Могу твердо сказать: это был крупный, талантливый ученый, много сделавший для развития советской биологии, в чем не сомневался и сам Вавилов, который, кстати, и двинул его в большую науку, чрезвычайно высоко оценив первые шаги молодого агронома. Ведь это факт, что на основе работ Лысенко созданы такие сорта сельскохозяйственных культур, как яровая пшеница «Лютенцес-1173», «Одесская-13», ячмень «Одесский-14», хлопчатник «Одесский-1», разработан ряд агротехнических приемов, в том числе яровизация, чеканка хлопчатника. Преданным учеником Лысенко, высоко чтившим его до конца своих дней, был и Павел Пантелеймонович Лукьяненко, пожалуй, наш самый талантливый и плодовитый селекционер, в активе которого 15 районированных сортов озимой пшеницы, в том числе получившие мировую известность «Безостая-1», «Аврора», «Кавказ». Что бы ни говорили «критики» Лысенко, в зерновом клине страны и по сей день преобладают сельскохозяйственные культуры, выведенные eгo сторонниками и учениками. Побольше бы нам таких «шарлатанов»! Давно, наверное, решили бы проблему повышения урожайности, сняли с повестки дня обеспечение страны зерном. Успехи генетиков пока куда скромней – и не от этой ли слабости позиций, низкой практической отдачи крикливые обвинения своих соперников?
– И все-таки Сталин, судя по всему, благоволил Лысенко и недолюбливал Вавилова…
– Тут с вами, пожалуй, можно согласиться. С одной лишь оговоркой: Сталин обычно не руководствовался личными симпатиями и антипатиями, а исходил из интересов дела. Думаю, так было и в этом случае.
Не помню точно, кажется, в 1940 г. в Центральный Комитет партии обратились с письмом двое ученых-биологов – Любищев и Эфроимсон. В довольно резких тонах они обвиняли Лысенко в подтасовке фактов, невежестве, интриганстве и других смертных грехах. В письме содержался призыв к суровым оргвыводам по отношению к «шарлатану», наносящему огромный вред биологической науке.
Мне довелось принять участие в проверке письма. Лысенко, конечно же, оправдывался, приводил разные доводы, когда убедительные, когда нет, но никаких «контрсанкций» по отношению к обидчикам не требовал. Это был его стиль – не превращать науку в конкурентную борьбу с обязательным устранением проигравших. Он страстно, фанатически верил в свою правоту, испытывая подчас наивные надежды, что противники в силу неопровержимости фактов рано или поздно придут к таким же выводам и «сложат оружие» сами, без оргвыводов со стороны руководящих инстанций. «Вот видите, – сказал по этому поводу Сталин, органически не выносивший мелких склок и дрязг, характерных для научной и творческой среды. – Его хотят чуть ли не за решетку упечь, а он думает прежде всего о деле и на личности не переходит. Хорошее, ценное для ученого свойство».
И второй, весьма типичный для Лысенко факт. Когда арестовали Вавилова, его ближайшие сторонники и «друзья», выгораживая себя, один за другим стали подтверждать «вредительскую» версию следователя! Лысенко же, к тому времени разошедшийся с Вавиловым в научных позициях, наотрез отказался сделать это и подтвердил свой отказ письменно. А ведь за пособничество «врагам народа» в тот период могли пострадать люди с куда более высоким положением, чем Лысенко, что он, конечно же, прекрасно знал…
В научной полемике, которая разгорелась между ними в 30-х годах, Лысенко и его сторонники продемонстрировали куда больше бойцовских качеств, твердости, настойчивости, принципиальности. Вавилов же, как признавали даже его единомышленники, лавировал, сдавал одну позицию за другой, старался сохранить хорошие отношения и с «вашими и с нашими», что у меня, например, всегда вызывало раздражение и недоверие – значит, не уверен в своей позиции, боится ответственности. Думаю, что у людей, непосредственно руководивших в тот период наукой, были такие же чувства, хотя, конечно, в таких делах решать должны не эмоции.
Определенное малодушие и слабость проявил Вавилов и, находясь под следствием, когда, не выдержав психологического давления следователей, оговорил не только себя, но и других, признав наличие вредительской группы в Институте растениеводства, что, естественно, обернулось мучениями и страданиями совершенно невинных людей. Но об этом, правда, я узнал намного позже. В тот же период ни я, как нарком земледелия, ни тем более Сталин во все перипетии борьбы между Лысенко и Вавиловым, в обстоятельства его ареста не входили…
Лысенко же даже под угрозой четвертования не оговорил бы ни себя, ни тем более других. У него была железная воля и стойкие моральные принципы, сбить с которых этого человека представлялось просто невозможным.
Думаю, что примеров из «культуры» и науки хватит, а рассматривать другие сферы, где жиды устраиваются паразитировать, нет ни сил, ни желания. Кому это интересно, то внимательней читайте мемуары писателей, журналистов и прочих. Мог бы рекомендовать по этой теме документальный роман И. Дроздова «Оккупация», но где вы его достанете при тираже в 1025 экз.?
Видимо, я обязан напомнить читателям, что мы все же исследуем мотивы убийства Л. П. Берия и фактического убийства И. В. Сталина, а не жидов как таковых. И отвлеклись мы на них только для того, чтобы показать, что именно тогда интернациональная жидовня начала открыто наступать на коммунистическую идею, на то, чему отдавали жизнь И. В. Сталин и Л. П. Берия. То, что во главе этой жидовни оказались еврейские жиды, произошло благодаря их изворотливости в искажении истории Второй мировой войны, сплоченности и общемировым связям.
Но сегодня мы видим, как в республиках повыползали жиды «коренных национальностей» с алчным стремлением паразитировать на чем угодно – на своем народе, на ресурсах, на своей продажности. Причем кое-где, скажем, в Латвии, они довольно запросто давят и еврейских жидов, не говоря уже об остальных евреях. Жид – это не нация, жид – это мораль и это надо всегда помнить.
И, разумеется, Сталин не мог этого не видеть, не мог не видеть угрозу коммунистической идее с жидовской стороны. Мы об этом уже говорили, но давайте эту угрозу конкретизируем еще раз.
Подавляющая масса жителей любой страны – это люди, относящиеся ко второму классу людей по нашей классификации – обыватели. Они сами по себе и не плохи, и не хороши – это толпа, масса. Сами обыватели никуда не устремлены и движутся только туда, куда их ведут.
Психологию обывателя, психологию толпы начали изучать очень давно, пионером этого дела был французский ученый Г. Лебон, книга которого «Психология масс» считается классикой. В России эта книга появилась в 1895 г., в библиотеке Сталина она была, так что если бы он и сам не понимал обывателя, то прочел бы о нем у Лебона. Лебон писал очень коротко, практически тезисами. Я дам несколько основных положений из его выводов.
«Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям». То есть убеди толпу, как я уже писал, что есть Бог, и она сочтет это абсолютной истиной; убеди, что Бога нет, и она точно так же будет считать Бога абсолютным заблуждением. Сама толпа над вопросом есть ли Бог думать не будет, какое бы образование у обывателя ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
– И все-таки Сталин, судя по всему, благоволил Лысенко и недолюбливал Вавилова…
– Тут с вами, пожалуй, можно согласиться. С одной лишь оговоркой: Сталин обычно не руководствовался личными симпатиями и антипатиями, а исходил из интересов дела. Думаю, так было и в этом случае.
Не помню точно, кажется, в 1940 г. в Центральный Комитет партии обратились с письмом двое ученых-биологов – Любищев и Эфроимсон. В довольно резких тонах они обвиняли Лысенко в подтасовке фактов, невежестве, интриганстве и других смертных грехах. В письме содержался призыв к суровым оргвыводам по отношению к «шарлатану», наносящему огромный вред биологической науке.
Мне довелось принять участие в проверке письма. Лысенко, конечно же, оправдывался, приводил разные доводы, когда убедительные, когда нет, но никаких «контрсанкций» по отношению к обидчикам не требовал. Это был его стиль – не превращать науку в конкурентную борьбу с обязательным устранением проигравших. Он страстно, фанатически верил в свою правоту, испытывая подчас наивные надежды, что противники в силу неопровержимости фактов рано или поздно придут к таким же выводам и «сложат оружие» сами, без оргвыводов со стороны руководящих инстанций. «Вот видите, – сказал по этому поводу Сталин, органически не выносивший мелких склок и дрязг, характерных для научной и творческой среды. – Его хотят чуть ли не за решетку упечь, а он думает прежде всего о деле и на личности не переходит. Хорошее, ценное для ученого свойство».
И второй, весьма типичный для Лысенко факт. Когда арестовали Вавилова, его ближайшие сторонники и «друзья», выгораживая себя, один за другим стали подтверждать «вредительскую» версию следователя! Лысенко же, к тому времени разошедшийся с Вавиловым в научных позициях, наотрез отказался сделать это и подтвердил свой отказ письменно. А ведь за пособничество «врагам народа» в тот период могли пострадать люди с куда более высоким положением, чем Лысенко, что он, конечно же, прекрасно знал…
В научной полемике, которая разгорелась между ними в 30-х годах, Лысенко и его сторонники продемонстрировали куда больше бойцовских качеств, твердости, настойчивости, принципиальности. Вавилов же, как признавали даже его единомышленники, лавировал, сдавал одну позицию за другой, старался сохранить хорошие отношения и с «вашими и с нашими», что у меня, например, всегда вызывало раздражение и недоверие – значит, не уверен в своей позиции, боится ответственности. Думаю, что у людей, непосредственно руководивших в тот период наукой, были такие же чувства, хотя, конечно, в таких делах решать должны не эмоции.
Определенное малодушие и слабость проявил Вавилов и, находясь под следствием, когда, не выдержав психологического давления следователей, оговорил не только себя, но и других, признав наличие вредительской группы в Институте растениеводства, что, естественно, обернулось мучениями и страданиями совершенно невинных людей. Но об этом, правда, я узнал намного позже. В тот же период ни я, как нарком земледелия, ни тем более Сталин во все перипетии борьбы между Лысенко и Вавиловым, в обстоятельства его ареста не входили…
Лысенко же даже под угрозой четвертования не оговорил бы ни себя, ни тем более других. У него была железная воля и стойкие моральные принципы, сбить с которых этого человека представлялось просто невозможным.
Думаю, что примеров из «культуры» и науки хватит, а рассматривать другие сферы, где жиды устраиваются паразитировать, нет ни сил, ни желания. Кому это интересно, то внимательней читайте мемуары писателей, журналистов и прочих. Мог бы рекомендовать по этой теме документальный роман И. Дроздова «Оккупация», но где вы его достанете при тираже в 1025 экз.?
Видимо, я обязан напомнить читателям, что мы все же исследуем мотивы убийства Л. П. Берия и фактического убийства И. В. Сталина, а не жидов как таковых. И отвлеклись мы на них только для того, чтобы показать, что именно тогда интернациональная жидовня начала открыто наступать на коммунистическую идею, на то, чему отдавали жизнь И. В. Сталин и Л. П. Берия. То, что во главе этой жидовни оказались еврейские жиды, произошло благодаря их изворотливости в искажении истории Второй мировой войны, сплоченности и общемировым связям.
Но сегодня мы видим, как в республиках повыползали жиды «коренных национальностей» с алчным стремлением паразитировать на чем угодно – на своем народе, на ресурсах, на своей продажности. Причем кое-где, скажем, в Латвии, они довольно запросто давят и еврейских жидов, не говоря уже об остальных евреях. Жид – это не нация, жид – это мораль и это надо всегда помнить.
И, разумеется, Сталин не мог этого не видеть, не мог не видеть угрозу коммунистической идее с жидовской стороны. Мы об этом уже говорили, но давайте эту угрозу конкретизируем еще раз.
Подавляющая масса жителей любой страны – это люди, относящиеся ко второму классу людей по нашей классификации – обыватели. Они сами по себе и не плохи, и не хороши – это толпа, масса. Сами обыватели никуда не устремлены и движутся только туда, куда их ведут.
Психологию обывателя, психологию толпы начали изучать очень давно, пионером этого дела был французский ученый Г. Лебон, книга которого «Психология масс» считается классикой. В России эта книга появилась в 1895 г., в библиотеке Сталина она была, так что если бы он и сам не понимал обывателя, то прочел бы о нем у Лебона. Лебон писал очень коротко, практически тезисами. Я дам несколько основных положений из его выводов.
«Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям». То есть убеди толпу, как я уже писал, что есть Бог, и она сочтет это абсолютной истиной; убеди, что Бога нет, и она точно так же будет считать Бога абсолютным заблуждением. Сама толпа над вопросом есть ли Бог думать не будет, какое бы образование у обывателя ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208