— А я так… всех вас в первый и в последний раз! — запальчиво выкрикнул Платон.
В обсуждение впутался лысый торговец помидорами:
Это чужаки! Перекупщики! Я таких навидался!…
— Сам ты перекупщик плешивый! — разозлился Платон. — Ты, небось, никогда не видел дерева, на котором помидоры растут!
— Это у тебя на деревьях дыни растут! Болван! — вежливо ответствовал помидорщик,
— Вы шуток не понимаете! — кинулась на него Вера. — У вас у самого помидоры червивые! Торговка крыжовником всплеснула руками:
— Это что же делается! От городского жулья спасу нет! Чай, купили у проводников…
— И цены заламывают, людей смущают! — поддержала другая баба.
— Милицию позвать! — выкрикнул еще один продавец.
— Я буду свидетельницей! — охотно предложила свои услуги толстая домохозяйка.
Наши герои поняли, что рынок пошел на них стеной. Надо было спасаться.
— Друзья! — громко обратился к коллегам Платон. — Давайте обойдемся без милиции, решим все сами!
— Он прав! Милиция нам не подруга! — согласился плешивый помидорщик. — Кренделей ему навешаем, и дело с концом!
— Только попробуйте его тронуть! — угрожающе выкрикнула Вера.
— Люди добрые! — толкал речь Платон. — Это мой дебют в торговле. Может, он не совсем удался. Я впервые стою по эту сторону прилавка. Помогите мне избавиться от этих проклятых дынь. Выручите!
— Купите у него все гамузом! — поддержала Вера.
Смирение новичков успокоило торговые ряды.
Продавец помидоров тяжко вздохнул:
— Губит меня мое совестливое сердце! Сдались мне твои дыни… Но не бросать же ближнего в беде. Так уж и быть! Возьму я твою кучу по рупь за кило!
— За рупь он их лучше сам съест! — рассердилась Вера.
— Ладно, — заговорил вдруг продавец яблок, который до сих пор не высказался. — Дам я рубль двадцать!
— Грабитель! — оценила Вера.
— Рубль тридцать! — включился в аукцион узбек.
— Рубль сорок! Назначаю последнюю цену! — подытожил помидорщик.
— Мы не можем по рубль сорок! Нам шефу надо отдать по рубль пятьдесят! — признался Платон.
— Дорогие торговцы! Не жмитесь! — призывала Вера.
Рыночные деятели тягостно молчали. Тогда Платон решился на озорной шаг:
— Эх, гулять так гулять! — И голосом зазывалы весело заорал: — А ну, кому чарджуйские дыни, сладкие, как мед, гладкие, как девушки, тают во рту. А ну, налетай, расхватывай! По рупь пятьдесят за кило!
Толстая домохозяйка профессионально заняла место около прилавка Платона:
— Я первая!
— Товарищи, хватайте, пока есть! — обратилась к народу Вера.
— Ну, заткнись! — свирепо гаркнул человек в расшитой тюбетейке. — Беру я весь ваш товар по рубль пятьдесят!
— Все вы тут из одной шайки! — грустно подытожила домохозяйка и ушла, не купив.
… Вскоре Платон и Вера прощались у рыночных ворот.
— Когда вы ляпнули, что помидоры на деревьях растут, я чуть не раскололась…
— Сами вы хороши, — весело вторил Платон, — кто из нас брякнул про червивые помидоры?
— Зато когда вы орали про дыни, что они гладкие, как девушки… — с удовольствием вспоминала Вера.
— А вы так правдиво врали, что видите меня в первый раз…
— Все это смешно, но… мы с вами ни копейки не заработали!
— Извините! — Платон поклонился. — Коммерсанта из меня не получилось. Так что до свиданья!
— До свиданья! — отозвалась Вера. — Вы куда пойдете?
— В зал ожидания. Куда мне еще?
— Вот и хорошо! — обрадовалась Вера. — Раз вы все равно на вокзал, вы не откатите назад тележку? А чемоданы сдайте в камеру хранения. Скажите, что от меня!
— Ладно, — покорно кивнул Платон, — откачу, сдам, скажу…
— А я домой, вон мой автобус!
Они стояли у тех ворот, что вели на шумную привокзальную площадь. Вера указала рукой на автобусную остановку, до которой было, как говорится, рукой подать.
Платон, элегантно склонившись, пододвинул тележку и открыл воображаемую дверцу.
— Если вам угодно… Давайте, подвезу вас до остановки!
— Да тут всего-то… два шага!
— Ну, после битвы на рынке вы так устали, наверное…
— Да, схватка была не на жизнь, а на смерть!
— Прошу… — Платон все еще стоял в полупоклоне и все еще держал несуществующую дверцу. — Я домчу вас на персональной машине!
Вскоре Платон толкал по мостовой тележку вокзального носильщика, Вера гордо восседала на пустых чемоданах. На коленях она держала «дипломат».
— Думал ли я, что стану рикшей!
— Ну и как? — игриво спросила Вера.
— Груз вполне симпатичный! — рикша оказался хорошо воспитанным.
— Это как понимать? Вы принялись за мной ухаживать?
— Я бы с удовольствием, но настроение у меня не то…
— Очень жаль! — чистосердечно вырвалось у Веры.
— Мне тоже очень жаль!
— Вы жену любите? — вдруг выпалила Вера.
— Когда человек женат полжизни, все так перепутано… — уклончиво ответил Платон.
— А почему вы повезли меня в обратную сторону?
— Сейчас я общественный транспорт, — охотно объяснил Платон, — видите знак «Круговое движение», вот и придется объехать площадь.
Платон внезапно остановил тележку, да так решительно, что Вера чуть не слетела.
— Что вы так резко тормозите? У вас же пассажиры!
— Видите, помеха справа! — И Платон показал на пикап, выезжавший из переулка на площадь. — Я соблюдаю правила уличного движения!
— А дети у вас есть? — полюбопытствовала Вера.
— Дочь, студентка уже, — и грустно продолжил: — Протертые джинсы и пустые бутылки. Вера возвратилась к главной теме разговора:
— Жена у вас интересная?
Платон, которому этот допрос не нравился, намеренно ответил с вызовом:
— Красивая!
— И фигура хорошая?
— Сногсшибательная.
— Давно уже нет никаких помех! — Вере были неприятны ответы Платона. — Включайте скорость! И колымага у вас какая-то трясучая!
Платон поехал дальше, как вдруг понял, что невольно обидел Веру, и спохватился:
— Зато у вас улыбка очень хорошая! Честное слово!
После этого Вера окончательно разобиделась:
— Остановите телегу, я слезу!
— Не могу! — отказал в просьбе возчик. — Видите знак: «Остановка запрещена»?
— Тогда я на ходу спрыгну!
— Простите меня за мою тупость, за незнание женской психологии, но, в конце концов, улыбка важнее фигуры. Улыбка — зеркало души! И только такой идиот, как я, может хвалить одну женщину в присутствии другой.
— Между прочим, мне нет никакого дела до вашей жены!
— А мне нет никакого дела до вашего проводника!
— А мне и до вас нет никакого дела! — отбрила Вера.
— А мне до вас, — начал было Платон и осекся. — А мне до вас, пожалуй, есть дело!
— Тогда вперед! — скомандовала Вера. Платон мощно толкнул тележку и побежал:
— Никогда не думал, что во мне, оказывается, столько лошадиных сил!
На вокзале Платон разговаривал с женой по междугородному телефону:
— Перестань болтать глупости, ты ни в чем не виновата!… Спасибо за хлопоты. И что говорит твой лучший адвокат?… Ну что ж, будем надеяться… Да нет, — тут Платон улыбнулся, — до Грибоедова я еще не добрался. Пока я еще в Заступинске… Что я здесь делаю?… — Платон на самом деле задумался, что он здесь делает. — Ты знаешь, я… я здесь живу!… Ты понимаешь, что ты говоришь? Я не буду ходить по хозяйственным магазинам и искать что-нибудь для дачи… Не прощаюсь с тобой, потому что вечером я тебя увижу…
За эти полтора дня Платон постепенно привык к вокзальному образу жизни. Он перестал обращать внимание на бесконечную толчею, на приезжающих и отъезжающих, рыдающих и смеющихся, встречающих и провожающих, на выпивших, дерущихся, ворующих, на ремонтников в ярко-оранжевых куртках, на местных служащих в железнодорожной форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16