На ум тут же приходит объяснение, что Юг был слишком ослаблен длящейся семнадцать лет войной, чтобы сопротивляться королевской армии. Однако эта же армия, бесспорно, сама была измучена болезнями и уменьшилась с отъездом некоторых магнатов вроде Тибо Шампанского , возвратившихся к себе по истечении сорока дней. Полагаю, следует искать другую причину внезапного упадка духа южан. Это воздействие авторитета короля, возросшее после побед Филиппа Августа. Одно дело сражаться с французами, вторгшимися в страну как феодальное войско, другое же дело — в 1226 г. не признавать того, что король, направляющийся во второй раз лично в южные провинции, является сувереном всей Франции, включая графство Тулузское. В истории встречаются необъяснимые на вид феномены вроде этого, причина которых лежит лишь в широком и непреодолимом совокупном развитии.
Конечно, можно, к примеру, объяснить поведение кардинала де Сент-Анжа личными мотивами. Возможно, этот прелат оказался неравнодушен к очарованию Бланки Кастильской, но гораздо более вероятно, что он склонился перед стремительно возрастающей властью, которую не смогло серьезно поколебать даже малолетство Людовика IX . Начнем с того, что королевский крестовый поход закончился весьма неудачно. Король, захворав, не осадил Тулузу и на пути к своей столице скоропостижно скончался. Но он оставил в Каркассоне сенешаля Юмбера де Боже в положении гораздо более надежном, чем у Симона де Монфора осенью 1209 г. Невзирая на опасности, нависшие над самой короной, Бланка Кастильская никогда не заставит своего сенешаля испытывать нехватку войск.
И вот мы вступаем в последние годы этой двадцатилетней войны. После краткого и рокового периода растерянности Юг еще раз воспрял духом. Тулуза остается неприступной, и город это г столь велик, что сенешаль Каркассона никогда и не попытается его по-настоящему осадить. Но он избирает другую тактику, более медленную и более верную: летом 1227 г. королевские отряды располагаются на богатой тулузской равнине и систематически опустошают ее, не вступая в сражение. Сжигают урожай, вырубают виноградники, режут скот, и Гийом де Пюилоран, близкий к епископу Фульку, приписывает тому следующие слова: «Так, избегая , мы чудесным образом побеждаем наших врагов». Он говорит об этом войске, которое только и делает, что беспощадно грабит край и уклоняется от сражения. Впрочем, на битву его и не вызывали, потому что Раймон VII был больше занят возвращением своих крепостей.
ДОГОВОР В МО (1229)
Все были немало удивлены, узнав, что молодой граф в 1228 г. внезапно решился на переговоры. Но его народ уже изнемогал, и нищета оказалась сильнее патриотических настроений. Силы определенно были неравны. Окситании неоткуда было ждать хоть какой-нибудь помощи, на ее земле обосновался враг, и всем известно, что он ничего не выпустит из рук, потому что удержаться — это вопрос жизни и смерти для французской короны. С этого времени графу, главным козырем которого было достаточно благоприятное положение в войне, кажется, что он может в этих условиях начать переговоры, предложенные регентшей через Эли Герена, аббата Грансельва. Первым актом капитуляции стало соглашение в Базьеже, подписанное 10 декабря 1228 г. Раймоном VII, по его словам, по совету тулузских баронов и горожан, и аббатом Грансельва. Граф объявил, что в целом полагается на третейский суд графа Тибо Шампанского. Последний приходился родственником и регентше, и Раймону VII. Крупный вассал, скорее непокорный, он уже в силу этого был способен, как представлялось, стать серьезным гарантом беспристрастности.
Но силы Раймона VII и Бланки Кастильской были неравны, и третейский суд Тибо Шампанского не избавил его кузена от самых унизительных условий. В 1228 г. корона уже достаточно сильна, чтобы заключить мир, не умаляя своего авторитета.
И Раймона VII поставили перед ужасной альтернативой: либо продолжать отчаянную и отныне безысходную, какими бы ни были временные успехи, борьбу, либо попытаться путем переговоров спасти то, что еще можно. После всего случившегося нечего удивляться, что он принял второй вариант. К несчастью, становясь на путь переговоров, Раймон VII практически тут же отдавался на милость противника. Иные поступки, увы, непоправимы.
Правда, условия, в принципе принятые графом Тулузским, его баронами и горожанами, были лишь предварительными. Остается заключить окончательный мир, и Раймон VII должен отправиться в конце марта 1229 г. в Mo в сопровождении солидной делегации из южной знати, горожан и прелатов. Mo избран потому, что зависит от графства Шампанского и к тому же расположен близко к Парижу. Раймон VII едет на переговоры далеко от своих владений, в самое сердце Северной Франции. Можно ли вообще говорить о переговорах? В Mo граф Тулузский окажется на настоящем соборе под председательством кардинала Ромена де Сент-Анжа. И действительно, надо мириться одновременно и с церковью, и с короной, а они объединились против Раймона VII. Теперь в Mo ему никак не защититься от таких могущественных противников, и граф Шампанский тоже обезоружен. Остается лишь принять условия победителей или прервать переговоры и возобновить войну. Раймон VII не решился на последний вариант, что удивило его современников, например, Гийома де Пюилорана, доброго католика, приближенного епископа Тулузского Фулька, но также и доброго патриота. Он не сделал это, бесспорно, потому что Юг был слишком истощен. К тому же Рай-мон VII, показавший себя блестящим рыцарем в сражении и хорошим военачальником, унаследовал непостоянство своего отца, а в настоящий момент торопился покончить с этим делом любой ценой.
От этого договор в Mo, главные статьи которого мы только что рассмотрели, нисколько не перестает быть «принудительным договором». По форме — это частный акт Раймона VII. Король возвращает графу Тулузскому диоцез Тулузы за исключением Терр-дю-Марешаль (оставленной семье Леви ), Ажене, Руэрга, Альбижуа по другую сторону Тарна (то есть на север от берегов этой реки) и Керси, кроме Кагора. Совершенно ясно, что речь идет о возвращении земель, что король вовсе не обязан был делать, поскольку все земли графа Тулузского вследствие его отлучения от церкви были объявлены «добычей» и король завладел ими на законном основании. В настоящий момент, когда граф помирился с церковью, ему вернули часть его земель, которые он, впрочем, еще не смог отвоевать.
Раймон VII, однако, теряет все земли восточного Лангедока, составившие в будущем сенешальство Бокер, а из бывших транкавелъских земель было образовано сенешальство Каркассон. Граф Тулуз-ский также отказывается в пользу церкви от Прованского маркизата, являющегося землей Священной Римской империи. Он становится светским владением церкви во Франции, где столетие спустя обоснуются папы . Но самым значительным пунктом договора была статья десятая, по которой граф Тулузский отдавал замуж за одного из братьев короля свою единственную дочь Жанну девяти лет. «После моей смерти, — добавлял граф, — Тулуза и ее диоцез станут принадлежать брату короля, который женится на моей дочери, и их детям, а ежели таковых от этого брака не будет или моя дочь умрет бездетной, они отойдут королю и его наследникам, а не прочим моим детям; то есть только у детей брата короля и моей дочери будет на них право».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51