Из-за этого возникают параллельные системы личных имен (официальное имя, домашнее имя, школьное прозвище и т. п.).
Наблюдая огромное значение имени в обществе, но не понимая действительных причин, люди в прошлом приписывали имени божественную силу, "и примитивные суеверия и могущественные религии мистифицировали имя".
Наши современные имена, как правило, не имеют самостоятельного значения; в системе русского языка они бессмысленны. Это объясняется их иноязычным происхождением (в основном из греческого и латинского языков). Однако в исходном языке они имели значение. Этот факт теперь общеизвестен: в популярных книгах и журналах постоянно печатаются "этимологические словарики имен", в которых разъясняется их первоначальный смысл (Александр – Защитник людей, Филипп – Любитель лошадей и т. п.). На этом нам останавливаться нет нужды.
В древности, однако, дело обстояло иначе. Каждое имя имело смысл и давалось неспроста. Имя могло характеризовать какое-нибудь качество человека, иметь магическое (защитное) значение, напоминать о каком-нибудь важном событии (например, о военной победе, одержанной носителем имени) и т. п. Роль и значение имени (или, точнее, имен) зависело от социального статуса его носителя. Для нас особенно важны имена правителей (царей, императоров и т. п.), и поэтому мы ограничимся рассмотрением только их.
В первую очередь обращает на себя внимание многочисленность имен правителей (скажем для определенности, римских императоров). Многие из этих имен мы теперь воспринимаем как часть титулатуры (Божественный, Счастливый, Святейший, Великий, Заступник народа, Потрясатель Вселенной и т. п.), но это только потому, что мы знаем их перевод. Скажем, для Сул-лы оба имени Люций (Светлейший) и Феликс (Счастливый) были вполне равноправны.
Многочисленность имен объясняется их магической силой: естественно, чем имен больше, тем сильнее их магия. Одной из документально зафиксированных форм лести при обращении к правителю было изобретение нового имени, подчеркивающего и магически усиливающего какое-нибудь приятное качество.
Естественно, что противники (скажем, соперники в борьбе за власть) такого рода магически-благоприятных имен не использовали, а так как центральных имен не было, то им приходилось выдумывать новое имя, магически вредное.
При внедрении имени в чуждую языковую среду (например, латинского имени императора в странах греческого языка) имя редко оставалось прежним, поскольку привычки к именам без ясного значения еще не было. Как правило, имя калькировалось, т. е. осуществлялась передача прежнего этимологического значения средствами иною языка (современные примеры: украинка Надя стала в Канаде носить имя Хоуп, а француз Руа – имя Кинг). Иногда, напротив, жертвовали этимологическим значением, подыскав сходно звучащее имя другого языка (современные примеры: украинец Макогон превратился в Канаде в Мак-Магона, а русский Антонышин – в Интонейшен). Наконец, возможен и третий механизм: изобретение совершенно нового имени на базе местного материала.
Через несколько столетий уже бывает трудно разобраться, являются ли два имени (особенно на разных языках) именами одного человека или разных. Единственное, что может здесь помочь, – эю смысловой перевод, но и это не всегда помогает.
Во всяком случае нужно положить за правило обязательно переводить все имена и доискиваться до их смысла.
В древних текстах названия и имена сплошь и рядом употреблялись "без огласовок", т. е. без гласных, – лишь в виде "костяка" из согласных. В то время, в прошлом, гласные при чтении текста иногда добавлялись "по памяти". Особенно ярко это проявляется в арабских языках, где ^практически все гласные добавлялись по памяти и в какой-то мере произвольно. Но поскольку в средние века арабская письменность использовалась не только для арабских, но и для некоторых других языков, то и в этих языках гласные на письме забывались, даже если в самом этом устном языке они были устойчивы. В наибольшей степени это, конечно, относилось к собственным именам.
В результате с течением времени гласные путались, забывались, заменялись другими и т. п. Согласные, записанные на бумаге, были устойчивее. Представьте себе теперь, насколько неоднозначно можно сегодня прочитать древний текст, записанный одними согласными. Когда, например, сочетание СМИ могло означать либо Осман, либо имя Симон или Измень и т. п. А тем более, когда слово является сокращением более длинного выражения. Вот, например, в Сибири распространено слово "челдон", которое (как известно) произошло от выражения "человек с Дона".
Тем не менее огласовка известных, часто повторявшихся слов более или менее однозначна. Однако положение коренным образом меняется, когда в древнем тексте появляется сочетание, означающее название города, страны, реки, имя царя и т. п. Тут могут возникать самые разнообразные огласовки, иногда радикально меняющие смысл текста.
Наконец, в разных языках было принято разное направление прочтения слов – слева направо (как в европейских) или справа налево (в арабском, еврейском). В результате имя Каспар могло превращаться в Рабсак, имя Сар или Цар – в Рас и т. п.
Такие неоднозначности прочтения древних текстов могли приводить к путанице. Вот наглядный пример. Всем известно выражение: "Скорее верблюд пролезет сквозь игольное ушко…" В Библии сказано: "Удобнее верблюду пройти через угольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие" (Матфей 19:24).
Такое словосочетание представляется несколько странным. Тем не менее известно, что этот привычный сегодня штамп мог возникнуть в результате недоразумения. Слово "верблюд" могло появиться здесь как результат неправильного прочтения слова "канат". Цитируем, например, немецкий этимологический словарь "В библейском выражении "Скорее верблюд пройдет через угольное ушко" слово "верблюд" (kamel) происходит не из греческого ka'melos "верблюд", а из ka'milos "трос, канат, веревка". Если когда-то спутали похоже звучащие слова "камелос" и "камилос", то вместо вполне понятного выражения: "Скорее канат (трос) пролезет сквозь угольное ушко" могла возникнуть несколько странная формулировка о каком-то "верблюде". Отметим, что и в английском языке "camel" означает "верблюд", а "cable" – это канат, трос, якорная цепь. В латинском языке тоже, возможно, есть повод для путаницы: camelis – верблюд, a canalis – труба.
В данном случае путаница "канат – верблюд" безобидна. Однако когда аналогичные по духу искажения возникают при прочтении древних летописей, они могут иметь куда более серьезные последствия. Они сильно искажают картину прошлого.
И мы увидим, что подобного рода неправильные, глубоко укоренившиеся штампы действительно пронизывают многие наши современные представления о древней истории.
ПОЛЗУЩАЯ ГЕОГРАФИЯ
Знает ли дорогой читатель, что многие географические названия перемещались по карте с течением веков? Географические карты и названия на них застыли лишь с началом книгопечатания, когда появилась возможность печатать и распространять много одинаковых экземпляров одной и той же карты для практических целей мореплавания, обучения и т. п. А до этого момента каждая карта была уникальна и в них царил пестрый разнобой.
Ни у кого не вызывает сомнения, что Иерусалим – это важнейший город Палестины и современного Израиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Наблюдая огромное значение имени в обществе, но не понимая действительных причин, люди в прошлом приписывали имени божественную силу, "и примитивные суеверия и могущественные религии мистифицировали имя".
Наши современные имена, как правило, не имеют самостоятельного значения; в системе русского языка они бессмысленны. Это объясняется их иноязычным происхождением (в основном из греческого и латинского языков). Однако в исходном языке они имели значение. Этот факт теперь общеизвестен: в популярных книгах и журналах постоянно печатаются "этимологические словарики имен", в которых разъясняется их первоначальный смысл (Александр – Защитник людей, Филипп – Любитель лошадей и т. п.). На этом нам останавливаться нет нужды.
В древности, однако, дело обстояло иначе. Каждое имя имело смысл и давалось неспроста. Имя могло характеризовать какое-нибудь качество человека, иметь магическое (защитное) значение, напоминать о каком-нибудь важном событии (например, о военной победе, одержанной носителем имени) и т. п. Роль и значение имени (или, точнее, имен) зависело от социального статуса его носителя. Для нас особенно важны имена правителей (царей, императоров и т. п.), и поэтому мы ограничимся рассмотрением только их.
В первую очередь обращает на себя внимание многочисленность имен правителей (скажем для определенности, римских императоров). Многие из этих имен мы теперь воспринимаем как часть титулатуры (Божественный, Счастливый, Святейший, Великий, Заступник народа, Потрясатель Вселенной и т. п.), но это только потому, что мы знаем их перевод. Скажем, для Сул-лы оба имени Люций (Светлейший) и Феликс (Счастливый) были вполне равноправны.
Многочисленность имен объясняется их магической силой: естественно, чем имен больше, тем сильнее их магия. Одной из документально зафиксированных форм лести при обращении к правителю было изобретение нового имени, подчеркивающего и магически усиливающего какое-нибудь приятное качество.
Естественно, что противники (скажем, соперники в борьбе за власть) такого рода магически-благоприятных имен не использовали, а так как центральных имен не было, то им приходилось выдумывать новое имя, магически вредное.
При внедрении имени в чуждую языковую среду (например, латинского имени императора в странах греческого языка) имя редко оставалось прежним, поскольку привычки к именам без ясного значения еще не было. Как правило, имя калькировалось, т. е. осуществлялась передача прежнего этимологического значения средствами иною языка (современные примеры: украинка Надя стала в Канаде носить имя Хоуп, а француз Руа – имя Кинг). Иногда, напротив, жертвовали этимологическим значением, подыскав сходно звучащее имя другого языка (современные примеры: украинец Макогон превратился в Канаде в Мак-Магона, а русский Антонышин – в Интонейшен). Наконец, возможен и третий механизм: изобретение совершенно нового имени на базе местного материала.
Через несколько столетий уже бывает трудно разобраться, являются ли два имени (особенно на разных языках) именами одного человека или разных. Единственное, что может здесь помочь, – эю смысловой перевод, но и это не всегда помогает.
Во всяком случае нужно положить за правило обязательно переводить все имена и доискиваться до их смысла.
В древних текстах названия и имена сплошь и рядом употреблялись "без огласовок", т. е. без гласных, – лишь в виде "костяка" из согласных. В то время, в прошлом, гласные при чтении текста иногда добавлялись "по памяти". Особенно ярко это проявляется в арабских языках, где ^практически все гласные добавлялись по памяти и в какой-то мере произвольно. Но поскольку в средние века арабская письменность использовалась не только для арабских, но и для некоторых других языков, то и в этих языках гласные на письме забывались, даже если в самом этом устном языке они были устойчивы. В наибольшей степени это, конечно, относилось к собственным именам.
В результате с течением времени гласные путались, забывались, заменялись другими и т. п. Согласные, записанные на бумаге, были устойчивее. Представьте себе теперь, насколько неоднозначно можно сегодня прочитать древний текст, записанный одними согласными. Когда, например, сочетание СМИ могло означать либо Осман, либо имя Симон или Измень и т. п. А тем более, когда слово является сокращением более длинного выражения. Вот, например, в Сибири распространено слово "челдон", которое (как известно) произошло от выражения "человек с Дона".
Тем не менее огласовка известных, часто повторявшихся слов более или менее однозначна. Однако положение коренным образом меняется, когда в древнем тексте появляется сочетание, означающее название города, страны, реки, имя царя и т. п. Тут могут возникать самые разнообразные огласовки, иногда радикально меняющие смысл текста.
Наконец, в разных языках было принято разное направление прочтения слов – слева направо (как в европейских) или справа налево (в арабском, еврейском). В результате имя Каспар могло превращаться в Рабсак, имя Сар или Цар – в Рас и т. п.
Такие неоднозначности прочтения древних текстов могли приводить к путанице. Вот наглядный пример. Всем известно выражение: "Скорее верблюд пролезет сквозь игольное ушко…" В Библии сказано: "Удобнее верблюду пройти через угольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие" (Матфей 19:24).
Такое словосочетание представляется несколько странным. Тем не менее известно, что этот привычный сегодня штамп мог возникнуть в результате недоразумения. Слово "верблюд" могло появиться здесь как результат неправильного прочтения слова "канат". Цитируем, например, немецкий этимологический словарь "В библейском выражении "Скорее верблюд пройдет через угольное ушко" слово "верблюд" (kamel) происходит не из греческого ka'melos "верблюд", а из ka'milos "трос, канат, веревка". Если когда-то спутали похоже звучащие слова "камелос" и "камилос", то вместо вполне понятного выражения: "Скорее канат (трос) пролезет сквозь угольное ушко" могла возникнуть несколько странная формулировка о каком-то "верблюде". Отметим, что и в английском языке "camel" означает "верблюд", а "cable" – это канат, трос, якорная цепь. В латинском языке тоже, возможно, есть повод для путаницы: camelis – верблюд, a canalis – труба.
В данном случае путаница "канат – верблюд" безобидна. Однако когда аналогичные по духу искажения возникают при прочтении древних летописей, они могут иметь куда более серьезные последствия. Они сильно искажают картину прошлого.
И мы увидим, что подобного рода неправильные, глубоко укоренившиеся штампы действительно пронизывают многие наши современные представления о древней истории.
ПОЛЗУЩАЯ ГЕОГРАФИЯ
Знает ли дорогой читатель, что многие географические названия перемещались по карте с течением веков? Географические карты и названия на них застыли лишь с началом книгопечатания, когда появилась возможность печатать и распространять много одинаковых экземпляров одной и той же карты для практических целей мореплавания, обучения и т. п. А до этого момента каждая карта была уникальна и в них царил пестрый разнобой.
Ни у кого не вызывает сомнения, что Иерусалим – это важнейший город Палестины и современного Израиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131