Мод начала чувствовать себя почти несчастной.
Посетительница не делала никаких усилий, чтобы поддержать разговор. Она облокотилась на спинку кресла и продолжала внимательно рассматривать хозяйку. Эти назойливые глаза перебегали от черных кудрей до кончиков ботинок Мод, чуть-чуть видневшихся из-под юбки. Внимательнее всего эти глаза останавливались на лице хозяйки. Никто еще никогда так не осматривал Мод, и она в душе чувствовала, что осмотр этот далеко не дружелюбен.
Осмотрев свою соперницу, Виолетта с тем же холодным вниманием осмотрела все окружающее. Она, не стесняясь, оглядела обстановку комнаты и в своем воображении быстро нарисовала картину жизни людей, обитавших здесь. Мод еще раз попыталась завязать разговор, но безуспешно.
Виолетта продолжала молча спокойно осматриваться. Вдруг она быстро поднялась и подошла к столу, на котором стояла фотография Франка.
— Это ваш муж, мистер Франк Кросс?
— Да, вы его знаете?
— Немного. У нас есть общие знакомые, — сказала Виолетта с усмешкой. — Эта фотография снята, очевидно, после того, как я его видела в последний раз.
— Она снята вскоре после нашей свадьбы.
— Вот как. Он выглядит здесь весьма почетным добрым семьянином. Фотография льстит ему.
— Вы находите! — сказала Мод холодно. — А мое мнение, что он лучше не на фотографии.
Посетительница рассмеялась.
— Конечно, — сказала она, — таково должно быть ваше мнение.
В душе Мод начала шевелиться досада.
— Мое мнение справедливо, — сказала Мод.
— Разумеется, вы должны так думать, — отвечала гостья с тем же смехом.
— Вы, должно быть, в самом деле очень мало его знаете, если не согласны со мной.
— Да, должно быть, я действительно мало его знаю.
Мод в самом деле была очень рассержена. Она сидела с побледневшим лицом, нахмурив брови и крепко сжав губы, готовая сказать резкость этой странной женщине, осмелившейся с такой свободой и легкостью отзываться об ее Франке. На лице следившей за Мод посетительницы появилось другое выражение. Ее, по-видимому, интересовало и забавляло настроение хозяйки. Глаза Виолетты потеряли свой холодный блеск, и в них появилось что-то, похожее на одобрение. Она вдруг подошла к Мод и таким свободным и естественным жестом положила ей на плечо свою руку, что Мод не хватило духу оттолкнуть ее.
— Счастлив он, что у него такая славная маленькая жена, — сказала Виолетта.
Ее сильный характер и большое знание жизни были тем преимуществом над детски невинной Мод, каким обыкновенно обладает зрелый возраст над молодостью. Между ними не было и десяти лет разницы, но тем не менее Мод чувствовала, что не могла разговаривать с нею, как с равной. Спокойная уверенность посетительницы не позволяла Мод высказать свое неудовольствие; к тому же теперь на нее смотрела пара пристальных, но в то же, время и любезных глаз.
— Вы его очень любите, значит?
— Конечно. Ведь он мой муж.
— Это еще ничего не доказывает.
— Вы сами замужем. Разве вы не любите вашего мужа?
— Дело не в том. Любили ли вы когда-либо кого-нибудь другого?
— Нет, никогда.
Мод удивлялась сама себе, но вопросы ставились таким простым, дружеским тоном, что не отвечать на них было невозможно. К тому же она была рада, что недружелюбное отношение гостьи, стало, по-видимому, исчезать.
— Счастливая! Значит вы действительно вышли замуж за единственного человека, которого любили.
Мод улыбнулась и кивнула головой.
— Как прекрасно! Я думала, что это случается только в романах. Как, должно быть, вы счастливы!
— Я в самом деле очень, очень счастлива!
— И, кажется, вы этого заслуживаете. К тому же, вы действительно очень красивы. Если бы я была мужчиной, я непременно ухаживала бы за вами. И, конечно, вы уверены, что ваш муж никогда никого, кроме вас, не любил. Я думала, что это тоже случается только в романах.
В последних словах гостьи Мод уловила что-то резкое и ироническое, что ее сильно задело. Она быстро подняла глаза и во взоре своей собеседницы с изумлением прочла затаенную боль. Но через минуту лицо Виолетты приняло опять прежнее выражение.
— Простите меня, но мне очень хочется дать вам один маленький совет. Не будьте эгоистичны в вашей семейной жизни.
— Эгоистичны!
— Да, есть такой особенный семейный эгоизм, который во многом хуже личного. Люди любят друг друга, замыкаются от света, совершенно перестают думать о других, и пусть хоть весь мир летит в преисподнюю, — им все равно, лишь бы не трогали их любви. Вот что я называю семейным эгоизмом. Это грешно и стыдно.
Мод в изумлении смотрела на эту странную женщину. Она говорила быстро и горячо, как будто это были ее сокровенные мысли, которые она долго хранила и не могла больше сдерживать. — Вспомните о женщинах, которые менее счастливы, чем вы. Вспомните о тысячах, что умирают от жажды любви, и любовь не приходит к ним; сердце, которое тоскует и рвется к тому, что ему должна дать природа. Но природа не платит долгов. Вспомните одиноких женщин, и в особенности вспомните своих несчастных сестер, в которых женщина говорит сильнее всего. Вот этот семейный эгоизм и запирает двери каждого дома перед этими несчастными. Когда я вспоминаю свое… Виолетта остановилась, будучи не в силах более сдерживать рыдания. Она прислонилась к камину и закрыла лицо руками. В одно мгновение Мод, сама вся в слезах, была подле нее.
— Дорогая миссис Райт, не плачьте, — прошептала она. Ее маленькая ручка ласково легла на мягкие каштановые волосы гостьи. — Не плачьте! Мне кажется, вы много страдали. О, если бы я могла хоть чем-нибудь помочь вам!
Но эти случайные припадки слабости никогда не продолжались у Виолетты слишком долго. Она быстро смахнула слезы, выпрямилась и, взглянув на себя в зеркало, рассмеялась.
— Мисс Селандин удивилась бы, увидав, как я прекрасно исполнила одну из ее главных ролей, — сказала она, поправляя шляпку и приводя в порядок свои волосы. Мод, забыв свои слезы, начала помогать ей.
— Ну, довольно, — сказала, наконец, Виолетта. — Мне очень жаль, что все это так вышло. Вообще же я не очень сентиментальная. Однако мне пора, а не то я опоздаю на поезд.
— Как это странно! — сказала Мод, взглядывая в зеркало на свое заплаканное личико. — Вы провели здесь всего несколько минут, и тем не менее я чувствую, что во многом вы мне ближе всех других женщин. Как могло это случиться? Что могло соединить нас? И что еще более удивительно, так это то, что ведь вы вошли сюда с недружелюбным чувством ко мне, и я надеюсь, что вы не обидитесь, если я скажу, что с первого взгляда вы мне не понравились. Но это прошло. Теперь я хотела бы видеться с вами каждый день. Когда я буду в городе, я непременно навещу вас.
Глаза Виолетты смотрели по-прежнему любезно, но она отрицательно покачала головой.
— Нет, больше мы, вероятно, никогда не увидимся. Мне нужно было увидеть вас, и я вас увидела, на этом должно кончиться.
У Мод задрожали губы, как это бывало всегда, когда она чувствовала себя обиженной.
— Зачем же вы тогда хотели меня видеть?
— Потому что я немного знакома с вашим мужем, и мне было интересно узнать, какого рода жену он себе выбрал.
— Надеюсь, вы не разочарованы, — спросила Мод, лукаво улыбаясь.
— Я одобряю его выбор. Он сделал даже лучше, чем я ожидала.
— Вы, значит, были не высокого мнения о его вкусе?
— Наоборот, о его вкусе я всегда была самого высокого мнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Посетительница не делала никаких усилий, чтобы поддержать разговор. Она облокотилась на спинку кресла и продолжала внимательно рассматривать хозяйку. Эти назойливые глаза перебегали от черных кудрей до кончиков ботинок Мод, чуть-чуть видневшихся из-под юбки. Внимательнее всего эти глаза останавливались на лице хозяйки. Никто еще никогда так не осматривал Мод, и она в душе чувствовала, что осмотр этот далеко не дружелюбен.
Осмотрев свою соперницу, Виолетта с тем же холодным вниманием осмотрела все окружающее. Она, не стесняясь, оглядела обстановку комнаты и в своем воображении быстро нарисовала картину жизни людей, обитавших здесь. Мод еще раз попыталась завязать разговор, но безуспешно.
Виолетта продолжала молча спокойно осматриваться. Вдруг она быстро поднялась и подошла к столу, на котором стояла фотография Франка.
— Это ваш муж, мистер Франк Кросс?
— Да, вы его знаете?
— Немного. У нас есть общие знакомые, — сказала Виолетта с усмешкой. — Эта фотография снята, очевидно, после того, как я его видела в последний раз.
— Она снята вскоре после нашей свадьбы.
— Вот как. Он выглядит здесь весьма почетным добрым семьянином. Фотография льстит ему.
— Вы находите! — сказала Мод холодно. — А мое мнение, что он лучше не на фотографии.
Посетительница рассмеялась.
— Конечно, — сказала она, — таково должно быть ваше мнение.
В душе Мод начала шевелиться досада.
— Мое мнение справедливо, — сказала Мод.
— Разумеется, вы должны так думать, — отвечала гостья с тем же смехом.
— Вы, должно быть, в самом деле очень мало его знаете, если не согласны со мной.
— Да, должно быть, я действительно мало его знаю.
Мод в самом деле была очень рассержена. Она сидела с побледневшим лицом, нахмурив брови и крепко сжав губы, готовая сказать резкость этой странной женщине, осмелившейся с такой свободой и легкостью отзываться об ее Франке. На лице следившей за Мод посетительницы появилось другое выражение. Ее, по-видимому, интересовало и забавляло настроение хозяйки. Глаза Виолетты потеряли свой холодный блеск, и в них появилось что-то, похожее на одобрение. Она вдруг подошла к Мод и таким свободным и естественным жестом положила ей на плечо свою руку, что Мод не хватило духу оттолкнуть ее.
— Счастлив он, что у него такая славная маленькая жена, — сказала Виолетта.
Ее сильный характер и большое знание жизни были тем преимуществом над детски невинной Мод, каким обыкновенно обладает зрелый возраст над молодостью. Между ними не было и десяти лет разницы, но тем не менее Мод чувствовала, что не могла разговаривать с нею, как с равной. Спокойная уверенность посетительницы не позволяла Мод высказать свое неудовольствие; к тому же теперь на нее смотрела пара пристальных, но в то же, время и любезных глаз.
— Вы его очень любите, значит?
— Конечно. Ведь он мой муж.
— Это еще ничего не доказывает.
— Вы сами замужем. Разве вы не любите вашего мужа?
— Дело не в том. Любили ли вы когда-либо кого-нибудь другого?
— Нет, никогда.
Мод удивлялась сама себе, но вопросы ставились таким простым, дружеским тоном, что не отвечать на них было невозможно. К тому же она была рада, что недружелюбное отношение гостьи, стало, по-видимому, исчезать.
— Счастливая! Значит вы действительно вышли замуж за единственного человека, которого любили.
Мод улыбнулась и кивнула головой.
— Как прекрасно! Я думала, что это случается только в романах. Как, должно быть, вы счастливы!
— Я в самом деле очень, очень счастлива!
— И, кажется, вы этого заслуживаете. К тому же, вы действительно очень красивы. Если бы я была мужчиной, я непременно ухаживала бы за вами. И, конечно, вы уверены, что ваш муж никогда никого, кроме вас, не любил. Я думала, что это тоже случается только в романах.
В последних словах гостьи Мод уловила что-то резкое и ироническое, что ее сильно задело. Она быстро подняла глаза и во взоре своей собеседницы с изумлением прочла затаенную боль. Но через минуту лицо Виолетты приняло опять прежнее выражение.
— Простите меня, но мне очень хочется дать вам один маленький совет. Не будьте эгоистичны в вашей семейной жизни.
— Эгоистичны!
— Да, есть такой особенный семейный эгоизм, который во многом хуже личного. Люди любят друг друга, замыкаются от света, совершенно перестают думать о других, и пусть хоть весь мир летит в преисподнюю, — им все равно, лишь бы не трогали их любви. Вот что я называю семейным эгоизмом. Это грешно и стыдно.
Мод в изумлении смотрела на эту странную женщину. Она говорила быстро и горячо, как будто это были ее сокровенные мысли, которые она долго хранила и не могла больше сдерживать. — Вспомните о женщинах, которые менее счастливы, чем вы. Вспомните о тысячах, что умирают от жажды любви, и любовь не приходит к ним; сердце, которое тоскует и рвется к тому, что ему должна дать природа. Но природа не платит долгов. Вспомните одиноких женщин, и в особенности вспомните своих несчастных сестер, в которых женщина говорит сильнее всего. Вот этот семейный эгоизм и запирает двери каждого дома перед этими несчастными. Когда я вспоминаю свое… Виолетта остановилась, будучи не в силах более сдерживать рыдания. Она прислонилась к камину и закрыла лицо руками. В одно мгновение Мод, сама вся в слезах, была подле нее.
— Дорогая миссис Райт, не плачьте, — прошептала она. Ее маленькая ручка ласково легла на мягкие каштановые волосы гостьи. — Не плачьте! Мне кажется, вы много страдали. О, если бы я могла хоть чем-нибудь помочь вам!
Но эти случайные припадки слабости никогда не продолжались у Виолетты слишком долго. Она быстро смахнула слезы, выпрямилась и, взглянув на себя в зеркало, рассмеялась.
— Мисс Селандин удивилась бы, увидав, как я прекрасно исполнила одну из ее главных ролей, — сказала она, поправляя шляпку и приводя в порядок свои волосы. Мод, забыв свои слезы, начала помогать ей.
— Ну, довольно, — сказала, наконец, Виолетта. — Мне очень жаль, что все это так вышло. Вообще же я не очень сентиментальная. Однако мне пора, а не то я опоздаю на поезд.
— Как это странно! — сказала Мод, взглядывая в зеркало на свое заплаканное личико. — Вы провели здесь всего несколько минут, и тем не менее я чувствую, что во многом вы мне ближе всех других женщин. Как могло это случиться? Что могло соединить нас? И что еще более удивительно, так это то, что ведь вы вошли сюда с недружелюбным чувством ко мне, и я надеюсь, что вы не обидитесь, если я скажу, что с первого взгляда вы мне не понравились. Но это прошло. Теперь я хотела бы видеться с вами каждый день. Когда я буду в городе, я непременно навещу вас.
Глаза Виолетты смотрели по-прежнему любезно, но она отрицательно покачала головой.
— Нет, больше мы, вероятно, никогда не увидимся. Мне нужно было увидеть вас, и я вас увидела, на этом должно кончиться.
У Мод задрожали губы, как это бывало всегда, когда она чувствовала себя обиженной.
— Зачем же вы тогда хотели меня видеть?
— Потому что я немного знакома с вашим мужем, и мне было интересно узнать, какого рода жену он себе выбрал.
— Надеюсь, вы не разочарованы, — спросила Мод, лукаво улыбаясь.
— Я одобряю его выбор. Он сделал даже лучше, чем я ожидала.
— Вы, значит, были не высокого мнения о его вкусе?
— Наоборот, о его вкусе я всегда была самого высокого мнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33