Если бы она увидела свет, тогда другое дело, но бедняжка, как все пропащие души, напротив, пытается увлечь других за собой к погибели. Но это не пройдет!
Бласко еще никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так весело рассуждал о подобных вещах. Католики и гугеноты относились к своим разногласиям в высшей степени серьезно. А в устах Чарли Монка путь к вечному проклятию походил на катание на коньках.
– Думаю, леди будет в безопасности в одной из гугенотских семей, – продолжал Чарлз. – Так ей будет спокойнее, да и нам тоже. Конечно, она ваша жена, сэр, и любит вас, а когда женщина любит, на нее почти во всем можно полагаться. Но эти еретики совершенно бешеные, сэр, и их ересь для них настолько важна, что они могут ради нее пожертвовать всем. Чарли встречал таких людей.
Бласко молчал, думая о своей матери, стоящей в его спальне и требующей, чтобы ей оставили Луиса.
– Она будет в полной безопасности, сэр, – твердил Монк. – Сыщики королевы обыскивают дома схизматиков и разносят их на части, если подозревают, что там прячут священника, а если находят его, то тут же забирают в тюрьму вместе с хозяевами. Один раз забрали даже беременную женщину. Но в тихом гугенотском доме ваша жена будет спокойно плести кружева или вязать, ходить на прогулки и молиться со своими единоверцами. Королева благоволит гугенотам. Она считает их честными гражданами и хочет, чтобы ее подданные молились как они; к тому же ей нравится щелкнуть лишний раз по носу старика Филиппа – я имею в виду великого короля Филиппа, сэр. Старая леди презирает его католическое величество. А по какой причине? Чарли может вам объяснить. Она до смерти его боится. Вбила себе в голову, что в один прекрасный день он явится сюда со своей инквизицией и сделает из ее народа истинных христиан. Ей сообщили, что Филипп строит корабли, такие большие, каких еще никогда не видели, и она хочет знать, для чего. Не для того ли, чтобы приплыть сюда? Вы недавно из Испании, сэр. Есть ли прав да в этих разговорах о кораблях?
– Есть, – ответил Бласко. – Я видел, какие работы производятся в наших гаванях. В Кадисе, неподалеку от моего дома, трудятся днем и ночью. Когда темно, работают при свете факелов.
Монк подмигнул ему:
– Значит, ждать недолго. Великий Филипп очистит эту страну от ереси. А какую судьбу он уготовил для старой леди? Боюсь, не очень счастливую. – Он разразился хохотом – казалось, это его забавляет.
– А моя жена? – спросил Бласко. – Вы уверены, что она будет в безопасности в том доме, где вы намерены ее поселить?
– Вы же знаете гугенотов, сэр. Тихие, скромные ребята, не думают ни о чем, кроме работы и молитв. Вашей жене будет хорошо с ними. Мы не можем рисковать, позволяя ей слушать наши разговоры.
– А что, если здесь начнутся такие же беспорядки, как были в Париже?
– Вы имеете в виду Варфоломеевскую ночь, сэр? Слава Богу, в Лондоне такое невозможно. В Англии опасно жить не гугенотам, а католикам. Об этом заботятся джентльмены из окружения королевы. Не думаю, что сама старая леди так уж ненавидит католиков, хотя она и еретичка. Королева преследует их, чтобы удовлетворить своих друзей – мастера Лестера, мастера Уолсингема, мастера Сесила, или Берли, как он теперь себя называет. – Монк изобразил на лице почтение. – Старая леди хочет жить в мире, чтобы народ кричал ей на улицах, что она самая лучшая королева из всех, а придворные джентльмены говорили ей, что она самая красивая. Если ей это скажут католики, она будет им улыбаться, можете быть уверены.
– Думаю, вы правы, – промолвил Бласко. – Моей жене будет спокойно с ее единоверцами…
В результате Жюли поселили в гугенотской семье в Кенсингтоне, а Доминго, Бласко и Чарлз Монк следующей ночью отправились в дом хозяина Монка в Челси. На небе ярко светили звезды. Дом стоял у реки, и воздух был напитан влагой.
– Удобное место, – сказал Монк. – Мы можем вы ехать отсюда по воде или по дороге. Река течет прямо через сад.
Было слишком темно, чтобы хорошо разглядеть дом, но судя по фронтонам и прекрасному саду, он принадлежал состоятельному человеку.
– Конюшни вон там, – показал Чарли.
Дверь открыл высокий мужчина: волосы и борода у него отливали серебром в тусклом свете.
– Добро пожаловать, отец, – сказал он, стискивая руку Бласко.
– Это мой брат отец Каррамадино, – отозвался Бласко на своем неуверенном английском.
– Вы тоже желанный гость, – ответил мужчина и повернулся к Доминго. – Я давно жду этого момента, отец Каррамадино.
– Благословляю вас, сын мой, – сказал Доминго. – Я многое о вас слышал от вашего преданного слуги и с огромным удовольствием войду в ваш дом.
– С вашей стороны, отец, было большим мужеством приехать в нашу страну.
– Это наш долг, сын мой, – ответил Доминго.
Монк присоединился к ним.
– Вам лучше войти, сэр, – посоветовал он. – Не нужно привлекать внимание слуг.
– Ты прав, Чарли, – кивнул сэр Эрик Олдерсли. – Представить не могу, что бы мы без тебя делали.
– Вы всегда можете положиться на Чарли, сэр.
– Этот славный парень, – сказал сэр Эрик, положив руку на плечо Чарли, – многим рискует во имя веры. Он служит мне два года и за это время успел доказать, что стоит многого.
Чарли явно был доволен похвалой.
– А теперь, – продолжал сэр Эрик, – мы покажем отцу Каррамадино комнату, которую приготовили для него. Это не самая лучшая комната в доме, отец, но я предназначил ее для вас не без причины. Она изолирована от остальных – туда нет доступа из других комнат. Принеси свечи, Чарлз, и зажги их. Я провожу наших друзей в их комнаты. Потом принеси еду и напитки, Чарли, и присоединяйся к нам. – Он обернулся к Бласко и Доминго: – Вам следует знать, что Чарли не просто слуга, а надежный друг. Он оказал мне неоценимые услуги, и без него я многого не смог бы осуществить. Но я прошу вас войти. Моя семья уже спит. Утром я сообщу им о вашем приезде. А пока что постараемся не шуметь.
Сэр Эрик провел их в холл, тускло освещенный па рой свечей, и они поднялись по лестнице на галерею с несколькими дверями. Он открыл одну из них, и они очутились в маленьком помещении, стены которого были обиты панелями, а пол покрыт ковром. В комнате находились стол, несколько табуретов и книжные полки.
– Пожалуйста, садитесь, – пригласил их хозяин, – а Чарли принесет вам еду и напитки. За этой дверью комната, где вы будете спать. Туда можно попасть только от сюда. Там есть две кровати. Но прежде мы побеседуем, и я расскажу вам, что мне удалось для вас приготовить. Вы, должно быть, устали. Садитесь и подкрепитесь, а потом я покажу вам тайник, который оборудовал здесь. О нем не знает даже Чарли. Я полностью доверяю ему, но он открытый и честный парень, и если дом станут обыскивать, может выдать вас жестом или взглядом, и тогда сыщики начнут ломать пол и стены, пока не найдут то, что им нужно.
Вскоре вернулся Чарли, неся нарезанные куски мяса, печенье, эль и сидр.
Ставя на стол еду и напитки, он не переставал болтать:
– Разве я не говорил вам, джентльмены, что здесь вас радушно примут? Кладовые моего хозяина всегда полны. У меня слюнки текут при виде еды, о которой я мечтал последние недели вдалеке от дома.
– Чарли – истинный лондонец, – усмехнулся сэр Эрик. – Он тоскует по дому, когда вынужден его покидать. Присаживайся, Чарли, и поешь вместе с нами. Ты хорошо поработал, а нам предстоят более трудные и опасные дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Бласко еще никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так весело рассуждал о подобных вещах. Католики и гугеноты относились к своим разногласиям в высшей степени серьезно. А в устах Чарли Монка путь к вечному проклятию походил на катание на коньках.
– Думаю, леди будет в безопасности в одной из гугенотских семей, – продолжал Чарлз. – Так ей будет спокойнее, да и нам тоже. Конечно, она ваша жена, сэр, и любит вас, а когда женщина любит, на нее почти во всем можно полагаться. Но эти еретики совершенно бешеные, сэр, и их ересь для них настолько важна, что они могут ради нее пожертвовать всем. Чарли встречал таких людей.
Бласко молчал, думая о своей матери, стоящей в его спальне и требующей, чтобы ей оставили Луиса.
– Она будет в полной безопасности, сэр, – твердил Монк. – Сыщики королевы обыскивают дома схизматиков и разносят их на части, если подозревают, что там прячут священника, а если находят его, то тут же забирают в тюрьму вместе с хозяевами. Один раз забрали даже беременную женщину. Но в тихом гугенотском доме ваша жена будет спокойно плести кружева или вязать, ходить на прогулки и молиться со своими единоверцами. Королева благоволит гугенотам. Она считает их честными гражданами и хочет, чтобы ее подданные молились как они; к тому же ей нравится щелкнуть лишний раз по носу старика Филиппа – я имею в виду великого короля Филиппа, сэр. Старая леди презирает его католическое величество. А по какой причине? Чарли может вам объяснить. Она до смерти его боится. Вбила себе в голову, что в один прекрасный день он явится сюда со своей инквизицией и сделает из ее народа истинных христиан. Ей сообщили, что Филипп строит корабли, такие большие, каких еще никогда не видели, и она хочет знать, для чего. Не для того ли, чтобы приплыть сюда? Вы недавно из Испании, сэр. Есть ли прав да в этих разговорах о кораблях?
– Есть, – ответил Бласко. – Я видел, какие работы производятся в наших гаванях. В Кадисе, неподалеку от моего дома, трудятся днем и ночью. Когда темно, работают при свете факелов.
Монк подмигнул ему:
– Значит, ждать недолго. Великий Филипп очистит эту страну от ереси. А какую судьбу он уготовил для старой леди? Боюсь, не очень счастливую. – Он разразился хохотом – казалось, это его забавляет.
– А моя жена? – спросил Бласко. – Вы уверены, что она будет в безопасности в том доме, где вы намерены ее поселить?
– Вы же знаете гугенотов, сэр. Тихие, скромные ребята, не думают ни о чем, кроме работы и молитв. Вашей жене будет хорошо с ними. Мы не можем рисковать, позволяя ей слушать наши разговоры.
– А что, если здесь начнутся такие же беспорядки, как были в Париже?
– Вы имеете в виду Варфоломеевскую ночь, сэр? Слава Богу, в Лондоне такое невозможно. В Англии опасно жить не гугенотам, а католикам. Об этом заботятся джентльмены из окружения королевы. Не думаю, что сама старая леди так уж ненавидит католиков, хотя она и еретичка. Королева преследует их, чтобы удовлетворить своих друзей – мастера Лестера, мастера Уолсингема, мастера Сесила, или Берли, как он теперь себя называет. – Монк изобразил на лице почтение. – Старая леди хочет жить в мире, чтобы народ кричал ей на улицах, что она самая лучшая королева из всех, а придворные джентльмены говорили ей, что она самая красивая. Если ей это скажут католики, она будет им улыбаться, можете быть уверены.
– Думаю, вы правы, – промолвил Бласко. – Моей жене будет спокойно с ее единоверцами…
В результате Жюли поселили в гугенотской семье в Кенсингтоне, а Доминго, Бласко и Чарлз Монк следующей ночью отправились в дом хозяина Монка в Челси. На небе ярко светили звезды. Дом стоял у реки, и воздух был напитан влагой.
– Удобное место, – сказал Монк. – Мы можем вы ехать отсюда по воде или по дороге. Река течет прямо через сад.
Было слишком темно, чтобы хорошо разглядеть дом, но судя по фронтонам и прекрасному саду, он принадлежал состоятельному человеку.
– Конюшни вон там, – показал Чарли.
Дверь открыл высокий мужчина: волосы и борода у него отливали серебром в тусклом свете.
– Добро пожаловать, отец, – сказал он, стискивая руку Бласко.
– Это мой брат отец Каррамадино, – отозвался Бласко на своем неуверенном английском.
– Вы тоже желанный гость, – ответил мужчина и повернулся к Доминго. – Я давно жду этого момента, отец Каррамадино.
– Благословляю вас, сын мой, – сказал Доминго. – Я многое о вас слышал от вашего преданного слуги и с огромным удовольствием войду в ваш дом.
– С вашей стороны, отец, было большим мужеством приехать в нашу страну.
– Это наш долг, сын мой, – ответил Доминго.
Монк присоединился к ним.
– Вам лучше войти, сэр, – посоветовал он. – Не нужно привлекать внимание слуг.
– Ты прав, Чарли, – кивнул сэр Эрик Олдерсли. – Представить не могу, что бы мы без тебя делали.
– Вы всегда можете положиться на Чарли, сэр.
– Этот славный парень, – сказал сэр Эрик, положив руку на плечо Чарли, – многим рискует во имя веры. Он служит мне два года и за это время успел доказать, что стоит многого.
Чарли явно был доволен похвалой.
– А теперь, – продолжал сэр Эрик, – мы покажем отцу Каррамадино комнату, которую приготовили для него. Это не самая лучшая комната в доме, отец, но я предназначил ее для вас не без причины. Она изолирована от остальных – туда нет доступа из других комнат. Принеси свечи, Чарлз, и зажги их. Я провожу наших друзей в их комнаты. Потом принеси еду и напитки, Чарли, и присоединяйся к нам. – Он обернулся к Бласко и Доминго: – Вам следует знать, что Чарли не просто слуга, а надежный друг. Он оказал мне неоценимые услуги, и без него я многого не смог бы осуществить. Но я прошу вас войти. Моя семья уже спит. Утром я сообщу им о вашем приезде. А пока что постараемся не шуметь.
Сэр Эрик провел их в холл, тускло освещенный па рой свечей, и они поднялись по лестнице на галерею с несколькими дверями. Он открыл одну из них, и они очутились в маленьком помещении, стены которого были обиты панелями, а пол покрыт ковром. В комнате находились стол, несколько табуретов и книжные полки.
– Пожалуйста, садитесь, – пригласил их хозяин, – а Чарли принесет вам еду и напитки. За этой дверью комната, где вы будете спать. Туда можно попасть только от сюда. Там есть две кровати. Но прежде мы побеседуем, и я расскажу вам, что мне удалось для вас приготовить. Вы, должно быть, устали. Садитесь и подкрепитесь, а потом я покажу вам тайник, который оборудовал здесь. О нем не знает даже Чарли. Я полностью доверяю ему, но он открытый и честный парень, и если дом станут обыскивать, может выдать вас жестом или взглядом, и тогда сыщики начнут ломать пол и стены, пока не найдут то, что им нужно.
Вскоре вернулся Чарли, неся нарезанные куски мяса, печенье, эль и сидр.
Ставя на стол еду и напитки, он не переставал болтать:
– Разве я не говорил вам, джентльмены, что здесь вас радушно примут? Кладовые моего хозяина всегда полны. У меня слюнки текут при виде еды, о которой я мечтал последние недели вдалеке от дома.
– Чарли – истинный лондонец, – усмехнулся сэр Эрик. – Он тоскует по дому, когда вынужден его покидать. Присаживайся, Чарли, и поешь вместе с нами. Ты хорошо поработал, а нам предстоят более трудные и опасные дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90