комплект инсталляция и унитаз подвесной 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

видит, нерпа из бани выходит…
— Язык оторву! — пообещала Анна Григорьевна.
— Ну, а что дальше? — настаивал Гриша.
— Дальше? — Белухин наморщил лоб. — Вспомнил. Подошел я к нему, стал совестить, некультурно, брат, поступаешь, паспорт, если хочешь, могу показать, баба она, а не нерпа.
— Не слушай его, брехуна, — заулыбалась Анна Григорьевна. — Жаканом он ему объяснил, Гришенька, под самую лопатку.
— В данном случае это была самозащита, — решил Гриша. — Что ж, жизнь человека дороже.
— Однако медведь занесен в «Красную книгу», — сухо напомнил Зозуля. — Я, конечно, не берусь судить, была ли ситуация критической, но…
— Это не медведей, а полярников нужно заносить в «Красную книгу», — сердито сказала Анна Григорьевна. — Вот, видел? — Она сорвала платок, показала глубокий шрам на шее. — Тоже защитник нашелся, медвежий адвокат!
— Однако вы согласитесь… — обескуражено возразил Зозуля, оглядываясь в поисках поддержки.
— Но соглашусь! — твердо сказала Анна Григорьевна.
— Хотя бы выслушайте…
— Не выслушаю!
— Но я…
— Ученый осел ты, вот кто!
Зозуля обиженно махнул рукой и подошел к Грише, единственному, кто сочувственно относился к его любимым медведям.
— Зря с моим драконом связался, Михаил Иваныч, — проговорил Белухин, вытирая слезы. — Ой!
— Скрючило, — с удовлетворением сказала Анна Григорьевна. — Бог наказал.
Кряхтя, Белухин уселся поудобнее и подмигнул Зозуле.
— То радикулит ужалит, то законная… Тебе что — холостяк!
— Хорош холостяк, всю ночь к Лизе жался, — как бы про себя, но достаточно громко поведал Кислов.
— Захар Петрович… — с упреком начала Невская.
— Пошляк, — бросил Солдатов. — Просто завидует.
— А ты? — огрызнулся Кислов.
— И я завидую, — весело признался Солдатов. — Но где нам с тобой, Захар, против такого сердцееда, как Михаил Иваныч!
— Это черт знает что, — растерялся Зозуля. — У меня и в мыслях не было…
— Ну и зря, что не было! — звонко сказала Лиза. — В следующий раз к Шельмецу под бок ложитесь.
— Лиза! — Невская всплеснула руками.
— А чего он обижает, будто мы с тобой мыслей не вызываем? Это для нас, Зоинька, оскорбление, мужчина должен смотреть на нас горящими глазами, как Игорь.
— Ты так глупа, что на тебя невозможно сердиться, — рассмеялась Невская.
— Игорь, а кому из нас ты бы предложение сделал? — не унималась Лиза. — Хотя нет, тебе мама не позволит, она сама подберет для сыночка цыпочку в дубленочке. Представляю, что с ней было бы, если б ты меня привез! Знаешь что, женись на Зое Васильевне, пока не поздно, а то чует мое сердце — отобьют! Сказать — кто?
— Очень он нам нужен, ваш Игорь, — буркнул Гриша. — Обойдемся.
— Гриша! — Невская надменно вскинула голову. — За себя я как-нибудь сама постою.
Лиза бурно расхохоталась.
— Что ты, доченька? — Анна Григорьевна с тревогой на нее посмотрела.
— Ой, пересмеялась, — Лиза вытерла лицо платочком. — Извини, Зоинька, я и сама не знаю, чего болтаю. Уж очень Гриша смешной, и вообще….
Она еще что-то говорила, но что, никто не разобрал, потому что в этот момент приблизился и разросся гул самолета.
* * *
Невидимый самолет сделал два круга и удалился.
— Дразнит, как студентка в мини-юбке, — ругался Солдатов, — лучше бы совсем не появлялся.
— "Терпение — добродетель полярника", — припомнил чьи-то слова Игорь Чистяков. — Нужно уметь ждать.
— Тоже мне полярник, — огрызнулся Солдатов. — Чуть сандалии не откинул при посадке от страху… нецелованный.
— Дождешься, — вспыхнул Чистяков. — Учти, я два года занимался каратэ.
— Плевать я хотел на твое каратэ!
Кулебякин ухватил обоих за шиворот и встряхнул.
— По стенке размажу!
— Занесло в эту чертову дыру, — продолжал ворчать Солдатов. — «Помочь надо подшефным!» — передразнил он кого-то. — А на хрена подшефные сюда залезли, чего им здесь надо?
— Помолчи, шоферюга, — бросил Кислов, — и без тебя тошно.
— Нет, ты скажи, — приставал Солдатов — на хрена эта Арктика нужна, ордена полярникам получать, да? Ну, понимаю, Тюмень, там хоть нефть качают, а здесь? Медведи, пурга да герои: одни лезут к черту в пекло, другие их спасают!
— Ты сколько классов окончил, паря? — спросил Белухин.
— Ну, восемь, — с вызовом ответил Солдатов. — Ты на классы не сворачивай, дед, не виляй и прямо скажи: зачем чуть не сорок лет здесь проторчал?
— Ты ж сам сказал, — ухмыльнулся Белухин, — ордена получать.
— И много их у тебя?
— Ни одного. У Ильи, кажись, два или три, сколько, Илья?
Анисимов поморщился.
— Ты серьезно, Солдатов? — спросил Седых. — Газеты хоть изредка читаешь?
— "Футбол — хоккей", — подсказал Чистяков. — До дыр зачитывает.
— Придуривается, — бросил Кислов.
— Без лекций обойдемся, — отмахнулся Солдатов.
— Не обойдемся, — возразил Седых. — Значит, Дежнев, Беринг, Седов, папанинцы — все они шли сюда за орденами?
— Географию я в школе учил, — нетерпеливо сказал Солдатов. — «Кухня погоды», полюс и прочее. Ты вот скажи, зачем сюда столько миллионов на ветер бросать? На хрена столько техники, людей отвлекать, когда полстраны — целина?
— Вот это уже разговор, — согласился Борис Седых. — А ты представь себе, что, скажем, Таймыр остался неисследованным. Что бы тогда было? Да мы бы остались без Норильска и его цветных металлов, черт бы тебя побрал! А золото Колымы и Чукотки? А газ полуострова Ямал, который скоро станет жизненно необходимым для страны? А как все это взять без Северного морского пути? А как обеспечить проводку караванов без авиации, ледовой разведки? А понять, что такое Арктика, без прибрежных и дрейфующих станций?
— Это он в школе не проходил, — вставил Кислов, — выперли за неуспеваемость.
— Я сам из девятого класса ушел, — обезоруживающе сказал Солдатов. — Неохота было на батиной шее сидеть… Ладно, Боря, не кипятись, считай, что провел среди меня разъяснительную работу. Только все равно не лежит у меня душа к твоей Арктике, я человек городской.
— А тут все деревенские, — Кислов зевнул.
— Друзья, — мягко сказала Невская, — нет скуки, когда есть заботы. Вот мы здесь говорили с Борисом Павловичем, у него интересное предложение: почему бы нам не сделать флагшток? Может быть, летчик увидит.
— Это можно, — поддержал Кулебякин, — шест я вырублю. Только что на него присобачить, простыней-то у нас нет.
— Да хоть бы мою рубашку, — сказал Седых.
— На флагшток надежды мало, — Анисимов покачал головой, — вряд ли Блинков его заметит. Нужен костер.
— Который это Блинков? — спросил Белухин. — Их двое, старого, Константина, я знал, а про молодого только слыхивал.
— Константин Алексеич уже два года на пенсии, — ответил Анисимов, — это его племянник, Михаил, он со Среднего с СП работает.
— Мама моя… — Лиза часто задышала. Принужденно улыбнулась: — Накурили…
Чистяков поспешно распахнул дверь в сени.
— Последние докуриваем, — успокоил Белухин, ковыряя пальцем в измятой пачке. — Две штуки осталось. Порядок нужно навести, мужики, у кого сколько?
Всего сигарет и папирос оказалось пятнадцать штук. Для экономии их решили отдать на хранение Анне Григорьевне.
— А что нужно для костра, Николай Георгиевич? — спросил Гриша.
— Мелких щепок, коры, дровишек посуше, — стал перечислять Белухин, — зажигалки, про которые Илья говорил… И двух дежурных выбери, пусть там, на склоне, и караулят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
 мебель для ванной 100 

 плитка софия украина