не поэтому. Мне неприятна мысль об этом, Майлз, и если ты ходишь к ней только за этим, то лучше делай это со мной.
– А ты согласна? – спросил он, начиная, как и в прошлую ночь, двигаться внутри ее и возбуждая в ней все возрастающее физическое наслаждение. Во всем этом был только один неприятный момент: оно вело в никуда, и, когда все заканчивалось, Эбби в течение долгих минут не могла прийти в себя. – Вдруг я захочу тебя несколько раз в день и несколько раз за ночь?
Она на мгновение задумалась, но тут же потеряла ход мыслей, не в силах справиться с волшебством, которому подверг ее тело граф. Его движения были медленными и неглубокими, прошлой ночью ей это особенно понравилось.
– Днем? – переспросила она. – А это прилично?
– А что же в этом может быть неприличного? – весело осведомился он. – То, что мы будем видеть друг друга? Вряд ли кому-то из нас стоит стыдиться своего тела.
– Ну, – решительно ответила она, – лучше пусть мне будет неловко, чем ты будешь пользоваться услугами любовницы.
– Эбби, – проговорил он, снова целуя ее, – у меня нет любовницы, дорогая, и я не намерен заниматься любовью ни с кем, кроме тебя, всю оставшуюся жизнь. Давай обсудим все твои страхи и предположения в другое время! Мне трудно разговаривать и заниматься любовью одновременно. А если хочешь продолжить одно из занятий, то пусть это будет беседа. – Хорошо, – согласилась она. Она тихо лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь тем, что он делал с ней. Она надеялась, что это не кончится еще очень долго, что она сумеет достичь такого состояния, когда забываешь все на свете, и боль, и блаженство, когда теряешь над собой контроль.
Но этого не случилось. Наверное, с ней такого никогда не будет, подумала Эбби, обнимая мужа, когда он затих и опустился на нее. Может быть, ничего больше и не должно быть, может быть, именно на это и сетовали глупые женщины в гостиной миссис Гилл.
Но нет, они с отвращением говорили о неприятной необходимости выполнять мужские притязания, которая портила брак. В их голосах сквозило не сожаление и недовольство, а именно отвращение.
Он отодвинулся от нее со вздохом удовлетворения и потянул за собой на бок, прижимая к своему теплому расслабленному телу. По крайней мере, подумала Эбби, муж ненадолго останется с ней, Может быть, если она будет лежать тихо и спокойно, он будет рядом подольше, а может быть, сделает с ней это еще раз.
– Но ведь у тебя были любовницы раньше? – задала она вопрос.
Майлз снова вздохнул.
– Вчера ночью, Эбби, я уже не был девственником, – отозвался граф.
– Я, наверное, кажусь тебе очень неопытной и не удовлетворяю тебя.
– Ты и правда неопытна, – ответил он, – но если ты думаешь, что не удовлетворяешь меня, Эбби, стало быть, ты плохо смотрела. Надеюсь, мы не будем сейчас говорить очень долго?
– Нет, если не хочешь.
– Не хочу, – ответил Майлз, – я очень устал, не знаю почему.
– Наверное, моя скучная болтовня тебя утомила.
– Наверное. – Он мягко рассмеялся и легонько укусил ее за кончик носа, чтобы она не думала обижаться на его слова. – Спи, Эбби.
– Хорошо, постараюсь заснуть.
– Я обещаю тебе, что у меня нет и не будет любовниц, тем более что сейчас я не жажду иметь никакую любовницу, даже самую лучшую. А теперь не будь такой несчастной и засыпай.
– Ладно. Зря я заговорила об этом. Я хотела, чтобы ты заснул прежде, чем вспомнил о том, что надо идти в свою комнату.
– Правда? – удивился он. – Ты хочешь, чтобы я спал здесь?
– Да.
– Тогда тебе придется вести себя очень тихо, иначе я с воплем отчаяния брошусь в свою спальню.
Она захихикала.
– Спи, – приказал он.
– Да, милорд.
Она заснула моментально.
Глава 7
– А вот и наш элегантный молодожен. – Сэр Джералд Стэплтон остановился в дверях читального зала клуба «Уайтс», затем небрежной походкой вошел внутрь и заглянул в газету «Морнинг пост» через плечо своего друга. – Майлз, ты выглядишь вполне довольным жизнью.
Граф Северн свернул газету и поднялся с кресла.
– Давай найдем комнату, где нам не придется напрягать голоса, чтобы шептать, – предложил он. – Кстати, Джер, а почему я, собственно, не могу быть довольным собой? Я женился всего два дня назад, сегодня в утренних газетах весь свет прочитает объявление о моей женитьбе, и на меня посыплются сотни поздравлений.
Словно в подтверждение своих слов он остановился и пожал руку одному знакомому, который подошел его поздравить.
– После целых двух дней дома ты, наконец, решил вернуться в более привычную обстановку, – сказал сэр Джералд. – Должен признаться, вчера я весь день тебя искал. Мне пришлось поехать на скачки с Эпплби и Хендриксом, а вечер провести в компании Филби и его друзей. Зря ты тратился на объявление в газете, я и так рассказал твою печальную историю, и все тебе посочувствовали.
Граф усмехнулся:
– Ты убежденный циник. Когда я уходил, Эбби уселась писать письмо родственнице в Бат. При этом она очень долго водила пером по носу и, наконец, сама попросила меня уйти, признавшись, что в моем присутствии не может сосредоточиться. Она вообще не любит писать письма.
Друг подозрительно взглянул на него.
– О, так ты покорно покинул не только комнату, но и дом, Майлз? Уже через два дня сбежал из собственного дома? Не слишком хорошее начало, старик.
Лорд Северн расхохотался.
– Мне еще разрешили не ходить на Бонд-стрит сегодня днем, – сказал он. – Одно из платьев сидит на Эбби не слишком хорошо, и нужно кое-что переделать.
– Ты, несомненно, предпочел остаться в стороне и не слышать, как она будет ругать портниху, – отозвался сэр Джералд. – Итак, Майлз, неужели твоя жена оказалась именно такой, какую ты хотел, – тихой, скромной, незаметной, на которую можно не обращать внимания?
– Мне кажется, я слышу в твоем голосе коварные нотки, – ответил граф. – В таком случае тебе приятно будет слышать, что Эбби может болтать без умолку весь день, если только кто-нибудь не захочет вставить слово или она не поймет, что слишком много говорит.
– А-а, – протянул сэр Джералд, – я начал это подозревать уже в день твоей свадьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54