Но нет. Месье изволит прислать двадцать тысяч франков и сообщить: «Я как-нибудь заеду». А меня, за кого принимает меня этот капитан? За нотариуса или служащего похоронного бюро?
— Прислать двадцать тысяч франков — это красивый поступок по отношению к ограбленному дяде,— заметил я.— С первых слов письма у меня сложилось впечатление, что этот племянник спешит потребовать наследство. И все же, что вы намерены делать?
— А что мне остается делать? Именно то, о чем просит этот летчик. Получив двадцать тысяч франков, я не могу допустить, чтобы покойного похоронили, как нищего. Конечно, это обязательство чисто морального плана, ибо с точки зрения административной... Но, впрочем, не будем усложнять. Перед лицом судьбы следует быть более терпимыми. Все похороны состоятся завтра, в субботу. Если бы я мог похоронить и это дело вместе с покойниками!
— Ничего нового со вчерашнего дня, господин комиссар? Я имею в виду расследования.
— Мне кажется, что вы, месье, ознакомлены с ходом расследования лучше, чем я.
Несмотря на мягкие и немного старомодные манеры, комиссар был не лишен некоторой властности. Всякий раз, когда он уже почти казался мне смешным, удачный намек, хитроватый проблеск в глазах заставляли меня изменить свое мнение.
— Я не полицейский,— ответил я,— к тому же впервые занимаюсь подобным репортажем. Что касается следователей, то они рассказывают мне лишь то, что хотят рассказать...
— Для понимающего достаточно и немногого,— заметил комиссар, снимая очки, чтобы протереть их.— Вы, наверное, заметили, как и я, что расследование не продвинулось не на йоту, что наши шансы на успех очень незначительны, чтобы не сказать ничтожны. Поразмыслите. Примите к сведению среду, в которой были совершены преступления, не забудьте также о географических и социальных особенностях Тополиного острова, где вы имеете удовольствие проживать. Одно из двух: или убийце удалось убежать, и в этом случае мы не знаем, в каком направлении его искать, или же преступник один из жителей острова, и нам придется вести расследование по каждому из них в течение многих недель...
— Подобная дилемма возникает в каждом уголовном деле,— заметил я.— Не думаю, чтобы она могла заранее смутить полицейского.
— Она не была столь сложной в те благословенные времена, когда мы еще не стояли перед лицом социального хаоса. Уголовные преступники были известны наперечет, заклейменные своим прошлым или преданные своими же сообщниками, если еще не попались по неосторожности, шумно транжиря преступную добычу. Что касается бытовых преступлений, то там в девяти случаях из десяти путеводной нитью являлся корыстный интерес. Сейчас — ничего подобного. Я уже говорил вашим коллегам, что половина жителей Тополиного острова живет даже не вне закона, а в приятной независимости от него. Посмотрите на первую жертву; внешне добропорядочная коммерсантка на поверку оказывается миллионершей черного рынка. Вторая, ваша квартирная хозяйка — вы сами не знали, что ее обогащает подпольная спекуляция. Третий — дядя нашего летчика, и я ничуть не преувеличу, если скажу, что если бы этот несчастный не погиб, из него самого мог бы получиться превосходный убийца. Стефан Борель, агент по продаже недвижимости, проживающий на Дороге Пристани со времен своей демобилизации. Держу пари, что если бы я затребовал у налогового инспектора его последнюю декларацию о доходах (при условии, что он ее вообще составлял), то увидел бы там ничтожную сумму. Убийца, опустошивший ящики его стола, собирал сведения не в налоговом управлении. И я повторяю, таких на вашем острове несколько сот. Вот и попробуйте обследовать эти джунгли! Конечно, мы сделаем все, что в наших силах. Но я не скрываю от вас, что, по моему мнению, большой надежды нет. Полагаю, вам не нужно напоминать, что эти пессимистические размышления не предназначены для распространения. Я излагаю их вам, так как вы производите на меня впечатление порядочного человека, причем заметьте, я вкладываю в это слово то значение, которое оно имело в лучшие времена...
Существуют ли занятия, которые засушивают человека, вместо того, чтобы его обогащать? Возможно, скептицизм комиссара казался мне проявлением слабости из-за разницы в возрасте или темпераменте. А может, он и в самом деле?.. Я едва удержался, чтобы не спросить: «А та ужасная деталь — использование серной кислоты? Разве этот исключительный, намеренно выделенный штрих не является тем связующим звеном между всеми тремя преступлениями, которое могло бы подсказать определенное направление поисков?» Я лишь осмелился намекнуть на то, что три убийства, совершенные в столь краткий промежуток времени и при одинаковых обстоятельствах, могут дать основание для предположения о существовании тайной связи между жертвами, общих черт их характера, которые, в конечном итоге, расследование могло бы выявить...
— Общие черты их характера — это прятать дома деньги и кому-нибудь об этом проболтаться,— ответил комиссар.
ничего больше из этого солидного человека вытянуть не удалось. Я пообещал упомянуть в своей статье о трудностях расследования, но без малейшего намека на уныние. Не так часто встречаешь любезных и хорошо воспитанных людей, чтобы не испытывать к ним определенной благодарности.
Излишне говорить, что в редакции газеты наш директор Комб просто сиял. Мои статьи напечатали на видном месте. Морелли был единственным, кому удалось сфотографировать третью жертву—в горизонтальном ракурсе, вид с ног, точно как тореадор Мане. Съеденного кислотой лица не было видно, но оно угадывалось; короче, маленький шедевр. Комб жал мне руку по любому поводу и—еще более весомая любезность—оставил в моем полном распоряжении наш автомобиль с передним приводом. Он с гордостью смотрел на меня, как учитель смотрит на ученика, достигшего успеха благодаря его советам. Если бы ему сказали, что это я совершил второе и третье преступления ради того, чтобы придать репортажу больше пикантности, он ответил бы: «Вот это настоящая работа, я всегда говорил, что этот парень просто неподражаем».
Первое преступление было совершено в среду 18 ноября около двух часов утра; второе — в среду приблизительно в час дня, даже немного раньше; третье... Вывод судебного эксперта позволял допустить, что в четверг, в час ночи, когда убийца попал под выстрелы, поднявшие тревогу, он как раз покончил со своей третьей жертвой. Вне всякого сомнения, он решил расправиться со всеми сразу. Подобная решимость была страшным признаком и способствовала тому, что осадное положение длилось на Тополином острове до утра четверга и даже весь четверг. Однако после третьего убийства больше ничего не произошло. Было ли это перерывом, или, может, чудовище отказалось от продолжения? С учетом меркантильной подоплеки можно было предположить, что убийца удовольствовался тремя нападениями и действовал рассудительно (если можно употребить это слово в подобном случае),
не подвергая себя больше риску. Но люди думали: «А серная кислота?», и эта мысль сразу же разрушала предположение о «рассудительном» убийце, которого можно было представить себе удовлетворенным. Даже у тех, кто не был способен выстроить подобную логическую цепочку,— особенно у них,— наваждение убитых с изуродованными лицами постоянно подогревало чувство страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Прислать двадцать тысяч франков — это красивый поступок по отношению к ограбленному дяде,— заметил я.— С первых слов письма у меня сложилось впечатление, что этот племянник спешит потребовать наследство. И все же, что вы намерены делать?
— А что мне остается делать? Именно то, о чем просит этот летчик. Получив двадцать тысяч франков, я не могу допустить, чтобы покойного похоронили, как нищего. Конечно, это обязательство чисто морального плана, ибо с точки зрения административной... Но, впрочем, не будем усложнять. Перед лицом судьбы следует быть более терпимыми. Все похороны состоятся завтра, в субботу. Если бы я мог похоронить и это дело вместе с покойниками!
— Ничего нового со вчерашнего дня, господин комиссар? Я имею в виду расследования.
— Мне кажется, что вы, месье, ознакомлены с ходом расследования лучше, чем я.
Несмотря на мягкие и немного старомодные манеры, комиссар был не лишен некоторой властности. Всякий раз, когда он уже почти казался мне смешным, удачный намек, хитроватый проблеск в глазах заставляли меня изменить свое мнение.
— Я не полицейский,— ответил я,— к тому же впервые занимаюсь подобным репортажем. Что касается следователей, то они рассказывают мне лишь то, что хотят рассказать...
— Для понимающего достаточно и немногого,— заметил комиссар, снимая очки, чтобы протереть их.— Вы, наверное, заметили, как и я, что расследование не продвинулось не на йоту, что наши шансы на успех очень незначительны, чтобы не сказать ничтожны. Поразмыслите. Примите к сведению среду, в которой были совершены преступления, не забудьте также о географических и социальных особенностях Тополиного острова, где вы имеете удовольствие проживать. Одно из двух: или убийце удалось убежать, и в этом случае мы не знаем, в каком направлении его искать, или же преступник один из жителей острова, и нам придется вести расследование по каждому из них в течение многих недель...
— Подобная дилемма возникает в каждом уголовном деле,— заметил я.— Не думаю, чтобы она могла заранее смутить полицейского.
— Она не была столь сложной в те благословенные времена, когда мы еще не стояли перед лицом социального хаоса. Уголовные преступники были известны наперечет, заклейменные своим прошлым или преданные своими же сообщниками, если еще не попались по неосторожности, шумно транжиря преступную добычу. Что касается бытовых преступлений, то там в девяти случаях из десяти путеводной нитью являлся корыстный интерес. Сейчас — ничего подобного. Я уже говорил вашим коллегам, что половина жителей Тополиного острова живет даже не вне закона, а в приятной независимости от него. Посмотрите на первую жертву; внешне добропорядочная коммерсантка на поверку оказывается миллионершей черного рынка. Вторая, ваша квартирная хозяйка — вы сами не знали, что ее обогащает подпольная спекуляция. Третий — дядя нашего летчика, и я ничуть не преувеличу, если скажу, что если бы этот несчастный не погиб, из него самого мог бы получиться превосходный убийца. Стефан Борель, агент по продаже недвижимости, проживающий на Дороге Пристани со времен своей демобилизации. Держу пари, что если бы я затребовал у налогового инспектора его последнюю декларацию о доходах (при условии, что он ее вообще составлял), то увидел бы там ничтожную сумму. Убийца, опустошивший ящики его стола, собирал сведения не в налоговом управлении. И я повторяю, таких на вашем острове несколько сот. Вот и попробуйте обследовать эти джунгли! Конечно, мы сделаем все, что в наших силах. Но я не скрываю от вас, что, по моему мнению, большой надежды нет. Полагаю, вам не нужно напоминать, что эти пессимистические размышления не предназначены для распространения. Я излагаю их вам, так как вы производите на меня впечатление порядочного человека, причем заметьте, я вкладываю в это слово то значение, которое оно имело в лучшие времена...
Существуют ли занятия, которые засушивают человека, вместо того, чтобы его обогащать? Возможно, скептицизм комиссара казался мне проявлением слабости из-за разницы в возрасте или темпераменте. А может, он и в самом деле?.. Я едва удержался, чтобы не спросить: «А та ужасная деталь — использование серной кислоты? Разве этот исключительный, намеренно выделенный штрих не является тем связующим звеном между всеми тремя преступлениями, которое могло бы подсказать определенное направление поисков?» Я лишь осмелился намекнуть на то, что три убийства, совершенные в столь краткий промежуток времени и при одинаковых обстоятельствах, могут дать основание для предположения о существовании тайной связи между жертвами, общих черт их характера, которые, в конечном итоге, расследование могло бы выявить...
— Общие черты их характера — это прятать дома деньги и кому-нибудь об этом проболтаться,— ответил комиссар.
ничего больше из этого солидного человека вытянуть не удалось. Я пообещал упомянуть в своей статье о трудностях расследования, но без малейшего намека на уныние. Не так часто встречаешь любезных и хорошо воспитанных людей, чтобы не испытывать к ним определенной благодарности.
Излишне говорить, что в редакции газеты наш директор Комб просто сиял. Мои статьи напечатали на видном месте. Морелли был единственным, кому удалось сфотографировать третью жертву—в горизонтальном ракурсе, вид с ног, точно как тореадор Мане. Съеденного кислотой лица не было видно, но оно угадывалось; короче, маленький шедевр. Комб жал мне руку по любому поводу и—еще более весомая любезность—оставил в моем полном распоряжении наш автомобиль с передним приводом. Он с гордостью смотрел на меня, как учитель смотрит на ученика, достигшего успеха благодаря его советам. Если бы ему сказали, что это я совершил второе и третье преступления ради того, чтобы придать репортажу больше пикантности, он ответил бы: «Вот это настоящая работа, я всегда говорил, что этот парень просто неподражаем».
Первое преступление было совершено в среду 18 ноября около двух часов утра; второе — в среду приблизительно в час дня, даже немного раньше; третье... Вывод судебного эксперта позволял допустить, что в четверг, в час ночи, когда убийца попал под выстрелы, поднявшие тревогу, он как раз покончил со своей третьей жертвой. Вне всякого сомнения, он решил расправиться со всеми сразу. Подобная решимость была страшным признаком и способствовала тому, что осадное положение длилось на Тополином острове до утра четверга и даже весь четверг. Однако после третьего убийства больше ничего не произошло. Было ли это перерывом, или, может, чудовище отказалось от продолжения? С учетом меркантильной подоплеки можно было предположить, что убийца удовольствовался тремя нападениями и действовал рассудительно (если можно употребить это слово в подобном случае),
не подвергая себя больше риску. Но люди думали: «А серная кислота?», и эта мысль сразу же разрушала предположение о «рассудительном» убийце, которого можно было представить себе удовлетворенным. Даже у тех, кто не был способен выстроить подобную логическую цепочку,— особенно у них,— наваждение убитых с изуродованными лицами постоянно подогревало чувство страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47