Мэриан повиновалась. В результате седло перелетело через спину лошади и плюхнулось на пол. У Чада вырвался смешок, но он тотчас же сделал серьезное лицо и любезно вернул седло в общую кучу.
— Теперь ты знаешь, что это тебе по силам. Уже хорошо. В следующий раз, когда взвалишь его и оно начнет выскальзывать из рук, ухвати покрепче и придержи. И не надо так тужиться, не то отшибешь лошадке спину. Они и без того не в восторге от этого украшения, просто терпят его, так что не надо лишний раз напоминать, какое это бремя.
Он что же, опять за шуточки? Не самый подходящий момент. Так или иначе, придется проделать все снова — досадная необходимость еще и потому, что рядом всегда будет дежурный по конюшне. Неужели обязательно так надрываться «на всякий пожарный»? А впрочем, это хороший способ поквитаться с ней за все наболевшее. Не потому ли Чад и взялся ее учить?
До глубины души возмущенная, Мэриан расправила плечи и поклялась себе, что оседлает кобылу, даже если ляжет при этом костьми.
Еще пара попыток — и седло оказалось там, где ему полагалось быть изначально. Гордая собой, Мэриан забыла обо всем и адресовала Чаду сияющую улыбку. В ответ он улыбнулся так искренне, что она устыдилась своих черных подозрений.
Раскрасневшаяся, растрепанная, изрядно взмокшая в процессе своей бурной деятельности, Мэриан как будто совсем отрешилась от посторонних мыслей, но тут Чад взял ее за плечи и отвел от упряжи, к которой она склонилась, назад к седлу, подпруга под которым осталась незатянутой. Прикосновение заставило ее затрепетать. Чад, конечно же, заметил это. Возможно, от него не укрылись и частый стук ее сердца, и затрудненное дыхание, потому что он вдруг отдернул руки, точно обожженный, отступил на шаг и резко произнес:
— А вот этого не надо!
У Мэриан чуть не вырвалось: «Ничего не могу с собой поделать!», — но она смолчала, тоже отодвинулась и приказала себе сейчас же, немедленно успокоиться. Это не помогло. Что-то проснулось в ней и теперь нарастало, набирая силу.
— Какого черта ты это делаешь? — сердито спросил Чад (его голос донесся словно издалека). — Хочешь знать, как долго я продержусь? По-твоему, я каменный?
Он схватил Мэриан за руку и увлек назад на конюшню, в ближайшее пустое стойло.
Глава 28
В первый момент Мэриан решила, что урок окончен, — и ошиблась. Начиналась вторая, не менее важная часть, не имевшая отношения к лошадям, но когда Чад потянул ее за собой в прохладу конюшни, она этого еще не знала.
Переход от яркого света к полутени был так резок, что зрение временно отказало. Возникло ощущение, что внутри царит кромешная тьма. Ошеломленная, Мэриан не сразу отдала себе отчет в том, что, собственно, происходит, а когда опомнилась, то поняла, что лежит в пустом стойле на охапке душистого сена. Она встрепенулась. Чад тотчас закрыл ей рот поцелуем, чтобы заглушить протестующий крик, не зная, как она от этого далека. Все случилось так быстро, что рассудок не успел включиться, и казалось совершенно лишенным логики. Что это Чад болтал там, в загоне, из-за чего возмущался? Что она такого сделала, чтобы снова толкнуть его к объятиям и поцелуям? Разве они не сошлись на том, что вчерашняя сцена была ошибкой? По крайней мере до сих пор казалось, что и он того же мнения. К тому же на этот раз вино ни при чем. Как тогда объяснить его поведение?
На сей раз речь шла не только о поцелуях. Чад решил зайти еще дальше, потому что рука его лежала на ее груди и жар ладони давал понять, что он прикасается прямо к ее коже. Мэриан приподняла голову. Так и есть, ее блузка расстегнута!
Первой и самой естественной реакцией стал страх быть застигнутой в полураздетом виде в объятиях мужчины. До сих пор Мэриан не приходилось раздеваться нигде, кроме как в полном уединении своей комнаты.
— А если кто-нибудь войдет?..
— Ну и пусть входит! — был ответ. — Подумаешь!
Будь у нее возможность все как следует обдумать, она, быть может, и сделала бы попытку высвободиться — кто знает? Но рука двигалась, лаская грудь, это было так упоительно, что Мэриан скорее запротестовала бы, если бы ласка прекратилась. Да и кто может войти на конюшню в такой час, если все на пастбищах, а дежурный болен? В любом случае нет смысла тревожиться о том, чего еще не случилось. Вот случится, тогда и можно будет впасть в панику. Губы снова слились. На этот раз Мэриан обвила руками шею Чада, безмолвно соглашаясь на все, что придет ему в голову. Поцелуй стал более жадным, всепоглощающим. Просто удивительно, как это влияло на способность рассуждать. Это было нечто гораздо большее, чем весь ее скромный опыт.
Между тем ласки тоже стали смелее, в них появилось что-то требовательное, даже грубое. Казалось, Чад настолько захвачен страстью, что уже не властен над собой. Ну и что тут странного? Она не владеет собой с самых первых минут!
Губы продвинулись ниже и резко, жадно прильнули к выемке шеи. Это воспламеняло так, что хотелось, оплести его руками и ногами, стиснуть так, чтобы у него захватило дух. Еще ниже — на грудь! Конечно, губы его не были так горячи, как казалось, но ощущение было буквально обжигающее.
Ощущения нарастали, сливались, пока не превратились в одно чувство томительного, дурманящего желания. Лишь смутно Мэриан угадывала, что рука движется, дергая юбку-брюки, пытаясь стянуть ее с ног. Ничего не вышло, и рука нырнула под складки «подола».
— Надо бы издать закон против таких дурацких нарядов! — проворчал Чад, обнаружив, что складки собраны вокруг ног.
Внезапно Мэриан стало так смешно, что она не выдержала и засмеялась:
— Что ты делаешь? Хочешь лишить меня доброй половины костюма для верховой езды? — поддразнила она. — Интересно зачем?
— Подумай, отгадай. У тебя богатое воображение.
— Но это сено.., оно колется!
— А ты вообрази, что лежишь на шелковых простынях.
— Да? Сам воображай, а мне колко!
Чад расхохотался, перекатился на спину и усадил Мэриан сверху. Блузка была ловко сдернута и расстелена рядом на сене, за ней, довершая импровизированную постель, последовала сорочка. Стягивая ее через голову Мэриан, Чад зацепил и сдвинул очки. Она по привычке поправила их.
Заметив это, он потянулся к ним, но она отклонилась так, чтобы он не дотянулся.
— Сними их!
— Нет.
Чад нахмурился, вид полуобнаженного тела Мэриан отвлек его. Теперь ему было много удобнее ласкать ее. Когда его ладони накрыли ее груди, Мэриан со стоном запрокинула голову. Там, где тела соприкасались, становилось все жарче. Это ощущалось даже через одежду.
— Приподнимись!
Смутное чувство протеста при мысли о том, что это положит конец сладостным ощущениям, заставило Мэриан отрицательно покачать головой, но когда Чад повторил приказ, она повиновалась. Стоя на коленях расставленных ног, она впервые ощутила, что дрожит всем телом. При виде того, как Чад вытягивает из брюк полы расстегнутой рубашки, ноги у нее чуть было не подкосились окончательно.
— Распусти волосы!
На этот раз она подчинилась без колебаний: вынула заколки, тряхнула головой и ощутила, как масса волос щекотно соскальзывает по плечам и спине к талии.
— Я знал, что это будет чудесная картина. Вот что, милая, больше никаких узлов! Если еще раз увижу твои волосы так беспощадно закрученными, заброшу подальше все заколки.
Мэриан невольно улыбнулась, вообразив себе, как Чад под покровом ночи пробирается к ней в спальню, чтобы похитить заколки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73