А на карту поставлена жизнь.
Если не Леня, то кто?
Как назло, другие варианты к спасению на ум не шли, уж больно хорошим виделся этот. В магазине было все, чтобы уйти: необходимые компоненты, старая микроволновая печь, в которой компаньоны частенько разогревали бутерброды, порой готовили пиццу, - там было то, без чего дальнейшие действия виделись пустыми. Да, выбирать не из чего.
Последнее время Араб задействовал в работе немало людей. Умение использовать нужных людей в нужное время и есть искусство. По большому счету, этим определяется классность специалиста.
Кто? Кто может помочь?
Леня все еще на проводе, не кладет трубку. Женщины с возрастающей тревогой наблюдают за изменившимся лицом их спасителя.
Нет, среди знакомых никого не найти по той причине, что их осталось совсем ничего, друзей нет и в помине, последний имел репутацию человека никто и, по определению, канул в никуда. Вначале он виделся врагом, а после разговора с Василием Ефимовичем стал просто жалок. И если невозможно найти нужного человека среди друзей, ищи среди врагов. Лев так и сделал, попросив помощи у Иванова. Но...
«...на станции его кто-то огрел по голове, забрали деньги, телефон. С ним все в порядке, еще вчера его выписали из больницы» - это были едва ли не последние слова Василия Ефимовича Шерстнева, с пренебрежением отозвавшегося о Борисе Левине. И тут же в голове всплыли другие слова, на сей раз самого Бориса. Голос пьяный, но решительный и, несмотря на это, представляющий Левина в ином свете. Его голос прерывал невидимую, но прочную связь со стариком, взявшим его в клещи. Благородством тут не пахло, но Борис тогда был способен на поступок.
«Лева, ты многого не знаешь... Ты, я и Василий Ефимович. Треугольник опрокинулся, Лева!»
Опрокинутый треугольник...
Лев попросил помощника подождать следующего телефонного звонка и цифру за цифрой набирал номер телефона Бориса Левина. Только бы он был дома, несколько раз повторил Радзянский и облегченно выдохнул, когда услышал знакомый голос и свой, показавшийся неродным.
- Боря, здравствуй. Это я, Лев. Мне нужна твоя помощь.
- ...Я действительно тебе нужен, Лев?
- Да, Боря. Но только по одной причине: ты нужен мне, поскольку у меня безвыходное положение.
- А разве это плохо, Лев?
«Да, ты прав, Боря, тысячу раз прав».
У Радзянского не хватило духу поблагодарить Левина. Его глаза затуманились, когда он попрощался с другом.
Не теряя времени, Лев вынул из кармана «черную пелену» и поставил перемычки в положение, соответствующее номеру нового сотового телефона Бориса Левина.
Людмила Грязнова с чувством легкого помешательства слушала идиотские поручения Радзянского, а теперь смотрела, как он берет со стола курительную трубку Руслана, внимательно осматривает ее, нюхает, затем достает из кармана корейский бальзам и спичкой наносит на трубку. «Нет, видно, у него действительно лампочка стряхнулась. - Людмила поглядела на его голову. - Совсем свихнулся в своем Египте, бальзамирует все подряд».
- А... простите... зачем вы, Лев Платонович, вот это... - Она указала на баночку и придала глазам любознательное выражение. - Вообще, что это? По запаху вроде бальзам.
- Это мазь Радзянского. - Лев предостерегающим жестом остановил следователя, потянувшуюся к «звездочке». - Не трогайте. Эта мазь мгновенно впитывается в кожу и кровь и наносит организму непоправимый ущерб. Кстати, если Руслан неожиданно и навсегда покинет ваш городок, вы с Олегом выкрутитесь?
- Выкрутимся, если Руслан сдохнет, - на нормальном русском ответила Грязнова, - а Левкоева упекут за решетку.
- Обещаю, что сдохнет.
- Сегодня?
- Если вернется сегодня, значит, сегодня.
- Знаете, Лев Платонович, я, конечно, верю в силу вашего чудодейственного препарата. С трудом, но могу убедить себя, что только от одного телефонного звонка Руслана хватит удар. Что, если вывернуть лампочку в Москве, то в Гемлике вырубится электричество. А на простое, на совсем простенькое у вас ума не хватает? Например, мне понравилось, как вы разобрались с охранниками - застрелили, и все! Ну неужели нельзя действовать просто?
- Порой нельзя. Особенно когда поджимает время. - Лев разобрал аппарат, присоединил плату, поставил на место пластит и взрыватель. - Поедем на моей машине или будем ловить попутку?
- Можно на моей. - Людмила взяла со стола свою сумочку и проверила, на месте ли ключи и удостоверение.
Лев кивнул, осторожно взял со стола курительную трубку и вложил ее в руку покойного обидчика Лены, Алексея Чистякова.
- Лев Платонович, - услышал он голос Грязновой, - предложите парню огоньку.
Глава 16
Игра закончена
47
Сочи, аэропорт
Рейс 3314 Сочи - Самара откладывали на сорок минут. Радзянский и Лена стояли прямо на летном поле, под окном служебного помещения. Из окна за ними наблюдали внимательные глаза начальника службы безопасности аэропорта Валентина Игнатьева. «За сутки две необычные просьбы - не многовато ли?» - спрашивал он сам себя. Отказать Усачеву не мог - особенно во второй раз, поскольку история с Львом Радзянским по всем канонам претендовала на увлекательный детектив. Пока он не знает сути, но тем интереснее, так как Паша Усачев просто обязан рассказать все - от начала и до конца.
Радзянский предложил за помощь приличную сумму, но Игнатьев отказался, улыбнувшись:
- Я не вам оказываю услугу, а Павлу. Между собой мы разберемся. - Но все же не утерпел, поскольку этот вопрос не давал ему покоя. Валентин понимал, что заглядывает в конец книги, однако спросил: - Мы с вами коллеги?
- До некоторой степени. Я был заместителем командира в «Набате».
Игнатьев от удивления присвистнул. «Набат»! Легендарный «Набат»! И понял, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. А самому, кроме свиста, есть чем удивить и «набатовца». Усачев попросил задержать Радзянского, если тот передумает лететь в Москву, до его личного прибытия.
И еще один вопрос, даже не для себя, а для командира лайнера «Ту-154», вылетающего рейсом Сочи - Самара. Командир откликнулся на просьбу начальника службы безопасности аэропорта взять пассажира без паспорта, но для страховки попросил фамилию.
- Лев Платонович, ваша спутница...
- Она моя дочь.
- Отлично! - Игнатьев передал командиру, а тот черкнул в записной книжке: «Елена Львовна Радзянская».
Рейс тем временем отложили. Игнатьев уже полчаса наблюдает за отцом и дочерью, которые в основном молчали, словно прощались. Вообще-то так и было: девушка летела в Самару, а Радзянский в Москву. Но что-то в их поведении настораживало Игнатьева, заставляя хмурить лоб. Они, словно стесняясь, предпочитали подолгу не смотреть друг другу в глаза. Радзянский много курил, его дочь взяла сигарету только один раз.
Наконец объявили посадку, пассажиры поспешили к автобусу, который с открытыми дверями уже давно стоял у здания аэровокзала.
- Не знаю, как тебя называть... - Лена двумя руками держала руку отца и смотрела только на нее, крепкую, знакомую и нет.
- Никак не называй.
- Мы увидимся? - В ее голосе никакой надежды. Так же, как и в его категоричном ответе:
- Нет.
- Я хочу, чтобы ты знал... - Взгляд на пассажиров, которые уже заняли места в автобусе, и на человека в черной униформе, вставшего в десятке метров от них и поглядывающего на часы. - Не знаю, как сказать... Одним словом..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Если не Леня, то кто?
Как назло, другие варианты к спасению на ум не шли, уж больно хорошим виделся этот. В магазине было все, чтобы уйти: необходимые компоненты, старая микроволновая печь, в которой компаньоны частенько разогревали бутерброды, порой готовили пиццу, - там было то, без чего дальнейшие действия виделись пустыми. Да, выбирать не из чего.
Последнее время Араб задействовал в работе немало людей. Умение использовать нужных людей в нужное время и есть искусство. По большому счету, этим определяется классность специалиста.
Кто? Кто может помочь?
Леня все еще на проводе, не кладет трубку. Женщины с возрастающей тревогой наблюдают за изменившимся лицом их спасителя.
Нет, среди знакомых никого не найти по той причине, что их осталось совсем ничего, друзей нет и в помине, последний имел репутацию человека никто и, по определению, канул в никуда. Вначале он виделся врагом, а после разговора с Василием Ефимовичем стал просто жалок. И если невозможно найти нужного человека среди друзей, ищи среди врагов. Лев так и сделал, попросив помощи у Иванова. Но...
«...на станции его кто-то огрел по голове, забрали деньги, телефон. С ним все в порядке, еще вчера его выписали из больницы» - это были едва ли не последние слова Василия Ефимовича Шерстнева, с пренебрежением отозвавшегося о Борисе Левине. И тут же в голове всплыли другие слова, на сей раз самого Бориса. Голос пьяный, но решительный и, несмотря на это, представляющий Левина в ином свете. Его голос прерывал невидимую, но прочную связь со стариком, взявшим его в клещи. Благородством тут не пахло, но Борис тогда был способен на поступок.
«Лева, ты многого не знаешь... Ты, я и Василий Ефимович. Треугольник опрокинулся, Лева!»
Опрокинутый треугольник...
Лев попросил помощника подождать следующего телефонного звонка и цифру за цифрой набирал номер телефона Бориса Левина. Только бы он был дома, несколько раз повторил Радзянский и облегченно выдохнул, когда услышал знакомый голос и свой, показавшийся неродным.
- Боря, здравствуй. Это я, Лев. Мне нужна твоя помощь.
- ...Я действительно тебе нужен, Лев?
- Да, Боря. Но только по одной причине: ты нужен мне, поскольку у меня безвыходное положение.
- А разве это плохо, Лев?
«Да, ты прав, Боря, тысячу раз прав».
У Радзянского не хватило духу поблагодарить Левина. Его глаза затуманились, когда он попрощался с другом.
Не теряя времени, Лев вынул из кармана «черную пелену» и поставил перемычки в положение, соответствующее номеру нового сотового телефона Бориса Левина.
Людмила Грязнова с чувством легкого помешательства слушала идиотские поручения Радзянского, а теперь смотрела, как он берет со стола курительную трубку Руслана, внимательно осматривает ее, нюхает, затем достает из кармана корейский бальзам и спичкой наносит на трубку. «Нет, видно, у него действительно лампочка стряхнулась. - Людмила поглядела на его голову. - Совсем свихнулся в своем Египте, бальзамирует все подряд».
- А... простите... зачем вы, Лев Платонович, вот это... - Она указала на баночку и придала глазам любознательное выражение. - Вообще, что это? По запаху вроде бальзам.
- Это мазь Радзянского. - Лев предостерегающим жестом остановил следователя, потянувшуюся к «звездочке». - Не трогайте. Эта мазь мгновенно впитывается в кожу и кровь и наносит организму непоправимый ущерб. Кстати, если Руслан неожиданно и навсегда покинет ваш городок, вы с Олегом выкрутитесь?
- Выкрутимся, если Руслан сдохнет, - на нормальном русском ответила Грязнова, - а Левкоева упекут за решетку.
- Обещаю, что сдохнет.
- Сегодня?
- Если вернется сегодня, значит, сегодня.
- Знаете, Лев Платонович, я, конечно, верю в силу вашего чудодейственного препарата. С трудом, но могу убедить себя, что только от одного телефонного звонка Руслана хватит удар. Что, если вывернуть лампочку в Москве, то в Гемлике вырубится электричество. А на простое, на совсем простенькое у вас ума не хватает? Например, мне понравилось, как вы разобрались с охранниками - застрелили, и все! Ну неужели нельзя действовать просто?
- Порой нельзя. Особенно когда поджимает время. - Лев разобрал аппарат, присоединил плату, поставил на место пластит и взрыватель. - Поедем на моей машине или будем ловить попутку?
- Можно на моей. - Людмила взяла со стола свою сумочку и проверила, на месте ли ключи и удостоверение.
Лев кивнул, осторожно взял со стола курительную трубку и вложил ее в руку покойного обидчика Лены, Алексея Чистякова.
- Лев Платонович, - услышал он голос Грязновой, - предложите парню огоньку.
Глава 16
Игра закончена
47
Сочи, аэропорт
Рейс 3314 Сочи - Самара откладывали на сорок минут. Радзянский и Лена стояли прямо на летном поле, под окном служебного помещения. Из окна за ними наблюдали внимательные глаза начальника службы безопасности аэропорта Валентина Игнатьева. «За сутки две необычные просьбы - не многовато ли?» - спрашивал он сам себя. Отказать Усачеву не мог - особенно во второй раз, поскольку история с Львом Радзянским по всем канонам претендовала на увлекательный детектив. Пока он не знает сути, но тем интереснее, так как Паша Усачев просто обязан рассказать все - от начала и до конца.
Радзянский предложил за помощь приличную сумму, но Игнатьев отказался, улыбнувшись:
- Я не вам оказываю услугу, а Павлу. Между собой мы разберемся. - Но все же не утерпел, поскольку этот вопрос не давал ему покоя. Валентин понимал, что заглядывает в конец книги, однако спросил: - Мы с вами коллеги?
- До некоторой степени. Я был заместителем командира в «Набате».
Игнатьев от удивления присвистнул. «Набат»! Легендарный «Набат»! И понял, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. А самому, кроме свиста, есть чем удивить и «набатовца». Усачев попросил задержать Радзянского, если тот передумает лететь в Москву, до его личного прибытия.
И еще один вопрос, даже не для себя, а для командира лайнера «Ту-154», вылетающего рейсом Сочи - Самара. Командир откликнулся на просьбу начальника службы безопасности аэропорта взять пассажира без паспорта, но для страховки попросил фамилию.
- Лев Платонович, ваша спутница...
- Она моя дочь.
- Отлично! - Игнатьев передал командиру, а тот черкнул в записной книжке: «Елена Львовна Радзянская».
Рейс тем временем отложили. Игнатьев уже полчаса наблюдает за отцом и дочерью, которые в основном молчали, словно прощались. Вообще-то так и было: девушка летела в Самару, а Радзянский в Москву. Но что-то в их поведении настораживало Игнатьева, заставляя хмурить лоб. Они, словно стесняясь, предпочитали подолгу не смотреть друг другу в глаза. Радзянский много курил, его дочь взяла сигарету только один раз.
Наконец объявили посадку, пассажиры поспешили к автобусу, который с открытыми дверями уже давно стоял у здания аэровокзала.
- Не знаю, как тебя называть... - Лена двумя руками держала руку отца и смотрела только на нее, крепкую, знакомую и нет.
- Никак не называй.
- Мы увидимся? - В ее голосе никакой надежды. Так же, как и в его категоричном ответе:
- Нет.
- Я хочу, чтобы ты знал... - Взгляд на пассажиров, которые уже заняли места в автобусе, и на человека в черной униформе, вставшего в десятке метров от них и поглядывающего на часы. - Не знаю, как сказать... Одним словом..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84