- Боюсь, что я забыла кошелек дома, - едва выговорила Мисси с ужасом, который может испытывать только очень бедный и очень гордый человек. - Ах, Боже мой! Но я была уверена, что положила его в сумку! Знаешь, пусть пока книга побудет у тебя, до понедельника.
- Господи, дорогая моя, ну не наступит же конец света, если ты забыла деньги! Лучше бери книгу сейчас, не то кто-нибудь другой заграбастает ее. Заплатишь в следующий раз…
- Благодарю, - ответила Мисси, сознавая, что ей не следовало бы нарушать правила, принятые в Миссалонги, но все же ничего не могла с собой поделать - из-за голода к чтению. Неловко улыбаясь, она стала пятиться к двери, стараясь как можно быстрее выйти на улицу.
- Ну побудь еще, дорогая, - взмолилась Юна. - Пожалуйста, давай поговорим еще чуть-чуть!
- К сожалению, я действительно не могу.
- Ну только одну минуточку! До семи часов в округе тихо, как на кладбище, все сидят по домам и пьют свой чай.
- Правда, Юна, я не могу, - с несчастным видом проговорила Мисси.
Но Юна была упрямой:
- Нет, можешь!
Мисси, обнаружив, что не сделать маленького одолжения тому, у кого ты сама в долгу, просто невозможно, наконец, сдалась:
- Ну ладно, хорошо, но только одну минуту!
- Я хочу узнать у тебя, видела ли ты уже Джона Смита или нет? - спросила Юна. Ее светящиеся ногти вспорхнули, чтобы поправить сияющий узел в прическе, глаза сияли голубым светом.
- Джона Смита? А кто такой Джон Смит?
- Это тот парень, что купил всю твою долину на прошлой неделе.
Конечно, долина была вовсе не Мисси, просто она лежала вдоль Гордон Роуд, и Мисси всегда думала о ней, как о своей, и не раз говорила Юне о том, как бы ей хотелось там жить.
Она изменилась в лице.
- Ах, какая жалость!
- Ф-фи! Если хочешь знать мое мнение, это просто отлично. Уже давно пора, чтобы кто-нибудь потеснил Хэрлингфордов.
- Нет, я никогда не слышала о Джоне Смите и уж точно никогда его не видела, - и Мисси повернулась, чтобы идти.
- Откуда ты знаешь, что никогда не видела его, если даже не хочешь узнать , каков он из себя?
Перед взором Мисси появился образ незнакомца, встреченного ею в магазине дядюшки Максвелла; она закрыла глаза и более уверенно, чем обычно, произнесла:
- Он очень высокий и крепкий, у него вьющиеся каштановые волосы, каштановая борода с двумя белыми прядками, одежда на нем грубая, и ругается он как сапожник. У него приятное лицо, особенно хороши глаза.
- Это он, это он! - взвизгнула Юна. - Так ты видела его? Где? Расскажи мне все!
- Несколько минут назад он заходил в лавку к дядюшке Максвеллу и накупил целую кучу припасов.
- Правда? Значит, он переезжает в свою долину.
Юна шаловливо улыбнулась и взглянула на Мисси:
- Я думаю, тебе понравилось то, что ты видела, не так ли, маленькая Мисси-плутовка?
- Понравилось, - и Мисси зарделась.
- И мне тоже, когда я впервые его увидела, - заметила Юна с отсутствующим видом.
- А когда это было?
- Тыщу лет назад. Ну, вообще-то, несколько лет назад, дорогая. В Сиднее.
- Так ты знаешь его?
- Очень даже хорошо, - и Юна вздохнула. За последний месяц в результате чтения романов эмоциональный опыт Мирен значительно расширился; она чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы спросить:
- Ты любила его?
Но Юна только рассмеялась:
- Нет, дорогая. В чем ты можешь быть совершенно уверена, так это в том, что я никогда его не любила.
- Он из Сиднея? - с облегчением поинтересовалась Мисси.
- И оттуда тоже.
- Он был твоим другом?
- Нет. Он был другом моего мужа.
Для Мисси это было совершенной новостью.
- Ах! Прости меня, Юна. Я ведь не знала о твоем вдовстве.
Юна снова засмеялась.
- Дорогая моя, никакая я не вдова! Бог миловал, мне никогда не приходилось одеваться в черное! Уоллес, мой муж, и сейчас живет и здравствует. Лучше всего мой последний брак можно описать, если сказать, что муж мой не сошелся со мной характером, и вообще брак ему был не по душе.
Мисси еще ни разу в жизни не приходилось сталкиваться с разведенной; в браке Хэрлингфорды никогда не разлучались, где бы эти браки ни заключались - на небесах ли, в преисподней или в преддверии ада.
- Наверное, тебе было очень трудно, - тихо сказала она, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком чопорно или натянуто.
- Дорогая моя, только я знаю, насколько это было трудно.
Свечение вокруг Юны куда-то исчезло.
- Собственно говоря, это был брак по расчету. Его устраивало мое общественное положение, - скорее даже оно устраивало его отца, - а меня устраивали его мешки с деньгами.
- Но ты любила его?
- Моя самая большая проблема, дорогая - и это не раз доставляло мне неприятности
- в том, что я никогда и никого не любила хотя бы наполовину так же сильно, как себя.
Лицо ее приняло прежнее выражение, и внутренний свет вновь озарил его. Она продолжала:
- Видишь ли, Уоллес был очень и очень хорошо воспитан и всегда выглядел вполне респектабельно. Но его отец - ух! Его отец был гадкий старикашка, от которого вечно несло дешевой помадой и таким же дешевым табаком, а о хороших манерах он и понятия не имел. Зато у него были очень сильные амбиции: он мечтал увидеть своего сына в один прекрасный день на самом верху и вбухал в него кучу времени и денег, пытаясь сделать из наследника типичного Хэрлингфорда. Но дело все в том, что Уоллесу была по душе простая жизнь, ему совсем не хотелось лезть наверх, и если он и старался, то только потому, что отчаянно любил этого ужасного старикана.
- Что же произошло?
- Вскоре после того, как наш брак стал разваливаться, отец Уоллеса умер. Многие считали, - и Уоллес тоже, - что причиной разрыва было разбитое сердце. Что касается меня, - я заставила так себя ненавидеть, как ни один мужчина не должен ненавидеть ни одну - какую угодно - женщину.
- Не могу в это поверить, - отвечала Мисси с видом преданного пса.
- Охотно верю, что не можешь. Но, тем не менее, это все правда. За время, что прошло с тех пор, я вынуждена была признать, что вела себя как жадная эгоистичная стерва, которую следовало придушить еще в колыбели.
- Ах, Юна, не надо!
- Дорогая, не переживай за меня, я не стою этого, - отвечала Юна с твердостью. - От правды никуда не денешься. И вот я здесь, куда меня прибило волнами в последний раз. На берегу этой тихой заводи под названием Байрон - замаливаю грехи.
- А твой муж?
- С ним все в порядке. Наконец-то у него появилась возможность заниматься тем, чем ему всегда хотелось.
Мисси не терпелось задать, по меньшей мере, еще сотню вопросов: об очевидном резком повороте в отношениях Юны и Уоллеса, о возможности того, что они с Уоллесом когда-нибудь вновь сойдутся, о Джоне Смите, этом загадочном Джоне Смите; но короткая пауза, возникшая, когда Юна кончила говорить, резко возвратила Мисси к реальности. Торопливо попрощавшись, она ускользнула прежде, чем Юна вновь попыталась задержать ее.
Почти всю дорогу домой, пять миль, она бежала бегом, не обращая внимания на колотье в боку. Видимо, на ногах у нее выросли крылья, потому что, когда она, затаив дыхание, вошла, наконец, в кухню, то обнаружила, что мать и тетка вполне готовы проглотить историю о Джоне Смите и его длинном списке покупок как достаточное оправдание медлительности Мисси. Корову уже подоила Друсилла (Октавии, с ее больными руками такая задача была не по силам); бобы в горшочке тихо побулькивали на краю плиты, а три ломтика телятины с шипением тушились в латке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39