- удивился я.
- Да, он… - в свою очередь удивился мой собеседник.
Виролайнен, посетив Зубкова в момент, когда совещание было прервано, робко высказал мысль: «А может быть, ряжи выдержат напор льда, если внутрь забить сваи, а пространство вокруг каждой сваи заполнить камнем?»
Услышав эти слова, Зубков несколько секунд смотрел на Виролайнена с недоумением, затем разразился хохотом. Виролайнен смутился, решив, что предложил какую-то нелепость.
Зубков вызвал к себе специалистов и объявил им, удивленным такой поспешностью:
- Двадцать лет строил я мосты, и у каждого из вас, товарищи, немалый стаж. Но никто из нас не строил мостов с комбинированными опорами… А вот зашел ко мне человек посторонний и внес такое предложение, за которое, думаю, будут голосовать все.
Зубков оказался прав: все единодушно поддержали идею Виролайнена.
Первый мост решено было строить на сваях, а второй - на свайно-ряжевых опорах.
.. На рассвете 19 января на пустынные, заминированные берега Невы против Морозовки и Шлиссельбурга вышли роты саперов. По воронкам от взорванных ими мин двинулись тракторы и автомашины, подвозя лесоматериал, копры, все необходимое для множества спешащих сюда строителей…
Но кроме моста и подходов к нему надо было в тот же срок проложить вдоль Старо-Ладожского канала железнодорожную линию. Ее решили вести без насыпей, по замерзшему болоту, то есть в полном противоречии со всякими техническими нормами и установлениями. Да, весной болото раскиснет, да, рельсы вместе со шпалами начнут погружаться в жижу. Допустим даже, что ледоход снесет и весь мост… Но то будет весною, а до весны удастся перевезти в Ленинград десятки, может быть сотни тысяч тонн драгоценных грузов! За это время строители придумают, как обеспечить пропускную способность дороги в весенние и летние месяцы… Да, конечно, и мост и железная дорога будут строиться и действовать под непрерывным обстрелом, жертв не миновать, - но то ли уже ленинградцами пережито, то ли преодолено!
Строительство моста началось 24 января.
Толовыми шашками во льду были пробиты сотни лунок Бойцы копровых команд вставляли в лунки двадцатиметровые сваи Под ударами копровых «баб» сваи пошли в грунт, но грунты на невском дне оказались разными. Там, где они были рыхлыми, свая уходила метра на три, прежде чем достичь твердого основания. Разными оказались и глубины. На рыхлых грунтах и на больших глубинах сваи пришлось наращивать.
Работа эта была не только тяжелой, но и смертельно опасной: немцы вели артиллерийский обстрел.
Наша артиллерия, прикрывая строительство, отвечала методическим огнем. Все дни шла артиллерийская дуэль.
Позавчера вражеский снаряд убил наповал бригадира женской бригады ленинградку Анну Васильевну Москаленко. Опомнившись от испуга, глядя на окровавленное тело подруги, работница Новикова тихо сказала:
- Буду я теперь за нее!
И бригада не прервала работу. В тот же день была убита и Новикова. Ее заменила третья женщина. Бригада хмуро, молча, но столь же напряженно продолжала работать.
За девять суток было забито три тысячи свай. И почти все эти сваи пришлось наращивать. Многие люди жили на льду, не уходя на берег. В мирное время одним копром полагалось забивать двадцать свай за рабочий день. Здесь в одни из суток восемь копров забили семьсот свай!
Дело сделано. Мост в тысячу триста метров длиной построен!
- Вот вам пример для сравнения, - сказал Ковалев. - В тридцать третьем году на Украине один наш полк первого июля начал строить мост длиной в шестьсот десять метров. Мы пустили по мосту войска пятнадцатого июля. А здесь построен вдвое более длинный мост за девять дней.
6 февраля. Товарный вагон в Морозовке
В вагоне душно. С группой командиров я ввалился в этот вагон ночью, чтобы присутствовать при подходе первого поезда и участвовать в митинге, для которого уже приготовлена трибуна.
Поезд вчера вышел со станции Волховстрой. Мы ждали всю ночь, возбужденные и бессонные.
Один конец вагона отделен невысокой перегородочкой, там телефон.
Только что к мосту ходил маневровый паровоз отвести в сторону состав с бревнами. Он довез меня до предмостной эстакады и ушел обратно. Прохаживаясь здесь по шпалам, я прочел надпись, выведенную по всей верхней перекладине арки над эстакадой:
«Путь свободен! Привет героическому Ленинграду!»
Разглядывая противоположный берег, я увидел паровоз, выползающий из пространства между горой Преображенской и ситценабивной фабрикой. Именно оттуда недавно стреляли по Морозовке гитлеровские минометы…
Паровоз трудился, густо дымя, вытягивая десяток платформ с танками KB на изогнувшийся дугой мост. Я поспешил к станции, закричал:
- Поезд идет!..
Все шумно, толкаясь, бегом - из вагона. Поперек рельсов - перед трибуной натягивают красную ленту. Общая команда:
- Становись!
На пульмановском вагоне-станции, над трибуной плакат:
«Привет железнодорожникам Волховского узла от железнодорожников Ленинграда!»
… Поезд идет!.. Серый дым медленно приближающегося паровоза уносится в сторону Ленинграда. Паровоз обтянут красным полотнищем, над ним плакат:
«Пламенный привет героическим трудящимся города Ленина!»
Номер паровоза спереди: «Л-1208», а на будке по сторонам: «ЭУ имп 708-64».
На площадках вдоль котла - машущие шапками люди.
Струи пара… И на всю ширь прибрежья люди от чистой души кричал.
- Ура!
Поезд останавливается. Гляжу на часы: 12 часов 10 минут.
Митинг длится десять минут. И пока идет митинг, я у паровоза дружески здороваюсь с Виролайненом:
- Узнаете?
- Товарищ Лукницкий? Как договорились, значит?
- Конечно!
Мы крепко пожали друг другу руки.
Виролайнен сказал, что от разъезда Левый берег до Шлиссельбурга за реверсом паровоза стоял он сам и что поведет поезд дальше, до Ленинграда.
Больше ни о чем тут говорить не было возможности. Не успели мы опомниться, как уже оказались: Виролайнен и Зубков на паровозе, а я - вместе с другими пассажирами - в одном из двух классных вагонов.
Трибуна поплыла назад. Набирая скорость, поезд проходит Морозовку. За окнами - весь в снегу густой лес.
Мы движемся к Ленинграду, не останавливаясь на мелких станциях: в окно видим только приветствующих поезд людей.
Станция Ржевка. Стоим. Выхожу на платформу. Ко мне подходит Виролайнен, чем-то встревоженный. Прогуливаемся. Он объясняет мне, что замерзла труба водоподачи от цистерны к тендеру, только что ее отогрели.
- Какой цистерны? - спрашиваю я. - При чем здесь цистерна?.
- Понимаете, - начинает рассказывать Виролайнен, - в Волховстрое мы не были уверены в том, что на станциях правобережья Невы система водоподачи действует. Поэтому решили взять с собой добавочный запас воды, прицепили к тендеру цистерну… Сейчас веду я паровоз, не доезжаем километров двух до Ржевки, вдруг отказывают оба инжектора, - стало быть, воды в тендере нет. Куда же она девалась? Останавливать поезд на перегоне? Ни в коем случае! Профессиональная гордость машиниста не позволяет! Принимаю решение довести поезд до станции, а здесь разобраться. Едва дотянул до Ржевки, гляжу на водомерное стекло котла: вода в нижней гайке. Вот мы тут и забегали! Приказываю прекратить расход пара из котла: остановить паровозный насос, выключить прогревы, помощника машиниста посылаю проверить наличие воды в цистерне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
- Да, он… - в свою очередь удивился мой собеседник.
Виролайнен, посетив Зубкова в момент, когда совещание было прервано, робко высказал мысль: «А может быть, ряжи выдержат напор льда, если внутрь забить сваи, а пространство вокруг каждой сваи заполнить камнем?»
Услышав эти слова, Зубков несколько секунд смотрел на Виролайнена с недоумением, затем разразился хохотом. Виролайнен смутился, решив, что предложил какую-то нелепость.
Зубков вызвал к себе специалистов и объявил им, удивленным такой поспешностью:
- Двадцать лет строил я мосты, и у каждого из вас, товарищи, немалый стаж. Но никто из нас не строил мостов с комбинированными опорами… А вот зашел ко мне человек посторонний и внес такое предложение, за которое, думаю, будут голосовать все.
Зубков оказался прав: все единодушно поддержали идею Виролайнена.
Первый мост решено было строить на сваях, а второй - на свайно-ряжевых опорах.
.. На рассвете 19 января на пустынные, заминированные берега Невы против Морозовки и Шлиссельбурга вышли роты саперов. По воронкам от взорванных ими мин двинулись тракторы и автомашины, подвозя лесоматериал, копры, все необходимое для множества спешащих сюда строителей…
Но кроме моста и подходов к нему надо было в тот же срок проложить вдоль Старо-Ладожского канала железнодорожную линию. Ее решили вести без насыпей, по замерзшему болоту, то есть в полном противоречии со всякими техническими нормами и установлениями. Да, весной болото раскиснет, да, рельсы вместе со шпалами начнут погружаться в жижу. Допустим даже, что ледоход снесет и весь мост… Но то будет весною, а до весны удастся перевезти в Ленинград десятки, может быть сотни тысяч тонн драгоценных грузов! За это время строители придумают, как обеспечить пропускную способность дороги в весенние и летние месяцы… Да, конечно, и мост и железная дорога будут строиться и действовать под непрерывным обстрелом, жертв не миновать, - но то ли уже ленинградцами пережито, то ли преодолено!
Строительство моста началось 24 января.
Толовыми шашками во льду были пробиты сотни лунок Бойцы копровых команд вставляли в лунки двадцатиметровые сваи Под ударами копровых «баб» сваи пошли в грунт, но грунты на невском дне оказались разными. Там, где они были рыхлыми, свая уходила метра на три, прежде чем достичь твердого основания. Разными оказались и глубины. На рыхлых грунтах и на больших глубинах сваи пришлось наращивать.
Работа эта была не только тяжелой, но и смертельно опасной: немцы вели артиллерийский обстрел.
Наша артиллерия, прикрывая строительство, отвечала методическим огнем. Все дни шла артиллерийская дуэль.
Позавчера вражеский снаряд убил наповал бригадира женской бригады ленинградку Анну Васильевну Москаленко. Опомнившись от испуга, глядя на окровавленное тело подруги, работница Новикова тихо сказала:
- Буду я теперь за нее!
И бригада не прервала работу. В тот же день была убита и Новикова. Ее заменила третья женщина. Бригада хмуро, молча, но столь же напряженно продолжала работать.
За девять суток было забито три тысячи свай. И почти все эти сваи пришлось наращивать. Многие люди жили на льду, не уходя на берег. В мирное время одним копром полагалось забивать двадцать свай за рабочий день. Здесь в одни из суток восемь копров забили семьсот свай!
Дело сделано. Мост в тысячу триста метров длиной построен!
- Вот вам пример для сравнения, - сказал Ковалев. - В тридцать третьем году на Украине один наш полк первого июля начал строить мост длиной в шестьсот десять метров. Мы пустили по мосту войска пятнадцатого июля. А здесь построен вдвое более длинный мост за девять дней.
6 февраля. Товарный вагон в Морозовке
В вагоне душно. С группой командиров я ввалился в этот вагон ночью, чтобы присутствовать при подходе первого поезда и участвовать в митинге, для которого уже приготовлена трибуна.
Поезд вчера вышел со станции Волховстрой. Мы ждали всю ночь, возбужденные и бессонные.
Один конец вагона отделен невысокой перегородочкой, там телефон.
Только что к мосту ходил маневровый паровоз отвести в сторону состав с бревнами. Он довез меня до предмостной эстакады и ушел обратно. Прохаживаясь здесь по шпалам, я прочел надпись, выведенную по всей верхней перекладине арки над эстакадой:
«Путь свободен! Привет героическому Ленинграду!»
Разглядывая противоположный берег, я увидел паровоз, выползающий из пространства между горой Преображенской и ситценабивной фабрикой. Именно оттуда недавно стреляли по Морозовке гитлеровские минометы…
Паровоз трудился, густо дымя, вытягивая десяток платформ с танками KB на изогнувшийся дугой мост. Я поспешил к станции, закричал:
- Поезд идет!..
Все шумно, толкаясь, бегом - из вагона. Поперек рельсов - перед трибуной натягивают красную ленту. Общая команда:
- Становись!
На пульмановском вагоне-станции, над трибуной плакат:
«Привет железнодорожникам Волховского узла от железнодорожников Ленинграда!»
… Поезд идет!.. Серый дым медленно приближающегося паровоза уносится в сторону Ленинграда. Паровоз обтянут красным полотнищем, над ним плакат:
«Пламенный привет героическим трудящимся города Ленина!»
Номер паровоза спереди: «Л-1208», а на будке по сторонам: «ЭУ имп 708-64».
На площадках вдоль котла - машущие шапками люди.
Струи пара… И на всю ширь прибрежья люди от чистой души кричал.
- Ура!
Поезд останавливается. Гляжу на часы: 12 часов 10 минут.
Митинг длится десять минут. И пока идет митинг, я у паровоза дружески здороваюсь с Виролайненом:
- Узнаете?
- Товарищ Лукницкий? Как договорились, значит?
- Конечно!
Мы крепко пожали друг другу руки.
Виролайнен сказал, что от разъезда Левый берег до Шлиссельбурга за реверсом паровоза стоял он сам и что поведет поезд дальше, до Ленинграда.
Больше ни о чем тут говорить не было возможности. Не успели мы опомниться, как уже оказались: Виролайнен и Зубков на паровозе, а я - вместе с другими пассажирами - в одном из двух классных вагонов.
Трибуна поплыла назад. Набирая скорость, поезд проходит Морозовку. За окнами - весь в снегу густой лес.
Мы движемся к Ленинграду, не останавливаясь на мелких станциях: в окно видим только приветствующих поезд людей.
Станция Ржевка. Стоим. Выхожу на платформу. Ко мне подходит Виролайнен, чем-то встревоженный. Прогуливаемся. Он объясняет мне, что замерзла труба водоподачи от цистерны к тендеру, только что ее отогрели.
- Какой цистерны? - спрашиваю я. - При чем здесь цистерна?.
- Понимаете, - начинает рассказывать Виролайнен, - в Волховстрое мы не были уверены в том, что на станциях правобережья Невы система водоподачи действует. Поэтому решили взять с собой добавочный запас воды, прицепили к тендеру цистерну… Сейчас веду я паровоз, не доезжаем километров двух до Ржевки, вдруг отказывают оба инжектора, - стало быть, воды в тендере нет. Куда же она девалась? Останавливать поезд на перегоне? Ни в коем случае! Профессиональная гордость машиниста не позволяет! Принимаю решение довести поезд до станции, а здесь разобраться. Едва дотянул до Ржевки, гляжу на водомерное стекло котла: вода в нижней гайке. Вот мы тут и забегали! Приказываю прекратить расход пара из котла: остановить паровозный насос, выключить прогревы, помощника машиниста посылаю проверить наличие воды в цистерне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166