Грязь и свинцовые белила (в момент заделки щели) вызвали заражение крови. Запястье болит и пухнет. Затем начинает распухать предплечье.
- Я понял, что дело принимает серьезный оборот.
Когда у вас распухают запястье и предплечье и вы находитесь дома, вам надо вызвать врача и ждать его визита. Но на борту «Лега II» нет врача, а бездельничать нет возможности. Каждый маневр, каждый жест вызывают все более и более острые приступы боли; в конце концов она становится невыносимой.
Надо отоспаться, забыть об управлении судном, оставить один парус, и если оно утонет - значит, так суждено судьбой! Вито Дюма - больной зверь, укрывшийся в логове-каюте. С нескрываемым отвращением он наблюдает, как вновь прибывает вода. Наспех заделанная щель протекает опять. Даже если у вас целы обе руки, ремонт произвести невозможно, поскольку ветер вновь набрал силу, а на море поднялось волнение. Единственное, что остается, - рухнуть на койку и забыться.
- Через несколько часов невероятным усилием воли я заставил себя сделать противовоспалительный укол.
Левой рукой, а она тоже поранена и хотя не воспалилась, но болит, и ею неловко действовать. Однако надо справиться с недомоганием.
Сколько надо сделать! Вы зажигаете горелку, кипятите воду для стерилизации шприца и иглы (еще не изобретены заранее стерилизованные комплекты для инъекций в герметической упаковке), сливаете воду, левой, почти неуправляемой рукой берете шприц и иголку, чтобы соединить их. Мы рассказываем о Великом часе океанов, но эти мелкие детали - кастрюлька, шприц, игла - приобретают жизненно важное значение, когда при скорости ветра сто километров в час неуправляемое судно идет с заклиненным рулем, прыгая и проваливаясь на волнах.
Происходит неизбежное - шприц и игла падают в грязную морскую воду. Вы ругаетесь. Может, плачете от злости, но делать нечего. Надо все начинать сначала: кипятить воду и прочее. Проходит час. Наконец лекарство в шприце, затем в вашей руке.
За ночь лихорадка не спадает. Вито Дюма делает второй, а вскоре и третий укол. Градусник показывает сорок, а руку раздирает невыносимая боль. Она распухла до невероятных размеров и воняет гнильем...
Несмотря на жар, который туманит мозг, Вито Дюма понимает, «что надо отрезать эту гниющую руку». Кто из вас пробовал отрубить себе руку? Как это сделать? Ударом топора? Либо вскрыть нарыв ножом? Но рука превратилась в сплошной нарыв. Несовершенные инструменты могут внести худшую, смертельную инфекцию. Безумием было отправляться в путь, не приобретя хотя бы элементарных медицинских знаний!
Дюма - человек глубоко верующий. В отчаянии он возносит молитву святой Терезе де Лизье (он сам рассказывал об этом) и почти тут же теряет сознание.
Двенадцать часов небытия. Пробуждение. Койка вся промокла, но рука почти не болит. С удивлением и благодарностью (он сказал и об этом) Вито Дюма смотрит на свое предплечье и видит отверстие восьми сантиметров в диаметре, через которое вытекает гной. Два часа утра 12 июля. Мореплаватель-одиночка спасен.
А война? С момента отплытия из Монтевидео Вито Дюма не видел ни дымка, ни одного самолета. Может, война еще не добралась до «ревущих сороковых» или уже закончилась?
Война напоминает Вито Дюма о себе 14 августа ревом мощной сирены, когда он отдыхает в каюте. Он тут же выскакивает на палубу. Над «Легом II» нависло громадное судно. На его мостике стоит капитан и делает жесты руками.
- Эй, капитан, - кричит Дюма, - вы никогда не отдыхаете? Укажите мне мое местонахождение!
Ответа нет. Дюма бросает взгляд на корму - бразильский флаг. Он повторяет вопрос по-португальски. Сверху доносится голос капитана, усиленный мегафоном:
- Нельзя. Война. Мы не можем сообщать никаких сведений.
- Тогда хоть скажите, я правильно держу курс на мыс Доброй Надежды?
- Если ветер не перестанет, вполне возможно.
- Капитан, вы можете послать радиограмму аргентинскому консулу в Кейптауне и предупредить его о моем прибытии?
- Охотно. Только из ближайшего порта. В море нам запрещено выходить на связь.
Через одиннадцать дней новая встреча. На этот раз с британским эскадренным миноносцем.
- Куда направляетесь?
- В Кейптаун.
- Зачем?
Английский офицер сух.
- Чтобы отдохнуть.
- Почему именно в этот порт?
И в тот же момент Дюма с удивлением видит всплывающую рядом с «Легом II» подлодку. Вскоре на ее узкую палубу выбегают матросы и офицеры. Дюма понимает, что время шуток прошло. Английский он знает плохо и просит разрешения объясниться на французском языке, которым владеет хорошо. Офицер, предложивший себя в переводчики, ничего не понимает, атмосфера становится натянутой. «Я понял, что ко мне относятся с подозрением. Может, принимают за шпиона или постановщика мин? В этот момент с кормы эскадренного миноносца раздается голос матроса. Тот говорит по-испански:
- Как дела, старина?
Какое облегчение слышать родной язык! Вито пулеметной очередью выпаливает - кругосветное путешествие, остановки, его мирные намерения.
Матрос-переводчик тщетно пытается угнаться за его речью. Теперь все, в том числе и офицеры, хохочут.
- Можете подсказать мне курс?
- Идите тем же курсом, вы на правильном пути.
- Удастся ли мне дойти сегодня ночью?
- Не рассчитывайте. Вы более чем в пятидесяти милях от Кейптауна. Доброго пути! В чем нуждаетесь?
- Ни в чем, спасибо.
Вито Дюма входит в Кейптаунский порт в десять часов вечера того же дня, 25 августа 1942 года, пробыв в море пятьдесят шесть суток. Рука еще окончательно не зажила, щель заделана лишь частично, но перевязки и вычерпывание воды уже давно стали обыденной работой. Теперь Дюма знает, как ведет себя «Лег II» на любом ходу и при любом ветре, он владеет парусами, как пианист-виртуоз клавишами рояля.
Кейптаун. Вито Дюма надеется отдохнуть, вволю отоспаться без мгновенных пробуждений, не слыша ударов волн о корпус и угрожающего плеска воды в каюте.
- А «Лег II» будет укачивать меня словно в колыбели.
Но жизнь, как всегда, нарушает любые планы... 14 августа Вито просил капитана бразильского судна уведомить аргентинского консула о его прибытии, и капитан выполнил свое обещание. Новость разнеслась по городу, и результат не замедлил сказаться - вместо отдыха бессонная ночь. Всю ночь матросы в порту чествовали Вито Дюма. Наутро - он даже не успел снять старые брюки и куртку с дырявыми локтями - появляется свора журналистов. Вопросы, вспышки магния. «Живописное одеяние, как у флибустьера» - заголовок на первой странице крупной вечерней газеты. В том же наряде Дюма обедает с консулом Аргентины, мэром города и другими представителями властей.
- Две недели буду бездельничать. Даже не стану заниматься «Легом И». Третью неделю посвящу ему.
Так решил Вито, когда, валясь с ног от усталости, он отвел вечером 26 августа свое судно в укромный уголок порта. Несмотря на войну, его разыскали и там - поток телеграмм из Буэнос-Айреса, Монтевидео. А затем начинают приходить сотни писем. Восхищение, поздравления, пишут взрослые, юноши, дети: «Вито Дюма, возьмите меня с собой». Не будучи в состоянии вскрыть их все, Вито набивал ими ящики стола. «Буду читать в море». Одно из них упало, он поднял его, прочел: «Я - дочь и внучка голландских моряков и обожаю море. Приезжайте ко мне. Вы не почувствуете себя чужим. Моя вилла стоит на берегу Атлантического океана».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
- Я понял, что дело принимает серьезный оборот.
Когда у вас распухают запястье и предплечье и вы находитесь дома, вам надо вызвать врача и ждать его визита. Но на борту «Лега II» нет врача, а бездельничать нет возможности. Каждый маневр, каждый жест вызывают все более и более острые приступы боли; в конце концов она становится невыносимой.
Надо отоспаться, забыть об управлении судном, оставить один парус, и если оно утонет - значит, так суждено судьбой! Вито Дюма - больной зверь, укрывшийся в логове-каюте. С нескрываемым отвращением он наблюдает, как вновь прибывает вода. Наспех заделанная щель протекает опять. Даже если у вас целы обе руки, ремонт произвести невозможно, поскольку ветер вновь набрал силу, а на море поднялось волнение. Единственное, что остается, - рухнуть на койку и забыться.
- Через несколько часов невероятным усилием воли я заставил себя сделать противовоспалительный укол.
Левой рукой, а она тоже поранена и хотя не воспалилась, но болит, и ею неловко действовать. Однако надо справиться с недомоганием.
Сколько надо сделать! Вы зажигаете горелку, кипятите воду для стерилизации шприца и иглы (еще не изобретены заранее стерилизованные комплекты для инъекций в герметической упаковке), сливаете воду, левой, почти неуправляемой рукой берете шприц и иголку, чтобы соединить их. Мы рассказываем о Великом часе океанов, но эти мелкие детали - кастрюлька, шприц, игла - приобретают жизненно важное значение, когда при скорости ветра сто километров в час неуправляемое судно идет с заклиненным рулем, прыгая и проваливаясь на волнах.
Происходит неизбежное - шприц и игла падают в грязную морскую воду. Вы ругаетесь. Может, плачете от злости, но делать нечего. Надо все начинать сначала: кипятить воду и прочее. Проходит час. Наконец лекарство в шприце, затем в вашей руке.
За ночь лихорадка не спадает. Вито Дюма делает второй, а вскоре и третий укол. Градусник показывает сорок, а руку раздирает невыносимая боль. Она распухла до невероятных размеров и воняет гнильем...
Несмотря на жар, который туманит мозг, Вито Дюма понимает, «что надо отрезать эту гниющую руку». Кто из вас пробовал отрубить себе руку? Как это сделать? Ударом топора? Либо вскрыть нарыв ножом? Но рука превратилась в сплошной нарыв. Несовершенные инструменты могут внести худшую, смертельную инфекцию. Безумием было отправляться в путь, не приобретя хотя бы элементарных медицинских знаний!
Дюма - человек глубоко верующий. В отчаянии он возносит молитву святой Терезе де Лизье (он сам рассказывал об этом) и почти тут же теряет сознание.
Двенадцать часов небытия. Пробуждение. Койка вся промокла, но рука почти не болит. С удивлением и благодарностью (он сказал и об этом) Вито Дюма смотрит на свое предплечье и видит отверстие восьми сантиметров в диаметре, через которое вытекает гной. Два часа утра 12 июля. Мореплаватель-одиночка спасен.
А война? С момента отплытия из Монтевидео Вито Дюма не видел ни дымка, ни одного самолета. Может, война еще не добралась до «ревущих сороковых» или уже закончилась?
Война напоминает Вито Дюма о себе 14 августа ревом мощной сирены, когда он отдыхает в каюте. Он тут же выскакивает на палубу. Над «Легом II» нависло громадное судно. На его мостике стоит капитан и делает жесты руками.
- Эй, капитан, - кричит Дюма, - вы никогда не отдыхаете? Укажите мне мое местонахождение!
Ответа нет. Дюма бросает взгляд на корму - бразильский флаг. Он повторяет вопрос по-португальски. Сверху доносится голос капитана, усиленный мегафоном:
- Нельзя. Война. Мы не можем сообщать никаких сведений.
- Тогда хоть скажите, я правильно держу курс на мыс Доброй Надежды?
- Если ветер не перестанет, вполне возможно.
- Капитан, вы можете послать радиограмму аргентинскому консулу в Кейптауне и предупредить его о моем прибытии?
- Охотно. Только из ближайшего порта. В море нам запрещено выходить на связь.
Через одиннадцать дней новая встреча. На этот раз с британским эскадренным миноносцем.
- Куда направляетесь?
- В Кейптаун.
- Зачем?
Английский офицер сух.
- Чтобы отдохнуть.
- Почему именно в этот порт?
И в тот же момент Дюма с удивлением видит всплывающую рядом с «Легом II» подлодку. Вскоре на ее узкую палубу выбегают матросы и офицеры. Дюма понимает, что время шуток прошло. Английский он знает плохо и просит разрешения объясниться на французском языке, которым владеет хорошо. Офицер, предложивший себя в переводчики, ничего не понимает, атмосфера становится натянутой. «Я понял, что ко мне относятся с подозрением. Может, принимают за шпиона или постановщика мин? В этот момент с кормы эскадренного миноносца раздается голос матроса. Тот говорит по-испански:
- Как дела, старина?
Какое облегчение слышать родной язык! Вито пулеметной очередью выпаливает - кругосветное путешествие, остановки, его мирные намерения.
Матрос-переводчик тщетно пытается угнаться за его речью. Теперь все, в том числе и офицеры, хохочут.
- Можете подсказать мне курс?
- Идите тем же курсом, вы на правильном пути.
- Удастся ли мне дойти сегодня ночью?
- Не рассчитывайте. Вы более чем в пятидесяти милях от Кейптауна. Доброго пути! В чем нуждаетесь?
- Ни в чем, спасибо.
Вито Дюма входит в Кейптаунский порт в десять часов вечера того же дня, 25 августа 1942 года, пробыв в море пятьдесят шесть суток. Рука еще окончательно не зажила, щель заделана лишь частично, но перевязки и вычерпывание воды уже давно стали обыденной работой. Теперь Дюма знает, как ведет себя «Лег II» на любом ходу и при любом ветре, он владеет парусами, как пианист-виртуоз клавишами рояля.
Кейптаун. Вито Дюма надеется отдохнуть, вволю отоспаться без мгновенных пробуждений, не слыша ударов волн о корпус и угрожающего плеска воды в каюте.
- А «Лег II» будет укачивать меня словно в колыбели.
Но жизнь, как всегда, нарушает любые планы... 14 августа Вито просил капитана бразильского судна уведомить аргентинского консула о его прибытии, и капитан выполнил свое обещание. Новость разнеслась по городу, и результат не замедлил сказаться - вместо отдыха бессонная ночь. Всю ночь матросы в порту чествовали Вито Дюма. Наутро - он даже не успел снять старые брюки и куртку с дырявыми локтями - появляется свора журналистов. Вопросы, вспышки магния. «Живописное одеяние, как у флибустьера» - заголовок на первой странице крупной вечерней газеты. В том же наряде Дюма обедает с консулом Аргентины, мэром города и другими представителями властей.
- Две недели буду бездельничать. Даже не стану заниматься «Легом И». Третью неделю посвящу ему.
Так решил Вито, когда, валясь с ног от усталости, он отвел вечером 26 августа свое судно в укромный уголок порта. Несмотря на войну, его разыскали и там - поток телеграмм из Буэнос-Айреса, Монтевидео. А затем начинают приходить сотни писем. Восхищение, поздравления, пишут взрослые, юноши, дети: «Вито Дюма, возьмите меня с собой». Не будучи в состоянии вскрыть их все, Вито набивал ими ящики стола. «Буду читать в море». Одно из них упало, он поднял его, прочел: «Я - дочь и внучка голландских моряков и обожаю море. Приезжайте ко мне. Вы не почувствуете себя чужим. Моя вилла стоит на берегу Атлантического океана».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59