Новым во всем этом деле было то, что впервые русские убивали русских при стечении огромного количества зевак, пришедших на эту трагедию, как на какое-то небывалое театральное шоу. Под пулями и осколками, восхищаясь и сопереживая, стояли женщины с колясками, пожилые люди, гуляющие с собаками, школьники целыми классами, туристы и много прочего люда, - обобщенно именуемого зеваками. Торговали ларьки, работали магазины, падали чуть ли не под аплодисменты и крики восторга убитые и раненые, танковые снаряды рикошетом залетали в окна жилых домов, сыпались стекла в посольстве США, по которому с особым удовольствием палили с обеих сторон, выли сиренами «скорые помощи», не успевая эвакуировать раненых, убитых складывали на газонах. «МЕЧ ПРЕЗИДЕНТА» рубил все вокруг по-русски, от души.
Телекомпания «Си-Эн-Эн» впрямую демонстрировала очередной позор России на весь мир, и нет необходимости этот позор подробно пересказывать.
Поговорим о тех «мечах-заточках», кто дал возможность «БОЛЬШОМУ МЕЧУ» обрушиться на русские головы. Поименно вспомним их, как национальных героев.
СЕРГЕЙ БАБУРИН
Первым предложил выбрать собственных силовых министров, и тем самым обеспечил полную преданность президенту со стороны существующих силовых министров, дав возможность Грачеву, Ерину и Галушко, не колеблясь, принять любые меры к Верховному Совету, который в начале событий находился в более выигрышной позиции, чем президент.
Бабурин выступил с инициативой подрасстрельных законов, поставив руководство Верховного Совета в идиотское положение и сделав его заложником событий, лишив всякой позитивной инициативы.
Бабурин лично составлял списки подлежащих аресту и делал все возможное, чтобы об этом узнали за пределами Белого Дома.
Назначенный начальником Управления госбезопасности по Москве приказом Баранникова, он приехал на Лубянку, чтобы вступить в должность, угрожая сотрудникам своим законом о расстреле, побудив их, тем самым, приложить все усилия в обратном направлении.
«Я пришел не просить о чем-либо, - объявил Бабурин на Лубянке, - а руководить вами». Фраза почти библейская при почти евангелистическом поступке, благодаря которым агент «Николай» сумел передать своим кураторам нужную информацию.
И получить нужные инструкции.
Ибо Бабурин первым известил всех обитателей Белого Дома, что дивизия имени Дзержинского перешла на сторону Верховного Совета, чего она, как известно, и не думала делать. (В этой связи интересно отметить, что в то же время депутат Лев Пономарев, позвонивший своему другу Евгению Савостьянову, услышал от начальника московского КГБ ту же новость: дивизия имени Дзержинского перешла на сторону Руцкого-Хасбулатова). Это событие инициировало буйные беспорядки.
Сергей Бабурин с просветленным лицом сообщил с балкона ликующей толпе: «Войска отказываются служить Грачеву! И для них лучше будет, если отсидятся в казармах. Мы сами способны арестовать всех негодяев!»
Подбадривая толпу накануне рейда на «Останкино», Бабурин орал с балкона: «С „Останкино“ вопрос решен. Эту наркотическую игру средств массовой информации мы должны прекратить в течение суток. Победа будет за нами. К нам переходят воинские части и ОМОНовцы…»
Во всех речах Бабурина сквозит одна и та же тема: армия и ОМОН перешли на сторону Белого Дома, когда ничего подобного не было и в помине.
Позднее Бабурин раздавал защитникам Белого Дома ксерокопию выкладок «астролога» Павла Глобы, где на основании движения небесных светил делался безапелляционный вывод, что Ельцин вскоре умрет насильственной смертью, а Руцкого и Хасбулатова ждет резкий политический взлет. (У них было время поразмыслить в Лефортово об астрологии как о точной науке).
Прохаживаясь с важным видом между мальчишками в военной и полувоенной форме, видя их испуганные и тоскливые взгляды, Бабурин успокаивал обреченных: «Осталось уже недолго, скоро этому кошмару придет конец». И был совершенно прав. Танки и десантники президента Ельцина уже окружали Белый Дом.
Сразу же после сдачи Белого Дома распространился слух, что Бабурин был схвачен и расстрелян. Затем слух видоизменился: Бабурин был зверски избит и брошен в тюрьму. Умные люди только посмеивались, и были совершенно правы. Белый Дом еще горел, когда живой и невредимый Бабурин с той же наглой улыбкой появился на экранах телевизоров, заявив, что слух о его расстреле «был несколько преувеличенным». Равно, как и об аресте. Покинуть казенную квартиру народного депутата Бабурин наотрез отказался, и вскоре объявился в новом парламенте, то бишь в Думе, вместе со своим старым дружком Владимиром Исаковым.
Он основал партию «Русский национальный союз», от которой собирается выдвинуть свою кандидатуру в президенты на выборах 1996 года. Россию ждет великое будущее.
ВИКТОР АНПИЛОВ
Поставив впереди своих «бомжей» пожилых женщин, Анпилов начал уличные беспорядки в Москве, прорвал цепь разбежавшейся милиции в районе Белого Дома, а затем на брошенных милицейских грузовиках с оставленными ключами зажигания повел «Трудовую Москву» к «Останкино», имея военным советником генерала Макашова. Они ехали по улицам столицы с поднятыми красными знаменами мимо стоявших на обочине бронетранспортеров спецотряда «Витязь» дивизии имени Дзержинского, которым командовал подполковник Сергей Лысюк. С бронетранспортеров махали руками проезжающим анпиловским машинам, что еще раз подтверждало сообщение Бабурина и Уражцева о том, что дивизия восстала против «диктатуры Ельцина».
Сам подполковник Лысюк руками не махал, а слушал радиопереговоры штаба дивизии с подразделениями, ожидал, когда в эфире появится его позывной. Лысюк был «122-м». Наконец, начальственный баритон, принадлежавший кому-то, кто может в боевой обстановке называть подполковника на «ты», изрек: «122-й! Они мимо тебя проехали?»
«Так точно», - ответил подполковник.
«122-й, - продолжал баритон, - поезжай за ними. Медленно поезжай. Ни в коем случае не обгоняй. Встань там неподалеку. Жди команды. Без команды ничего не предпринимай. Ты меня понял?»
«Понял», - ответил Лысюк, и бронетранспортеры медленно покатили по залитым солнцем столичным улицам.
Между тем, Анпилов и Макашов подъехали к телестудии «Останкино», где Анпилов начал свой очередной митинг. Нет нужды его цитировать, поскольку, кроме слов «уничтожить», «гнездо сионистов», «захватить», «на виселицу» словарный запас «народно-рабочего вождя» состоял из одних завываний.
Между тем, Макашов инструктировал боевиков, как им действовать дальше. Генерал еще не остыл от штурма мэрии, где он дал историческую команду: «Гоните всех чиновников на… на улицу! Обрежьте все линии связи!» А затем подытожил содеянное, заявив подвернувшемуся телекорреспонденту: «Отныне у нас не будет ни мэров, ни сэров, ни пэров, ни хэров». У генерала было еще приподнятое настроение, когда, подойдя во главе анпиловской толпы ко входу в «Останкино», Макашов взял у Анпилова громкоговоритель и объявил: «Даю десять минут на капитуляцию. Тем, кто добровольно сдастся, тому гарантирую оставить…» Генерал засмеялся и закончил: «Оставить одно яйцо!»
Генерал довольно захохотал, а от его истинно народной шутки засмеялся и Анпилов, а также все их воинство, ощетинившееся автоматами и гранатометами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Телекомпания «Си-Эн-Эн» впрямую демонстрировала очередной позор России на весь мир, и нет необходимости этот позор подробно пересказывать.
Поговорим о тех «мечах-заточках», кто дал возможность «БОЛЬШОМУ МЕЧУ» обрушиться на русские головы. Поименно вспомним их, как национальных героев.
СЕРГЕЙ БАБУРИН
Первым предложил выбрать собственных силовых министров, и тем самым обеспечил полную преданность президенту со стороны существующих силовых министров, дав возможность Грачеву, Ерину и Галушко, не колеблясь, принять любые меры к Верховному Совету, который в начале событий находился в более выигрышной позиции, чем президент.
Бабурин выступил с инициативой подрасстрельных законов, поставив руководство Верховного Совета в идиотское положение и сделав его заложником событий, лишив всякой позитивной инициативы.
Бабурин лично составлял списки подлежащих аресту и делал все возможное, чтобы об этом узнали за пределами Белого Дома.
Назначенный начальником Управления госбезопасности по Москве приказом Баранникова, он приехал на Лубянку, чтобы вступить в должность, угрожая сотрудникам своим законом о расстреле, побудив их, тем самым, приложить все усилия в обратном направлении.
«Я пришел не просить о чем-либо, - объявил Бабурин на Лубянке, - а руководить вами». Фраза почти библейская при почти евангелистическом поступке, благодаря которым агент «Николай» сумел передать своим кураторам нужную информацию.
И получить нужные инструкции.
Ибо Бабурин первым известил всех обитателей Белого Дома, что дивизия имени Дзержинского перешла на сторону Верховного Совета, чего она, как известно, и не думала делать. (В этой связи интересно отметить, что в то же время депутат Лев Пономарев, позвонивший своему другу Евгению Савостьянову, услышал от начальника московского КГБ ту же новость: дивизия имени Дзержинского перешла на сторону Руцкого-Хасбулатова). Это событие инициировало буйные беспорядки.
Сергей Бабурин с просветленным лицом сообщил с балкона ликующей толпе: «Войска отказываются служить Грачеву! И для них лучше будет, если отсидятся в казармах. Мы сами способны арестовать всех негодяев!»
Подбадривая толпу накануне рейда на «Останкино», Бабурин орал с балкона: «С „Останкино“ вопрос решен. Эту наркотическую игру средств массовой информации мы должны прекратить в течение суток. Победа будет за нами. К нам переходят воинские части и ОМОНовцы…»
Во всех речах Бабурина сквозит одна и та же тема: армия и ОМОН перешли на сторону Белого Дома, когда ничего подобного не было и в помине.
Позднее Бабурин раздавал защитникам Белого Дома ксерокопию выкладок «астролога» Павла Глобы, где на основании движения небесных светил делался безапелляционный вывод, что Ельцин вскоре умрет насильственной смертью, а Руцкого и Хасбулатова ждет резкий политический взлет. (У них было время поразмыслить в Лефортово об астрологии как о точной науке).
Прохаживаясь с важным видом между мальчишками в военной и полувоенной форме, видя их испуганные и тоскливые взгляды, Бабурин успокаивал обреченных: «Осталось уже недолго, скоро этому кошмару придет конец». И был совершенно прав. Танки и десантники президента Ельцина уже окружали Белый Дом.
Сразу же после сдачи Белого Дома распространился слух, что Бабурин был схвачен и расстрелян. Затем слух видоизменился: Бабурин был зверски избит и брошен в тюрьму. Умные люди только посмеивались, и были совершенно правы. Белый Дом еще горел, когда живой и невредимый Бабурин с той же наглой улыбкой появился на экранах телевизоров, заявив, что слух о его расстреле «был несколько преувеличенным». Равно, как и об аресте. Покинуть казенную квартиру народного депутата Бабурин наотрез отказался, и вскоре объявился в новом парламенте, то бишь в Думе, вместе со своим старым дружком Владимиром Исаковым.
Он основал партию «Русский национальный союз», от которой собирается выдвинуть свою кандидатуру в президенты на выборах 1996 года. Россию ждет великое будущее.
ВИКТОР АНПИЛОВ
Поставив впереди своих «бомжей» пожилых женщин, Анпилов начал уличные беспорядки в Москве, прорвал цепь разбежавшейся милиции в районе Белого Дома, а затем на брошенных милицейских грузовиках с оставленными ключами зажигания повел «Трудовую Москву» к «Останкино», имея военным советником генерала Макашова. Они ехали по улицам столицы с поднятыми красными знаменами мимо стоявших на обочине бронетранспортеров спецотряда «Витязь» дивизии имени Дзержинского, которым командовал подполковник Сергей Лысюк. С бронетранспортеров махали руками проезжающим анпиловским машинам, что еще раз подтверждало сообщение Бабурина и Уражцева о том, что дивизия восстала против «диктатуры Ельцина».
Сам подполковник Лысюк руками не махал, а слушал радиопереговоры штаба дивизии с подразделениями, ожидал, когда в эфире появится его позывной. Лысюк был «122-м». Наконец, начальственный баритон, принадлежавший кому-то, кто может в боевой обстановке называть подполковника на «ты», изрек: «122-й! Они мимо тебя проехали?»
«Так точно», - ответил подполковник.
«122-й, - продолжал баритон, - поезжай за ними. Медленно поезжай. Ни в коем случае не обгоняй. Встань там неподалеку. Жди команды. Без команды ничего не предпринимай. Ты меня понял?»
«Понял», - ответил Лысюк, и бронетранспортеры медленно покатили по залитым солнцем столичным улицам.
Между тем, Анпилов и Макашов подъехали к телестудии «Останкино», где Анпилов начал свой очередной митинг. Нет нужды его цитировать, поскольку, кроме слов «уничтожить», «гнездо сионистов», «захватить», «на виселицу» словарный запас «народно-рабочего вождя» состоял из одних завываний.
Между тем, Макашов инструктировал боевиков, как им действовать дальше. Генерал еще не остыл от штурма мэрии, где он дал историческую команду: «Гоните всех чиновников на… на улицу! Обрежьте все линии связи!» А затем подытожил содеянное, заявив подвернувшемуся телекорреспонденту: «Отныне у нас не будет ни мэров, ни сэров, ни пэров, ни хэров». У генерала было еще приподнятое настроение, когда, подойдя во главе анпиловской толпы ко входу в «Останкино», Макашов взял у Анпилова громкоговоритель и объявил: «Даю десять минут на капитуляцию. Тем, кто добровольно сдастся, тому гарантирую оставить…» Генерал засмеялся и закончил: «Оставить одно яйцо!»
Генерал довольно захохотал, а от его истинно народной шутки засмеялся и Анпилов, а также все их воинство, ощетинившееся автоматами и гранатометами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85