Пообещайте мне не бродить в одиночку по той части дома.
– Обещаю, – отозвалась она.
Я очень тревожилась за Майру. Рассказала обо всем Лилиас. Этот разговор позволил нам отвлечься от неотвязной темы войны, хотя для меня был почти так же тревожен.
– Вероятно, у нее мутится рассудок, – в своей обычной рассудительной манере заметила Лилиас. – В наших местах поговаривали, что у Майры не все дома.
– У нее светлый разум. Она просто нервничает. Она никогда не была уверенной в себе особой. А это другое дело.
– А ты не думаешь, что она тайком попивает?
– Я допускаю, вино может быть источником всяких фантазий.
– То-то и оно. Мне кажется, именно здесь зарыта собака.
– Но несомненно фигурки там были. Роже видел их.
– Вот это мне кажется действительно странным.
– Понимаешь, сначала появилась фигурка у подножья лестницы, а теперь – мужчина с женщиной на руках, приготовившийся сбросить ее вниз.
– Я могу предположить только одно. Я кивнула.
– Он столкнул ее в пролет, – закончила свою мысль Лилиас.
– Или кто-то еще.
– Маргарет принадлежал алмаз, стоивший целого состояния. Женился он на ней довольно поспешно. Кто-то мог затаить против него злобу.
– Интересно узнать – кто.
– Знаешь, у нас сейчас есть более важные заботы. Я хотела бы знать, как долго мы будем жить в окружении буров. Поверь, они – угроза посерьезнее маленьких резных куколок.
Поступавшие в город новости по-прежнему были неутешительными. Быстрой и легкой победой, на которую надеялись англичане, даже не пахло.
Я помнила с юности одну старую легкомысленную песенку, которую с началом военных действий вспомнили многие. Как только пошли разговоры о войне, я не раз слышала ее в Кимберли:
Нет, мы драться не хотим,
Но, уж коль начнем, –
Черт возьми, найдем деньжат
И солдат найдем.
Сейчас она явно была не к месту. Суровая реальность войны не походила на мечты о победах.
Мы впали в уныние. Война началась в октябре, приближался декабрь, но ни одной весточки о победе до нас не долетало. Все, что мы знали, не внушало надежды.
Настроение буров в Кимберли было торжествующим. Мы не общались с ними; между уитлендерами воцарилась подозрительность – любой и каждый мог оказаться шпионом.
Настали тяжелые времена. Молодые люди, желавшие сражаться, покидали город.
Однажды, придя в Рибек-хаус, я встретила в саду Нджубу. У него на лице было написано такое страдание, что я не удержалась и спросила:
– Что-нибудь случилось?
– Мой сын… исчез, – ответил он.
– Умгала! – воскликнула я. – Но куда он делся?
– Не знаю, мисси. Просто исчез. Сегодня не ночевал.
– Он не мог уйти далеко. Ради чего такому мальчику, как Умгала, покидать родительский дом?
– Он хороший мальчик. Не говорит… не слышит… но хороший.
– Знаю. Сколько времени его нет?
– Одну ночь… и один день.
– Кто-нибудь пытался его найти?
– Я попросил массу. Он сказал, постарается. Но сейчас уходят многие, сказал масса. Может, Умгала тоже ушел.
– Уверена, он вернется, Нджуба.
– Знаю, – он постучал себе по груди, – чувствую вот здесь, мисси. Он ушел навсегда и не вернется.
Несчастный так и стоял, отрицательно качая головой, когда я уходила.
Подавленный Пауль при встрече сразу заговорил о происшедшем:
– Умгала сбежал.
– Его отец сказал мне об этом.
– Куда он мог направиться? Он же не говорит. И потом – за кого ему сражаться? На чью сторону встать?
– Он необычный мальчик, Пауль. У него могла быть причина для бегства.
– Я его знаю. Он не хотел никуда уходить из дома.
– И тем не менее ушел. Сейчас город покидает множество людей. Настали нелегкие времена.
– Хорошо бы прекратилась эта глупая бесконечная война.
– Не сомневаюсь, почти все хотят того же. Разговор с Роже состоялся у меня на другой день. Я зашла повидать Майру, Роже поджидал меня в саду.
– Я хотел поговорить с вами, Д-Диана, – начал он. – Дела складываются не лучшим образом. Вы и сами знаете. Близится развязка. Буры сражаются превосходно. Скоро они займут город.
– Значит, вот-вот грядут перемены?
– Определенно, но еще не завтра. Я хотел сообщить вам, что сегодня вечером уезжаю.
– Уезжаете? Но куда?
– Не могу вам этого сказать.
– У вас… какое-то секретное задание?
– Вы видите, в каком положении город. Необходимы дополнительные укрепления. Отряды буров все ближе и ближе. Без помощи нам не обойтись. Я собираюсь разузнать, что в наших силах сделать.
– Значит, вы уезжаете?
Он кивнул.
– Присмотрите за Майрой. Она меня очень беспокоит. Ее нервическое состояние не проходит.
– Я знаю.
– Я подумал, может быть, вы проведете в нашем доме несколько дней. Понимаете, когда человек неважно себя чувствует, всякое может случиться…
– Конечно, я сделаю все, что смогу.
– Я разговаривал с доктором. С его точки зрения, страдает разум Майры. Ей никак не удается приспособиться к новой жизни. Доктор прописал ей тонизирующее средство.
– Оно как будто мало ей помогает.
– Доктор Бидлбург утверждает, что нужно время. Потрясение оказалось для Майры слишком тяжелым.
– Вы имеете в виду замужество?
– Нет, не это, – он улыбнулся. – Бог свидетель, я не жалел усилий, чтобы сделать Майру счастливой. Африка – необычной место… вдали от родины… и не успели мы здесь обосноваться, как началась война. Я попрошу вас – убедите ее пить лекарство. Мне кажется, она принимает его нерегулярно, и потому оно не оказывает того действия, на которое мы рассчитывали. Вам не трудно сделать так, чтобы Майра соблюдала установленные часы приема?
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Прекрасно. Уверен, буря скоро уляжется, и мы вернемся к нормальной жизни.
– Вы в самом деле так думаете?
– Мы поставим их на колени. Это неизбежно. Нужно было только преодолеть первые трудности. Буры – упорный народ, и им кажется, что на их стороне Бог.
– Они все такого мнения?
– Думаю – да, а их солдаты в особенности.
– Может быть, это потому, что здесь их дом и земля. Они не хотят отдавать своего чужим.
– Даже если это свое тоже у кого-то отнято?
– Конечно. Отняли они давным-давно, а если несколько поколений прожили на одной земле, она становится их родиной. Для нас здесь просто золотая жила. Страна, которую стоит осваивать, еще одна жемчужина в короне империи.
– Вы очень красноречивы, но давайте согласимся с одним: мы хотим окончания войны, мы хотим вернуться к нормальной жизни. Прошу вас – позаботьтесь о Майре.
– Обещаю вам.
– Спасибо. Теперь мне спокойнее.
Вечером он уехал, а через два дня буры осадили Кимберли.
ОСАДА
В следующие несколько дней в городе воцарился хаос. Носились разноречивые слухи. Находившиеся в нескольких милях отряды буров быстро приближались к Кимберли. Они решили не штурмовать город, а просто взять его в кольцо. Жители не знали, каким слухам верить, каким – нет.
Испуганные горожане вышли на улицы и долго стояли небольшими группами, чего-то выжидая. Потом разошлись по домам, к своим семьям. Город вымер. С каждым часом обстановка, видимо, изменялась, но никто не знал, в какую сторону.
Через какое-то время в городе появились первые беженцы, жители окраин, некоторым требовалась медицинская помощь – им становилось плохо, когда они рассказывали о происшедшем. На улицы вышли солдатские патрули из гарнизона. Всех и каждого страшило приближение буров.
Кое-кто утверждал, будто город хорошо укреплен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Обещаю, – отозвалась она.
Я очень тревожилась за Майру. Рассказала обо всем Лилиас. Этот разговор позволил нам отвлечься от неотвязной темы войны, хотя для меня был почти так же тревожен.
– Вероятно, у нее мутится рассудок, – в своей обычной рассудительной манере заметила Лилиас. – В наших местах поговаривали, что у Майры не все дома.
– У нее светлый разум. Она просто нервничает. Она никогда не была уверенной в себе особой. А это другое дело.
– А ты не думаешь, что она тайком попивает?
– Я допускаю, вино может быть источником всяких фантазий.
– То-то и оно. Мне кажется, именно здесь зарыта собака.
– Но несомненно фигурки там были. Роже видел их.
– Вот это мне кажется действительно странным.
– Понимаешь, сначала появилась фигурка у подножья лестницы, а теперь – мужчина с женщиной на руках, приготовившийся сбросить ее вниз.
– Я могу предположить только одно. Я кивнула.
– Он столкнул ее в пролет, – закончила свою мысль Лилиас.
– Или кто-то еще.
– Маргарет принадлежал алмаз, стоивший целого состояния. Женился он на ней довольно поспешно. Кто-то мог затаить против него злобу.
– Интересно узнать – кто.
– Знаешь, у нас сейчас есть более важные заботы. Я хотела бы знать, как долго мы будем жить в окружении буров. Поверь, они – угроза посерьезнее маленьких резных куколок.
Поступавшие в город новости по-прежнему были неутешительными. Быстрой и легкой победой, на которую надеялись англичане, даже не пахло.
Я помнила с юности одну старую легкомысленную песенку, которую с началом военных действий вспомнили многие. Как только пошли разговоры о войне, я не раз слышала ее в Кимберли:
Нет, мы драться не хотим,
Но, уж коль начнем, –
Черт возьми, найдем деньжат
И солдат найдем.
Сейчас она явно была не к месту. Суровая реальность войны не походила на мечты о победах.
Мы впали в уныние. Война началась в октябре, приближался декабрь, но ни одной весточки о победе до нас не долетало. Все, что мы знали, не внушало надежды.
Настроение буров в Кимберли было торжествующим. Мы не общались с ними; между уитлендерами воцарилась подозрительность – любой и каждый мог оказаться шпионом.
Настали тяжелые времена. Молодые люди, желавшие сражаться, покидали город.
Однажды, придя в Рибек-хаус, я встретила в саду Нджубу. У него на лице было написано такое страдание, что я не удержалась и спросила:
– Что-нибудь случилось?
– Мой сын… исчез, – ответил он.
– Умгала! – воскликнула я. – Но куда он делся?
– Не знаю, мисси. Просто исчез. Сегодня не ночевал.
– Он не мог уйти далеко. Ради чего такому мальчику, как Умгала, покидать родительский дом?
– Он хороший мальчик. Не говорит… не слышит… но хороший.
– Знаю. Сколько времени его нет?
– Одну ночь… и один день.
– Кто-нибудь пытался его найти?
– Я попросил массу. Он сказал, постарается. Но сейчас уходят многие, сказал масса. Может, Умгала тоже ушел.
– Уверена, он вернется, Нджуба.
– Знаю, – он постучал себе по груди, – чувствую вот здесь, мисси. Он ушел навсегда и не вернется.
Несчастный так и стоял, отрицательно качая головой, когда я уходила.
Подавленный Пауль при встрече сразу заговорил о происшедшем:
– Умгала сбежал.
– Его отец сказал мне об этом.
– Куда он мог направиться? Он же не говорит. И потом – за кого ему сражаться? На чью сторону встать?
– Он необычный мальчик, Пауль. У него могла быть причина для бегства.
– Я его знаю. Он не хотел никуда уходить из дома.
– И тем не менее ушел. Сейчас город покидает множество людей. Настали нелегкие времена.
– Хорошо бы прекратилась эта глупая бесконечная война.
– Не сомневаюсь, почти все хотят того же. Разговор с Роже состоялся у меня на другой день. Я зашла повидать Майру, Роже поджидал меня в саду.
– Я хотел поговорить с вами, Д-Диана, – начал он. – Дела складываются не лучшим образом. Вы и сами знаете. Близится развязка. Буры сражаются превосходно. Скоро они займут город.
– Значит, вот-вот грядут перемены?
– Определенно, но еще не завтра. Я хотел сообщить вам, что сегодня вечером уезжаю.
– Уезжаете? Но куда?
– Не могу вам этого сказать.
– У вас… какое-то секретное задание?
– Вы видите, в каком положении город. Необходимы дополнительные укрепления. Отряды буров все ближе и ближе. Без помощи нам не обойтись. Я собираюсь разузнать, что в наших силах сделать.
– Значит, вы уезжаете?
Он кивнул.
– Присмотрите за Майрой. Она меня очень беспокоит. Ее нервическое состояние не проходит.
– Я знаю.
– Я подумал, может быть, вы проведете в нашем доме несколько дней. Понимаете, когда человек неважно себя чувствует, всякое может случиться…
– Конечно, я сделаю все, что смогу.
– Я разговаривал с доктором. С его точки зрения, страдает разум Майры. Ей никак не удается приспособиться к новой жизни. Доктор прописал ей тонизирующее средство.
– Оно как будто мало ей помогает.
– Доктор Бидлбург утверждает, что нужно время. Потрясение оказалось для Майры слишком тяжелым.
– Вы имеете в виду замужество?
– Нет, не это, – он улыбнулся. – Бог свидетель, я не жалел усилий, чтобы сделать Майру счастливой. Африка – необычной место… вдали от родины… и не успели мы здесь обосноваться, как началась война. Я попрошу вас – убедите ее пить лекарство. Мне кажется, она принимает его нерегулярно, и потому оно не оказывает того действия, на которое мы рассчитывали. Вам не трудно сделать так, чтобы Майра соблюдала установленные часы приема?
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Прекрасно. Уверен, буря скоро уляжется, и мы вернемся к нормальной жизни.
– Вы в самом деле так думаете?
– Мы поставим их на колени. Это неизбежно. Нужно было только преодолеть первые трудности. Буры – упорный народ, и им кажется, что на их стороне Бог.
– Они все такого мнения?
– Думаю – да, а их солдаты в особенности.
– Может быть, это потому, что здесь их дом и земля. Они не хотят отдавать своего чужим.
– Даже если это свое тоже у кого-то отнято?
– Конечно. Отняли они давным-давно, а если несколько поколений прожили на одной земле, она становится их родиной. Для нас здесь просто золотая жила. Страна, которую стоит осваивать, еще одна жемчужина в короне империи.
– Вы очень красноречивы, но давайте согласимся с одним: мы хотим окончания войны, мы хотим вернуться к нормальной жизни. Прошу вас – позаботьтесь о Майре.
– Обещаю вам.
– Спасибо. Теперь мне спокойнее.
Вечером он уехал, а через два дня буры осадили Кимберли.
ОСАДА
В следующие несколько дней в городе воцарился хаос. Носились разноречивые слухи. Находившиеся в нескольких милях отряды буров быстро приближались к Кимберли. Они решили не штурмовать город, а просто взять его в кольцо. Жители не знали, каким слухам верить, каким – нет.
Испуганные горожане вышли на улицы и долго стояли небольшими группами, чего-то выжидая. Потом разошлись по домам, к своим семьям. Город вымер. С каждым часом обстановка, видимо, изменялась, но никто не знал, в какую сторону.
Через какое-то время в городе появились первые беженцы, жители окраин, некоторым требовалась медицинская помощь – им становилось плохо, когда они рассказывали о происшедшем. На улицы вышли солдатские патрули из гарнизона. Всех и каждого страшило приближение буров.
Кое-кто утверждал, будто город хорошо укреплен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92