— Нет, Джилберт, — ответил Гауик. — Однако из достоверного источника нам известно, что несколько отрядов милиции скрываются в Южной Флориде.
— А кто главарь отряда, который вы преследуете, вам известно?
— В точности известно, и должен сказать, что, если бы нам удалось его захватить, мистер Бербанк вряд ли был бы на нас за это в претензии.
— Что вы этим хотите сказать? — взволнованно спросил Джемс Бербанк.
— А вот что: во главе отряда стоит тот самый испанец, которого военный суд в Сент-Огастине недавно оправдал за недостатком улик по делу о нападении на Кэмдлес-Бей…
— Тексар?! — вырвалось одновременно у всех присутствовавших. С каким удивлением было произнесено это имя, представить себе нетрудно.
— Как! — вскричал Джилберт. — Тексар стоит во главе банды, которую вы преследуете?
— Он самый! Это он устроил засаду у Киссимми, он был главарем полусотни негодяев, которые учинили кровавую расправу над нашими моряками, а теперь, как нам сказали в Нью-Смирне, он удрал в Эверглейдс.
— А если вам удастся схватить этого мерзавца, что вы с ним сделаете? — спросил Эдвард Кэррол.
— Расстреляем тут же на месте, — ответил капитан Гауик. — Таков категорический приказ коммодора. И можете быть уверены, мистер Бербанк, что приказ этот будет выполнен мною немедленно.
Легко себе представить, какое впечатление произвела эта новость на Джемса Бербанка и его спутников. Они могли быть почти уверены, что с помощью отряда капитана Гауика им удастся освободить Зерму и Ди, а испанец со своими приспешниками будет схвачен и понесет, наконец, заслуженное наказание. Громкое «ура!» разнеслось по лесу, и спутники Бербанка бросились горячо пожимать руки солдатам федеральной морской пехоты.
Джилберт в свою очередь сообщил капитану о причинах, побудивших Бербанка и его отряд отправиться в Эверглейдс. Для них важнее всего было, конечно, освободить мулатку и Ди, увезенных, как это явствовало из записки Зермы, на остров Карнерал. Капитан узнал также, что алиби, на которое ссылался Тексар на суде, было ложным, хотя совершенно непонятно, каким образом испанцу удалось все же его доказать. Поскольку же Тексар виновен не только в похищении, но и в устройстве резни у озера Киссимми, ему вряд ли удастся уйти от ответа за оба эти преступления.
Неожиданная мысль осенила Джемса Бербанка, и он обратился к капитану с вопросом:
— Не можете ли вы сказать мне, когда именно случилась эта история с шлюпками?
— Я совершенно точно знаю, что расправу над нашими моряками учинили двадцать второго марта, — ответил капитан Гауик.
— Да, но ведь двадцать второго марта Тексар находился еще в Черной бухте и только собирался ее покинуть, — возразил Джемс Бербанк. — Как же мог он участвовать в резне, которая произошла за двести миль оттуда, около озера Киссимми?
— Как вы сказали?.. — удивился капитан.
— Я утверждаю, что Тексар не мог стоять во главе банды конфедератов, напавшей на шлюпки!
— Вы ошибаетесь, мистер Бербанк, — возразил капитан. — Испанца хорошо видели матросы, уцелевшие при этой катастрофе. Я сам их расспрашивал: они уверяют, что узнали Тексара, которого хорошо знают в лицо, так как не раз видели его в Сент-Огастине.
— Не может этого быть, капитан, — настаивал Джемс Бербанк. — У меня есть записка Зермы. Из этой записки видно, что двадцать второго марта Тексар находился еще в Черной бухте.
Джилберт слушал молча. Он понимал, что его отец прав. В день катастрофы испанец не мог быть вблизи озера Киссимми.
— В конце концов не все ли равно? — сказал он наконец. — В жизни этого человека так много загадочного, что не к чему ломать себе голову. Двадцать второго марта он был еще в Черной бухте — так пишет Зерма в своей записке,
— и в тот же день он находился во главе шайки южан в двухстах милях оттуда
— так утверждаете вы, капитан, со слов матросов коммодора Дюпона. Не станем об этом спорить. Ясно по крайней мере, что в настоящее время он находится в Эверглейдсе. Стало быть, через двое суток он может быть в наших руках.
— Верно, Джилберт, — согласился капитан Гауик, — и за что бы его ни расстреляли, за учиненную резню или за похищение, расстрелян он будет по заслугам! В путь!
Все это тем не менее было в высшей степени загадочным, как, впрочем, и многие обстоятельства, связанные с жизнью Тексара.
Тут опять было какое-то необъяснимое алиби. Испанец словно действительно обладал способностью раздваиваться.
Раскроется ли, наконец, эта тайна, или нет, сказать было трудно.
Во всяком случае, необходимо было схватить Тексара. И к достижению этой цели решили направить свои усилия моряки капитана Гауика, объединившись с отрядом Джемса Бербанка.
11. ЭВЕРГЛЕЙДС
Эверглейдс! Что за страшный, но великолепный край! Расположенный на юге Флориды, он тянется до мыса Сейбл, то есть до самой оконечности полуострова. Вся область представляет собой в сущности огромное болото, лежащее почти на одном уровне с океаном. В бурю сюда устремляются воды Атлантики или Мексиканского залива и смешиваются здесь с дождевыми потоками, которые в зимнее время заливают местность. Вот почему Эверглейдс
— нечто среднее между сушей и морем и область эта почти необитаема.
Воды окаймлены здесь белыми песками — светлой рамой, оттеняющей множество темных зеркал, в глади которых отражается лишь полет бесчисленных птиц, кружащихся над болотами. Рыба тут не водится, зато змей
— великое множество.
Не следует, однако, думать, что Эверглейдс бесплодная пустыня. Нет, на островах, окруженных стоячими водами, природа обретает свои права. Вредоносные испарения словно обезврежены ароматом изумительных цветов. Острова окутаны благоуханием тысячи пышно цветущих растений, которые вполне оправдывают столь поэтическое название полуострова Флориды. В этих-то благодатных оазисах Эверглейдса и укрываются индейцы-кочевники, которые никогда, правда, не задерживаются подолгу на одном месте.
Среди Эверглейдских болот, немного южнее двадцать седьмой параллели, лежит довольно большое озеро Окичоби. В одном из уголков этого озера и находится тот самый остров Карнерал — тайное убежище Тексара, куда он скрылся от преследований.
Место вполне достойное Тексара и его шайки! Когда Флорида еще принадлежала испанцам, здесь обычно скрывались бежавшие от правосудия преступники белой расы. Свешавшись с туземцами; сохранившими примесь караибской крови, они, вероятно, и явились родоначальниками тех самых криков, семинолов, индейцев-кочевников, которых удалось в какой-то мере покорить лишь в 1845 году, да и то в результате долгой и кровопролитной войны.
Остров Карнерал должен был, казалось, служить надежным убежищем, хотя с востока лишь, узкий пролив отделяет его от суши, если позволительно назвать сушей окружающие озеро болота. Пролив этот имеет около ста футов в ширину, и переправиться через него можно только на лодке. Другого способа нет.
Бежать же с острова вплавь просто немыслимо: илистое дно пролива поросло длинными и цепкими травами, которые кишат ядовитыми гадами.
А дальше подымался кипарисовый лес, в котором никогда не просыхала вода, так что путнику пробираться сквозь него крайне трудно. Впрочем, это было не единственное препятствие. Глинистая почва, подобно клею, облепляла ноги, гигантские стволы повалившихся деревьев преграждали путь, душил невыносимый запах плесени, а вдобавок ко всему еще и ядовитый филактис, который вредоносней чертополоха, и в особенности тысячи исполинских грибов-дождевиков, словно начиненных пироксилином или динамитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77