Структура – это будущее, которое становится здесь и сейчас. Деятельность же – это настоящее, всегда конфликт прошлого и будущего.
И вот перед нами задача: создать Братство, которое породит новую Реальность, отрицая и вбирая в себя нынешний мир. А в основу нового порядка вещей Братство заложит сверхновую русскую матрицу. Безусловно сверхновую. И непременно русскую. Мы сопряжем прошлое и будущее, соберем чудесные технологии, возьмем на вооружение поразительные техники «дизайна будущего».
Сверхновая русская матрица возвращает традицию, которая берет реванш, разворачиваясь вглубь и вширь – динамичная, живая, обновленная. Иная Реальность – это Реальность русской традиции. Но где же ее искать? Где таится начало русской традиции, ее смысловой и энергетический исток?
Ответ очевиден. Да вы его наверняка уже знаете. В Троице-Сергиевой обители, в деятельности Сергия Радонежского надо искать наши истоки. Того, кто вместе с учениками и сотрудниками за какие-то считанные годы создал на развалинах Киевской Руси новый русский народ. Именно он заложил топологическую структуру русской идентичности. Он вдохнул в нас жизнь. Троице-Сергиева обитель времен Радонежского и есть прообраз нашего Братства. Какие же черты той лавры нам особенно важно перенять?
По заветам Радонежского
Как пишет А.Косоруков в книге «Строитель вечного пути России Сергий Радонежский» (Москва, «Беловодье», 2004 г.), краеугольным камнем обители служила Троица, воплощенная в добре, духовности и созидании. Для Сергия Радонежского был основой нравственно-духовного совершенствования. Своим примером он учил, что без такого стержня теряют смысл и молитвы, и богослужения. А вот в сочетании они превращаются в звено, соединяющее высшее и низшее, великое с малым. «Труд был его важнейшей незаменимой молитвой».
В своей обители Сергий возродил раннехристианскую этику совместной жизни, совершив переход монахов от обособленного жительства к общему. За сто с лишним лет, прошедших до Радонежского, монахи на Руси привыкли к жизни легкой и нетрудовой, со всяческими удобствами и услугами. И психология у них успела сложиться индивидуалистическая. Вместе собирались только на общие богослужения. А вот «общее житие» по Сергию требовало изменения сознания. Возникала община, коммуна. Богатые и бедные уравнивались в правах. Примера для Сергия не было: ведь в Византии, откуда пришло к нам Православие, монастыри были «особножитными».
Переход к общинности в монастыре не предполагал всеобщего равенства. Нет, возникала сложная, жизнеспособная, духовно-просветленная общность. То было территориальное объединение вокруг монастыря. Сюда входили и близлежащие храмовые приходы. И пусть организационно они подчинялись иерархии церкви, в плане духа, деятельности и зачастую хозяйства они подпадали под водительство монастыря, жили в орбите его духовно-хозяйственной активности. Как правило, во главе приходов стояли «белые», женатые священники. Они-то и выступали своего рода мостиком, между безбрачными монахами-чернецами и обычными мирянами. Но не в смысле посредничества, а по степени самоотречения, приближенности к заветам раннехристианской жизни.
Здесь были и братства, эти уникальные структуры, соединявшие в себе духовное и хозяйственное. Они складывались уже в пятнадцатом-шестнадцатом веках вокруг наиболее духовных и процветающих монастырей. В братства входили миряне, обычные люди. Осененные духовным светом обители, братья не только участвовали в монастырской экономике, но и пользовались политической и военной защитой монастыря. Такие братства несли пять важнейших функций.
Во-первых, участвовали в экономической жизни монастыря, помогали монахам в решении их производственных задач, связанных с земледелием, торговлей, ремеслом.
Во-вторых, вбирали в себя наиболее ревностных мирян, вовлеченных в духовную жизнь обители.
В-третьих, все споры внутри братства разрешал свой, братский суд. Принцип был таков: пока мы не решим проблему в своем кругу, то сор из избы не вынесем.
В-четвертых, братства занимались «экономикой дарения». То есть, подавали милостыню странникам, поддерживали сирых и убогих, вдов и сирот.
В-пятых, поскольку братья были в основном людьми посадскими и сельскими, они помогали друг другу в своей деятельности.
Вот эта самая сложная ткань монастырских систем, разбросанных по русским просторам, и составила Святую Русь. Новую Реальность, основу великорусского народа, родившегося среди разложившихся остатков Древней Руси – раздробленных, полной взаимной вражды и коварства. Жизнь в Святой Руси была пронизана духовным светом и священным смыслом.
Троице-Сергиева обитель мы считает хранительницей русского топоса, наполненной созидательной духовностью, действующей в самом что ни на есть реальном мире. Эта духовность не бежит от жизни, не отгораживается от нее, не закрывает глаза на хаос и проблемы. Нет, этот монастырь служит примером самоотречения, сознательной и созидательной жертвы, высокого служения, неотделимого от повседневной жизни с ее «низкими» нуждами и мелочами. Перед нами открывается пример «цветущей сложности» по Константину Леонтьеву, перестраивающей текущую Реальность в иной, лучезарный мир. Поэтому именно Троицкая обитель есть метафора Русского Братства в онтологическом, бытийном смысле. Вот наша метрика жизни, вот принципы нашего Братства! Вот где духовное соединяется с материальным, энергия – с аскезой, а сила – со смирением! Вот где пассионарные порыв и жертвенность скрещиваются с нравственной стойкостью, с открытостью жизни и умением радоваться каждому ее мигу. Какая гармоничная симфония грядущего русского времени – времени Нейромира!
Метафора деятельности – разведка
Однако будет у Русского Братства еще одна метафора, теперь уже в измерении не бытия, а деятельности. И это есть не что иное, как разведывательные службы.
Разведка и спецслужбы – квинтэссеция наиболее успешных действий игроков психоистории. Именно разведка наиболее полно отражает все самое действенное, победоносное и неодолимое в сегодняшнем мире единых операций – метадействия.
Работа разведки всегда была метадействием, жизнью в стиле «экшн». Это – сплав аналитики и активных операций, самосбывающихся прогнозов и систем тотального наблюдения, искусных опытов по разрешению конфликтов и самых изощренных технологий провоцирования напряженности. Как никакой другой вид человеческой деятельности, разведка наиболее близка магии. Магия и разведка стоят совсем рядом, как говорят ученые – они топологически изоморфны. В конечном счете, и разведка, и магия есть не что иное, как превращения информационного в материальное и наоборот. Идет взаимопревращение, взаимовлияние, взаимопорождение. В обоих случаях бесплотное, информационное управляет реальным миром «во плоти и крови». Заклинания и короткие разведсообщения меняют судьбы миллионов людей и целых стран. В разведке информация, слово, сознание воздействуют на материю, на текущую Реальность с ее плотной тканью общественных отношений и на ресурсные потоки, пронизывающие весь наш глобализованный мир.
Но и этого мало. Разведка как бы собирает в себе все синергетические практики, использует многовековую традицию непрямых действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301
И вот перед нами задача: создать Братство, которое породит новую Реальность, отрицая и вбирая в себя нынешний мир. А в основу нового порядка вещей Братство заложит сверхновую русскую матрицу. Безусловно сверхновую. И непременно русскую. Мы сопряжем прошлое и будущее, соберем чудесные технологии, возьмем на вооружение поразительные техники «дизайна будущего».
Сверхновая русская матрица возвращает традицию, которая берет реванш, разворачиваясь вглубь и вширь – динамичная, живая, обновленная. Иная Реальность – это Реальность русской традиции. Но где же ее искать? Где таится начало русской традиции, ее смысловой и энергетический исток?
Ответ очевиден. Да вы его наверняка уже знаете. В Троице-Сергиевой обители, в деятельности Сергия Радонежского надо искать наши истоки. Того, кто вместе с учениками и сотрудниками за какие-то считанные годы создал на развалинах Киевской Руси новый русский народ. Именно он заложил топологическую структуру русской идентичности. Он вдохнул в нас жизнь. Троице-Сергиева обитель времен Радонежского и есть прообраз нашего Братства. Какие же черты той лавры нам особенно важно перенять?
По заветам Радонежского
Как пишет А.Косоруков в книге «Строитель вечного пути России Сергий Радонежский» (Москва, «Беловодье», 2004 г.), краеугольным камнем обители служила Троица, воплощенная в добре, духовности и созидании. Для Сергия Радонежского был основой нравственно-духовного совершенствования. Своим примером он учил, что без такого стержня теряют смысл и молитвы, и богослужения. А вот в сочетании они превращаются в звено, соединяющее высшее и низшее, великое с малым. «Труд был его важнейшей незаменимой молитвой».
В своей обители Сергий возродил раннехристианскую этику совместной жизни, совершив переход монахов от обособленного жительства к общему. За сто с лишним лет, прошедших до Радонежского, монахи на Руси привыкли к жизни легкой и нетрудовой, со всяческими удобствами и услугами. И психология у них успела сложиться индивидуалистическая. Вместе собирались только на общие богослужения. А вот «общее житие» по Сергию требовало изменения сознания. Возникала община, коммуна. Богатые и бедные уравнивались в правах. Примера для Сергия не было: ведь в Византии, откуда пришло к нам Православие, монастыри были «особножитными».
Переход к общинности в монастыре не предполагал всеобщего равенства. Нет, возникала сложная, жизнеспособная, духовно-просветленная общность. То было территориальное объединение вокруг монастыря. Сюда входили и близлежащие храмовые приходы. И пусть организационно они подчинялись иерархии церкви, в плане духа, деятельности и зачастую хозяйства они подпадали под водительство монастыря, жили в орбите его духовно-хозяйственной активности. Как правило, во главе приходов стояли «белые», женатые священники. Они-то и выступали своего рода мостиком, между безбрачными монахами-чернецами и обычными мирянами. Но не в смысле посредничества, а по степени самоотречения, приближенности к заветам раннехристианской жизни.
Здесь были и братства, эти уникальные структуры, соединявшие в себе духовное и хозяйственное. Они складывались уже в пятнадцатом-шестнадцатом веках вокруг наиболее духовных и процветающих монастырей. В братства входили миряне, обычные люди. Осененные духовным светом обители, братья не только участвовали в монастырской экономике, но и пользовались политической и военной защитой монастыря. Такие братства несли пять важнейших функций.
Во-первых, участвовали в экономической жизни монастыря, помогали монахам в решении их производственных задач, связанных с земледелием, торговлей, ремеслом.
Во-вторых, вбирали в себя наиболее ревностных мирян, вовлеченных в духовную жизнь обители.
В-третьих, все споры внутри братства разрешал свой, братский суд. Принцип был таков: пока мы не решим проблему в своем кругу, то сор из избы не вынесем.
В-четвертых, братства занимались «экономикой дарения». То есть, подавали милостыню странникам, поддерживали сирых и убогих, вдов и сирот.
В-пятых, поскольку братья были в основном людьми посадскими и сельскими, они помогали друг другу в своей деятельности.
Вот эта самая сложная ткань монастырских систем, разбросанных по русским просторам, и составила Святую Русь. Новую Реальность, основу великорусского народа, родившегося среди разложившихся остатков Древней Руси – раздробленных, полной взаимной вражды и коварства. Жизнь в Святой Руси была пронизана духовным светом и священным смыслом.
Троице-Сергиева обитель мы считает хранительницей русского топоса, наполненной созидательной духовностью, действующей в самом что ни на есть реальном мире. Эта духовность не бежит от жизни, не отгораживается от нее, не закрывает глаза на хаос и проблемы. Нет, этот монастырь служит примером самоотречения, сознательной и созидательной жертвы, высокого служения, неотделимого от повседневной жизни с ее «низкими» нуждами и мелочами. Перед нами открывается пример «цветущей сложности» по Константину Леонтьеву, перестраивающей текущую Реальность в иной, лучезарный мир. Поэтому именно Троицкая обитель есть метафора Русского Братства в онтологическом, бытийном смысле. Вот наша метрика жизни, вот принципы нашего Братства! Вот где духовное соединяется с материальным, энергия – с аскезой, а сила – со смирением! Вот где пассионарные порыв и жертвенность скрещиваются с нравственной стойкостью, с открытостью жизни и умением радоваться каждому ее мигу. Какая гармоничная симфония грядущего русского времени – времени Нейромира!
Метафора деятельности – разведка
Однако будет у Русского Братства еще одна метафора, теперь уже в измерении не бытия, а деятельности. И это есть не что иное, как разведывательные службы.
Разведка и спецслужбы – квинтэссеция наиболее успешных действий игроков психоистории. Именно разведка наиболее полно отражает все самое действенное, победоносное и неодолимое в сегодняшнем мире единых операций – метадействия.
Работа разведки всегда была метадействием, жизнью в стиле «экшн». Это – сплав аналитики и активных операций, самосбывающихся прогнозов и систем тотального наблюдения, искусных опытов по разрешению конфликтов и самых изощренных технологий провоцирования напряженности. Как никакой другой вид человеческой деятельности, разведка наиболее близка магии. Магия и разведка стоят совсем рядом, как говорят ученые – они топологически изоморфны. В конечном счете, и разведка, и магия есть не что иное, как превращения информационного в материальное и наоборот. Идет взаимопревращение, взаимовлияние, взаимопорождение. В обоих случаях бесплотное, информационное управляет реальным миром «во плоти и крови». Заклинания и короткие разведсообщения меняют судьбы миллионов людей и целых стран. В разведке информация, слово, сознание воздействуют на материю, на текущую Реальность с ее плотной тканью общественных отношений и на ресурсные потоки, пронизывающие весь наш глобализованный мир.
Но и этого мало. Разведка как бы собирает в себе все синергетические практики, использует многовековую традицию непрямых действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301