— Нашёл дурака. Мне завтра вставать рано, а ты… Я спать пошёл.


ГЛАВА 14
РАЗЛУКА
Пётр Алексеевич смотрел вслед удалявшемуся кораблю.
— Ну вот, — обратился он с стоявшему рядом Ганнибалу, — отплыл твой братишка в Ипонию. Таперича нескоро возвернется.
— Энто да. — Вздохнул Ганнибал и посмотрел в подзорную трубу. — Платком машет. Посмотрите Пётр Алексеевич. — Он передал царю трубу.
Царь долго смотрел в трубу, покуда у него не начал слезиться глаз.
— Один ты, арап, остался. — Вздохнул он.
— Дак, я мыслю, государь, энто вы нарочно нового негра в Петербург выписали? Для симметрии своеобразной?
— Какого негра?
— Вы, государь, сулпризец мне сделать хочете, посему не признаетесь. Да токмо я сегодня ночью вашего ефиопа в коридоре зрил.
— Да ты о чем это, Ганнибалка? — удивился царь.
— Как об чем? Видел я сегодня ночью вашего ефиопа во дворце. Побег я Занзибала звать для знакомства, а черномазый скрылся.
— Тебе это, видать приснилось! Никаких я негров не выписывал.
— Где ж приснилось? Когда я его, лопни мои глза, прямо как вас наблюдал. Ростом примерно с Меншикова, в руке носок шерстяной держал. Мёрзнет, видать, с непривычки.
— Рехнулся ты маленько, как я погляжу. Энто все в бабах твоих причина. Ночью спать надо, а не по коридорам шастать. Ладно, пошли отсель.


ГЛАВА 15
ЧЕРТ — СООБЩНИК ЕФИОПА
Пётр зашёл в кабинет и склонился над картой.
В дверь постучали.
— Да-да! — Крикнул Пётр, не оборачиваясь.
Вошёл Ромодановский с перевязанной головой.
— Здравия желаю, государь.
— Здорово, князь-кесарь. — Пётр исподлобья посмотрел на Ромодановского. — Чего с башкой?
— Так что, государь, не знаю как и начать. — Ромодановсий потупился. — … А токмо ограбили нынче ночью злодеи твою, Пётр Алексеевич, государственную казну.
— Ни хрена себе! — Вскинулся царь. — А ты куда смотрел, подлец?!
— Дак я и смотреть никуда не мог, потому как злодеи энти, зная, что я им воспрепятствовать стану, первым делов меня оглушили и к кровати узлами прикрутили. Чуть не окочурился. Не вели казнить, государь, а сперва выслушай.
— Говори, собака!
— Вчерась я как чувствовал беду — почивать улегси, ан не спится мне. Лежу, с боку на бок поворачиваюсь. Два раза подымался квасу выпить. Потом уже задремал тревожно. И видится мне в тую пору сон премерзкий: иду я по пустыне и будто бы я слон. Иду, значит, хоботом груши сымаю и жру. Как вдруг, скачет навстречу соловая амператрицина лошадь, а на ней генерал Брюс восседает. Стал я его грушею с хобота кормить, так ентот Брюс грушу проглотил, а хобот мой узлом перетянул. Стал я задыхаться и проснулся. Вижу — черт передо мною скалится. На лбу у него рога с аршин, а морда волосьями чёрными обросла, аки у пуделя. Я было хотел его перекрестить, да токмо аспид ловчее оказалси — копытом меня по лбу переделал. Очнулся я под утро к кровати узлами прикрученный, на лбу шишка болит. Еле жив. Начал я от боли стонать — сын проснулся и меня отвязал. Глядь — нога босая, носка с ключами нету. А другой носок на месте. Вот, государь.

— Ты что, рыло, носки мне тычешь? Велено тебе было казну стеречь, а не носки!
— Дак я и рассказываю, государь. Я как пропажу носка обнаружил, так сразу, как есть в исподнем, в казну и побег. Прибегаю — точно — дверь настежь и в казне нехватка. Я сына там оставил, чтоб остальное не растащили, а сам к вам.
— Так. — Царь выбил трубку. — Зови своих сатрапов и Меншикова зови.
Через четверть часа все былы в сборе, последним пришёл Ушаков со товарищи.
Пётр расхаживал из угла в угол, покусывая трубку. Вошедшие нервно топтались на ковре.
— Ну что, все на месте? — Строго спросил царь.
— Так точно, государь. Все. — Отрапортовал Ромодановский.
— Тогда расскажи всем, холера, как ты мою государственную казну просрал.
Ромодановский утёр платком вспотевший лоб и принялся рассказывать:
— … и носок у меня с ключом стащили. — Заключил он. — А черт ентот шириной морды примерно… — он обвёл всех взглядом, — … примерно с Меншикова будет…
— Постой, постой! — перебил его царь, — Носок, говоришь, шерстяной?! Сказывал мне Ганнибалка сегодня утром, быдто ентой ночью зрил он во дворце ефиопа какого-то. И имелся у оного ефиопа носок шерстяной в руке. Я его ишо на смех поднял.
— Так, наверное, Ганнибалка твой казну и нарезал! — Выступил вперёд Меншиков. — а таперича выворачивается на мнимых ефиопов. Предупреждал я тебя, хер Питер, насчёт твоих асмодеев, а ты не верил! Собакою меня ишо называл!.. Точно говорю, мин херц, Ганнибал казну обчистил! А деньги с Занзибалом в Ипонию сплавил! Тю-тю, мин херц, таперича наши денежки!
— Но-но, собака! — Крикнул царь, — Наши денежки! Тут твово ничего нету! Тут все моё!
— Какая разница! Я ж не об ентом, мин херц. Я ж об отечестве пекусь. Вели, сей момент Ганнибала схватить, пока и ентот в Ипонию, к свиньям не утёк! Слышь, Ушаков, — обернулся он, — беги со товарищи вязать Ганнибала живее!
— К—у—уда! — царь покраснел. — Закрой, Алексашка рот, — воняет! Ты что, жопа, раскомандовался?! Иль мнишь чего о себе?! Ну-ка иди сюда — я тебя палкой стукну!
Меншиков спрятался за спины:
— За что, мин херц обижаешься? — крикнул оттуда он, — Я ж как лучше хотел. Для тебя ж стараюсь!
— Эй, Ушаков! — Сказал Пётр. — Позови сюда Ганнибала. Токмо не говори за какой надобностию.
Скоро пришёл Ганнибал.
— Звали, государь?
Пётр оглядел его с ног до головы.
— Ну-ка расскажи всем, Ганнибалка, ишо раз, кого ты сегодня ночью во дворце видел?
— Дык я и говорю, видел сегодня ночью земляка-ефиопа с шерстяным носком в руке.
— Ты поподробнее расскажи — какой он был?
— Знамо какой, — брюнет, навроде нас с Занзибалом. Носок в руке держал шерстяной.
— Такой? — Ромодановский вытащил из кармана носок и показал Ганнибалу.
— Он. — подтвердил Ганнибал. — Так вы что, Федор Юрьевич, тоже негра зрили?
— Угу…— тот запихал носок обратно в карман.
— Что, князь-кесарь, — погляди внимательно — не похож ли Ганнибал на твоего давешнего черта?
— Да нет, государь, я того хорошо запомнил. На всю жизнь. — Он потёр шишку, — у того рога на голове были. И морда раза в полтора толще. И ростом с Меншикова.
— Чего ты все на меня киваешь?! — Крикнул из-за спин Меншиков. — Чуть что — Меншиков. Ты лучше скажи, может ентот черт на Занзибала похожий был?
— А че тут говорить? Ганнибал с Занзибалом на одно лицо. А черт совсем другой.
— Что случилось-то? — Спросил Ганнибал.
— Нынче ночью, — ответил царь, — какой-то черт снял с Ромодановского носок с ключом и казну государственную обчистил.
— Ну и дела! — Присвистнул Ганибал. — Выходит, это я ночью на лихоимца наткнулся? Знал бы я наперёд — что енто вор, ему б от меня не уйтить!
— Брешет он, мин херц! — Заорал Меншиков. — Энто они, ефиопы, казну обчистили! Сердцем чую! Хватай его, мин херц! Говорил я про заговор ефиопов! Мыслю я, что ихний сообщник во дворце обретается! Вели, мин херц, облаву учинить, а Ганнибала в колодки и пытать нещадно!
— Ах ты гадина! — Охнул Ганнибал. — Это я-то вор?! Это я-то у мово государя казну спёр? — Он набросился на Меншикова, и, повалив на пол, стал тузить кулаками. — Получай, гундосый! Давно ты уже напрашиваешься!

Ушаков со товарищи с трудом растащили их по углам.
— Ну что, Алексашка, допрыгался? — сказал царь. — Не будешь впредь людей оговаривать, не разобравшись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11