Дальнейший путь вниз прошел без приключений. Кора пробежала до барака. Испытание? Зачем такое испытание?
Так она и сказала профессору, который лежал у себя на койке.
- Его отравили! Его точно отравили! И вы знаете, что я подумала? А вдруг теперь, когда начнется заварушка с переменой власти, они решили от нас отделаться: нет человека - нет проблемы. - Зачем?
- Они же тоже боятся. Судя по протоколам допросов, у них есть представление о том, что наша цивилизация обогнала их... намного. Так что замахиваться на нас все равно, что замахиваться на паровоз. - Они об этом не думают, - усомнился Калнин.
- Но почему? Почему?
- Мне надо увидеть Гарбуя. Если он жив, он, по крайней мере, что-то знает.
- Тогда я пойду с вами, - твердо заявила Кора. - Зачем?
- Я скажу вашему Гарбую, что над Мишей Гофманом проводят эксперименты! Он должен их остановить. В ином случае пускай поможет мне вернуться обратно. - Боюсь, что все это - не в его власти. - Сначала вы уверяете меня, что он - изобретатель этой системы...
- Но президента убили! А без президента Гарбуй - только тень самого себя. -А мы- подопытные кролики? Профессор Калнин ответил неожиданно: - Я оказался здесь, потому что не хотел быть кроликом, тем более мертвым кроликом. - Если так, то вы, по крайней мере, живы. - Пока жив, согласился профессор. Кора выглянула в окно. Дождь все продолжался. Было темно - хоть глаз выколи, ветер налетал волнами и пригибал к земле тонкие вершины кустов у забора из колючей проволоки. Там светили прожектора лагерь с десятком беспомощных пришельцев тщательно охранялся. Хотя, впрочем, убежать оттуда было легче легкого.
- Сейчас совсем темно и ливень, - сказал профессор, словно рассуждая сам с собой. - Но если к утру дождик успокоится, я схожу к вилле. В комнату без стука заглянула Нинеля и сказала: - Быстро в столовку! Быстро, говорю! Там полковник чрезвычайное сообщение произносит. Она затопала тяжелыми ногами по коридору. - Надо идти. - Эдуард Оскарович, с трудом поднялся с кровати.
- Вы одеяло возьмите, закутайтесь в него, - сказала Кора. - А может, вам вообще не ходить?
- Нет, я любопытный, - возразил Калнин. - Белье я поменял, а в одеяле во мне появляется что-то от римского сенатора.
Все уже собрались в столовой. Полковник стоял во главе стола.
- Ну вот, - сказал он, криво усмехнувшись при виде опоздавших. Спасибо, что почтили нас своим присутствием.
- Безобразие! - вслух произнесла Нинеля. - Люди стараются, а они ноль внимания.
Полковник постучал по столу небольшим кулаком, откинул назад маленькую усатую голову и сообщил, словно начинал торжественную речь на юбилее:
- Я рад сообщить вам, что только что закончилось заседание чрезвычайного Временного совета. На нем разбиралось много вопросов, как из области политики и экономики, так и военных. Создано переходное правительство, в которое вошли ряд известных военачальников. В частности, принято решение свернуть как экономически нецелесообразный, а политически вредный проект профессора Гарбуя по контактам с параллельным миром. Вы меня поняли?
- Нет, не поняли, - сказал Покревский. - Вы будете отправлены обратно. В ближайшее же время. У нас нет лишних денег на бесперспективные направления в науке.
- И вы хотите отправить людей, не проверив сначала, что с ними будет? - спросил Калнин. Полковник добродушно развел руками. - Вы нас недооцениваете, профессор, - сказал он. - Есть доброволец, Михаил Гофман. Если мы убедимся, что он окажется в сегодняшнем дне, значит, предсказания Гарбуя подтвердятся. Тогда и вы полетите. Ясно?
Многое было неясно. Пришельцы начали было осаждать полковника вопросами, но тот резко повернулся и покинул комнату. Кора так и не успела докричаться - что же в самом деле с Мишей и можно ли к нему пройти.
Но она знала, что проберется к нему до ухода с профессором к Гарбую. И если плохо, то попытается помочь. Сама еще не знает как, но постарается. Должен же быть выход для подопытных кроликов.
Через две минуты после ухода полковника - не успели даже пленники обсудить ситуацию - вошли две медсестры с большим ящиком. Хлопнули его на пол, и одна из медсестер сказала басом: - Разбирайте, ваше.
Они отошли в кухню и оттуда посматривали, как пришельцы двинулись к открытому ящику, как будто к упавшей, но неразорвавшейся бомбе. Потом принцесса вдруг затараторила, и в слезы! Темной обезьяньей лапкой она вытянула из груды тряпок и предметов, наполнявших ящик, длинную одежду в блестках - тащила ее, отступая от ящика, и Покревский пришел ей на помощь, освободил подол длинной одежды от запутавшихся в нем ботинок, которые, как оказалось, принадлежали инженеру.
- Ребята! - воскликнул он радостно. - Нам же одежду варвары вернули!
И только тогда все сообразили, что местные хозяева не шутят и в самом деле решили отпустить пришельцев домой - иначе зачем бы им возвращать одежду и обувь и все вещи, что были с ними в момент перемещения.
- Мой сюртук! - рычал Журба, отталкивая Кору. - Надо проверить!
Он погружался в ящик, выбрасывая оттуда вещи - в поисках своего сюртука, он был страшен в упорстве и силе, употребленной на эти раскопки. Но из его деятельности прочие люди извлекали пользу - по крайней мере, Влас Фотиевич не дал людям устроить кучу-малу, навалиться на ящик одновременно. Вылетавшие оттуда платья, чулки, туфли, сумки тут же находили хозяев - не так уж много народа было в комнате. И когда все разобрали выкинутое Журбой и тот отыскал свой драгоценный сюртук и полосатые брюки, оказалось, что в ящике еще остались вещи Миши Гофмана.
Их взяла Кора - как бы наследница Гофмана - и никто не стал спорить.
Оттолкнув медсестру, Журба вышел на кухню, и та подчинилась. На кухне он стал громко петь народную песню, которую Кора в школе не проходила: "Эх, полным-полна коробушка, есть и ситец и парча!"
Какое счастье, что вы вымерли, подумала Кора, еще до того, как я родилась. Возвращайтесь лучше к себе!
Некоторые потянулись к своим комнатам, чтобы переодеться в тишине, другие спешили, переодевались прямо в столовой. Инженера, например, не беспокоили соображения стыдливости. Зато принцесса унесла все свои одежды, а их оказалось немало - в свою норку.
Но каждому хотелось одного - как можно скорее скинуть унизительный синий халат и серое арестантское белье. Причем халат не был таким унизительным еще час назад, потому что все были равны в унижении и не было из него выхода. А вот теперь люди снова стали разными - будто их уже выпустили на свободу.
Кора переоделась у себя в комнате. Ей переодеваться было несложно. Тем более что возвратили далеко не все - разворовали. Правда, у нее осталась куртка Миши Гофмана - он не обидится, если она наденет ее в ночной и утренний походы - они еще предстоят Коре. Так что пока Кора была девицей студенческого возраста и положения, отдыхающей в Симеизе, - одежда на грани сексуального риска, но не далее.
Переодевшись и с удивлением посмотревшись в зеркало, ибо за три дня отвыкла от себя настолько, что не сразу узнала. Кора поняла, что более оставаться одна не может, и хотела было пойти к профессору, но ноги сами принесли ее обратно в столовую. И не только ее одну.
- Земляне и землянки!.. - так их назвал инженер Всеволод Той.
Он был одет просто, без затей, как одеваются славные изобретатели махолетов, когда поднимаются в воздух над склонами Ай-Петри, все на нем было облегающим, упругим, хлопковым, шерстяным, с буфами, притом в обтяжку человек-птица!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121