Отшвырнув журнал на ковер, Моко сказала:
– Рю, я пошла домой. Я плохо себя чувствую и устала от всего этого. – Она натянула бархатное платье, в котором пришла.
– Кэй, а где ты провела прошлую ночь? – спросил Ёсияма, выбираясь из постели.
– Дома у Кадзуо.
– А Рэйко была с тобой?
– Рэйко была с Окинавой в «отеле любви» Син Окубо, она говорит, что там все потолки зеркальные.
– Ты трахалась с Кадзуо?
Слушая этот разговор, Моко качала головой. Она поспешно нанесла макияж, причесалась и похлопала меня по плечу:
– Дай мне немножко травки, Рю.
– Как ты можешь говорить такое, когда все слышат?
– Да, Ёсияма, не говори так. Она же пошла со мной, потому что мне было плохо. Оставь свои шуточки! – ухмыльнулся Кадзуо и потом спросил меня: – А что, вспышка не объявилась?
Когда я покачал головой, он нагнулся, чтобы поправить повязку на лодыжке, и пробормотал:
– Он обошелся мне в двадцать тысяч йен, и он был совсем новенький.
– Рю, проводи меня до станции, – попросила Моко, надевая туфли в прихожей и глядя в зеркало, чтобы поправить шляпку.
– Что, Моко, ты уходишь? – спросила Рэй-ко, обернутая полотенцем. Она пила колу, которую только что достала из холодильника.
По дороге на вокзал Моко попросила купить ей женский журнал и сигареты. Продавщица из киоска опрыскивала водой тротуар. Она узнала меня и сказала:
– Привет! О, у тебя свидание!
На ней были туго обтягивающие задницу слаксы, через ткань которых проступали очертания трусиков. Когда она вытирала о фартук мокрые руки и протягивала мне сигареты, то бросила взгляд на ногти Моко с ярко-красным педикюром.
– У тебя задница все еще болит? – спросил я Моко.
– Ну да, когда хожу в сортир. Но этот Джексон – славный парень. Он принес мне шарф фирмы «Лавин» из магазина американской базы.
– Ты собираешься повторить? Я лично сейчас совершенно выжат.
– Ну, это, конечно, несколько грубовато, но я думаю, что на следующей вечеринке я снова на это пойду. Согласись, что не так уж много шансов получить удовольствие? Если не останется никаких удовольствий, я просто выйду замуж.
– Что? Замуж собралась?
– Конечно, а ты в этом сомневался?
На перекрестке грузовик резко развернулся и обсыпал нас пылью. Мелкие песчинки попали мне в глаза и рот. Я сплюнул. «Мудацкий водила!» – пробормотал почтальон, которому пришлось слезть с велосипеда чтобы протереть глаза.
– Знаешь, Рю, я хочу предупредить тебя насчет Ёсияма. Будь с ним поосторожней. Он слишком часто избивает Кэй. Когда он напивается, то становится совершенно невыносимым: пинает ее и все вокруг. Поговоришь с ним насчет этого?
– Он действительно делает это намеренно? Он, наверное, не отдает себе отчета!
– О чем ты говоришь? Однажды он выбил ей зуб. Я ничего не знаю про этого Ёсияма, но когда он напивается, становится совершенно другим. Во всяком случае, присматривай за ним.
– Как твои предки, Моко, в порядке?
– Вполне. Папаша немного приболел, но брат… ты что, не знаешь про него, Рю? Он совершенно правильный. Я скатилась на дно, но нынешняя молодежь от всего этого отказывается. А мама… Когда я сказала, что моя фотка была помещена в журнале «Ан-ан», она обрадовалась. Значит, ее это устроило.
– Уже наступило лето, и дождь идет редко.
– Послушай, Рю, ты видел фильм «Вудсток»?
– Конечно. А в чем дело?
– Не хочешь посмотреть его снова, прямо сейчас? Я хочу проверить, заторчу от него опять или нет. Как ты думаешь?
– Конечно, это уже отстой, но Джимми Хендрикс остается Джимми Хендриксом, он всегда был великолепен.
– Понятно, что это будет полный отстой. Но, может быть, он пробудит в нас какие-то чувства, и тогда мы поймем, что это уже отстой, но все равно мне хочется посмотреть его еще раз.
С воплями «Я-я-я!» мимо пронеслись Том с Бобом. Моко засмеялась, махнула им рукой и раздавила свою сигарету острым каблуком изящной туфельки.
* * *
– С чего ты взял, что можешь так говорить? Чё ты собираешься делать, какое тебе дело, женаты мы или нет, и что это значит: «Я сделаю чё те надо»? Те надо, чтоб я сказала, что люблю тя? Правда? Ляпну я те чё хочешь, только убери от меня свои лапы и перестань меня тискать, понял? Ты чё, не врубился?
– Кэй, все не так, не заводись, все совсем иначе, я хочу сказать, что нам надо прекратить доставать друг друга. Мы просто измочаливаем себя, не правда ли? Давай перестанем это делать. Слышишь меня, Кэй?
– Я тя слышу, а ты завязывай, отключай музыку!
– Я не хочу с тобой расставаться, я буду работать в порту, и в Иокогаме смогу зарабатывать по шесть тысяч в день, а это кое-что, понятно? И я могу это заработать, а больше не сидеть у тебя на шее, и меня не будет волновать, что ты якшаешься с этими черномазыми, понятно? Давай наконец перестанем доставать друг друга, такие ссоры ни к чему хорошему не приведут, согласна? Я уже завтра выйду на работу, решено.
Кадзуо опустил руку на плечо Кэй, и она даже не попыталась ее сбросить. На глазах у Ёсияма Кадзуо разжевал две таблетки «Ниброль» и ехидно наблюдал, как они ругаются.
В одних брюках Окинава сидел на полу кухни и вкалывал героин. От его тела поднимался пар.
С искаженным лицом Рэйко вогнала себе иглу в вену.
– Рэйко, когда ты научилась так ловко ширяться? – спросил Окинава.
Растерявшаяся Рэйко посмотрела на меня и подмигнула:
– Это Рю меня научил.
– А тебе не хочется раздвинуть ноги, Рэйко?
– Перестань нести чушь, разве не понимаешь, что я терпеть не могу заниматься сексом? Я не могу делать это ни с кем, кроме тебя.
Кэй встала, поставила «Первый альбом» группы «The Boz» и включила звук на полную мощность.
Ёсияма что-то сказал, но она притворилась, что не расслышала. Он протянул руку к усилителю, убрал звук и произнес:
– Мне нужно кое-что тебе сказать.
– Нам не о чем разговаривать. Я хочу слушать «Boz», прибавь звук!
– Кэй, этот след от засоса на твоей шее от Кадзуо? Верно? Это сделал Кадзуо?
– Ты болван, он остался еще с той вечеринки.
Кэй задрала юбку и показала большой синяк от засоса на бедре.
– Завязывай, Кэй, – сказал Кадзуо и одернул ее юбку.
– Чё?
– Я помню тот синяк у тебя на ноге, но признайся, что на шее еще вчера у тебя ничего не было? Правда, Рю, там ничего не было? Кадзуо, я подозреваю, что это твоя работа, я ничего не имею против, но признайся!
– У меня не настолько большой рот, понятно? А если ты ничего не имеешь против, к чему поднимать такой шум?
– Эй, Рю, прибавь звук. Я сегодня с самого утра мечтала послушать эту песню, иначе чё бы я приперлась сюда, прибавь звук!
Я валялся на кровати и притворился, что не слышу Кэй. У меня не было сил, чтобы встать и дойти до усилителей. Я поглаживал ногти на пальцах ног. Рэйко с Окинавой расстелили на кухне одеяло и улеглись на нем ничком.
– Меня не волнуют следы от засосов или что-то подобное, я говорю только о том, о чем не устаю твердить – о чем-то более значимом. Поймите, нам нужно стать чуточку лучше, я хочу сказать, что нам нужно заботиться друг о друге. Мы живем на ином уровне, чем обычные люди, поэтому давайте опекать друг друга.
Потирая ногу, Кадзуо спросил:
– Что за бред ты несешь, Ёсияма? На каком еще другом уровне? О чем ты болтаешь?
Даже не повернувшись к нему, Ёсияма тихо выдавил:
– Это не твоего ума дело.
Ногти у меня на ногах пахли ананасом. Что-то кололо меня в спину. Отбросив подушку и заглянув под нее, я обнаружил, что это лифчик, забытый Моко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Рю, я пошла домой. Я плохо себя чувствую и устала от всего этого. – Она натянула бархатное платье, в котором пришла.
– Кэй, а где ты провела прошлую ночь? – спросил Ёсияма, выбираясь из постели.
– Дома у Кадзуо.
– А Рэйко была с тобой?
– Рэйко была с Окинавой в «отеле любви» Син Окубо, она говорит, что там все потолки зеркальные.
– Ты трахалась с Кадзуо?
Слушая этот разговор, Моко качала головой. Она поспешно нанесла макияж, причесалась и похлопала меня по плечу:
– Дай мне немножко травки, Рю.
– Как ты можешь говорить такое, когда все слышат?
– Да, Ёсияма, не говори так. Она же пошла со мной, потому что мне было плохо. Оставь свои шуточки! – ухмыльнулся Кадзуо и потом спросил меня: – А что, вспышка не объявилась?
Когда я покачал головой, он нагнулся, чтобы поправить повязку на лодыжке, и пробормотал:
– Он обошелся мне в двадцать тысяч йен, и он был совсем новенький.
– Рю, проводи меня до станции, – попросила Моко, надевая туфли в прихожей и глядя в зеркало, чтобы поправить шляпку.
– Что, Моко, ты уходишь? – спросила Рэй-ко, обернутая полотенцем. Она пила колу, которую только что достала из холодильника.
По дороге на вокзал Моко попросила купить ей женский журнал и сигареты. Продавщица из киоска опрыскивала водой тротуар. Она узнала меня и сказала:
– Привет! О, у тебя свидание!
На ней были туго обтягивающие задницу слаксы, через ткань которых проступали очертания трусиков. Когда она вытирала о фартук мокрые руки и протягивала мне сигареты, то бросила взгляд на ногти Моко с ярко-красным педикюром.
– У тебя задница все еще болит? – спросил я Моко.
– Ну да, когда хожу в сортир. Но этот Джексон – славный парень. Он принес мне шарф фирмы «Лавин» из магазина американской базы.
– Ты собираешься повторить? Я лично сейчас совершенно выжат.
– Ну, это, конечно, несколько грубовато, но я думаю, что на следующей вечеринке я снова на это пойду. Согласись, что не так уж много шансов получить удовольствие? Если не останется никаких удовольствий, я просто выйду замуж.
– Что? Замуж собралась?
– Конечно, а ты в этом сомневался?
На перекрестке грузовик резко развернулся и обсыпал нас пылью. Мелкие песчинки попали мне в глаза и рот. Я сплюнул. «Мудацкий водила!» – пробормотал почтальон, которому пришлось слезть с велосипеда чтобы протереть глаза.
– Знаешь, Рю, я хочу предупредить тебя насчет Ёсияма. Будь с ним поосторожней. Он слишком часто избивает Кэй. Когда он напивается, то становится совершенно невыносимым: пинает ее и все вокруг. Поговоришь с ним насчет этого?
– Он действительно делает это намеренно? Он, наверное, не отдает себе отчета!
– О чем ты говоришь? Однажды он выбил ей зуб. Я ничего не знаю про этого Ёсияма, но когда он напивается, становится совершенно другим. Во всяком случае, присматривай за ним.
– Как твои предки, Моко, в порядке?
– Вполне. Папаша немного приболел, но брат… ты что, не знаешь про него, Рю? Он совершенно правильный. Я скатилась на дно, но нынешняя молодежь от всего этого отказывается. А мама… Когда я сказала, что моя фотка была помещена в журнале «Ан-ан», она обрадовалась. Значит, ее это устроило.
– Уже наступило лето, и дождь идет редко.
– Послушай, Рю, ты видел фильм «Вудсток»?
– Конечно. А в чем дело?
– Не хочешь посмотреть его снова, прямо сейчас? Я хочу проверить, заторчу от него опять или нет. Как ты думаешь?
– Конечно, это уже отстой, но Джимми Хендрикс остается Джимми Хендриксом, он всегда был великолепен.
– Понятно, что это будет полный отстой. Но, может быть, он пробудит в нас какие-то чувства, и тогда мы поймем, что это уже отстой, но все равно мне хочется посмотреть его еще раз.
С воплями «Я-я-я!» мимо пронеслись Том с Бобом. Моко засмеялась, махнула им рукой и раздавила свою сигарету острым каблуком изящной туфельки.
* * *
– С чего ты взял, что можешь так говорить? Чё ты собираешься делать, какое тебе дело, женаты мы или нет, и что это значит: «Я сделаю чё те надо»? Те надо, чтоб я сказала, что люблю тя? Правда? Ляпну я те чё хочешь, только убери от меня свои лапы и перестань меня тискать, понял? Ты чё, не врубился?
– Кэй, все не так, не заводись, все совсем иначе, я хочу сказать, что нам надо прекратить доставать друг друга. Мы просто измочаливаем себя, не правда ли? Давай перестанем это делать. Слышишь меня, Кэй?
– Я тя слышу, а ты завязывай, отключай музыку!
– Я не хочу с тобой расставаться, я буду работать в порту, и в Иокогаме смогу зарабатывать по шесть тысяч в день, а это кое-что, понятно? И я могу это заработать, а больше не сидеть у тебя на шее, и меня не будет волновать, что ты якшаешься с этими черномазыми, понятно? Давай наконец перестанем доставать друг друга, такие ссоры ни к чему хорошему не приведут, согласна? Я уже завтра выйду на работу, решено.
Кадзуо опустил руку на плечо Кэй, и она даже не попыталась ее сбросить. На глазах у Ёсияма Кадзуо разжевал две таблетки «Ниброль» и ехидно наблюдал, как они ругаются.
В одних брюках Окинава сидел на полу кухни и вкалывал героин. От его тела поднимался пар.
С искаженным лицом Рэйко вогнала себе иглу в вену.
– Рэйко, когда ты научилась так ловко ширяться? – спросил Окинава.
Растерявшаяся Рэйко посмотрела на меня и подмигнула:
– Это Рю меня научил.
– А тебе не хочется раздвинуть ноги, Рэйко?
– Перестань нести чушь, разве не понимаешь, что я терпеть не могу заниматься сексом? Я не могу делать это ни с кем, кроме тебя.
Кэй встала, поставила «Первый альбом» группы «The Boz» и включила звук на полную мощность.
Ёсияма что-то сказал, но она притворилась, что не расслышала. Он протянул руку к усилителю, убрал звук и произнес:
– Мне нужно кое-что тебе сказать.
– Нам не о чем разговаривать. Я хочу слушать «Boz», прибавь звук!
– Кэй, этот след от засоса на твоей шее от Кадзуо? Верно? Это сделал Кадзуо?
– Ты болван, он остался еще с той вечеринки.
Кэй задрала юбку и показала большой синяк от засоса на бедре.
– Завязывай, Кэй, – сказал Кадзуо и одернул ее юбку.
– Чё?
– Я помню тот синяк у тебя на ноге, но признайся, что на шее еще вчера у тебя ничего не было? Правда, Рю, там ничего не было? Кадзуо, я подозреваю, что это твоя работа, я ничего не имею против, но признайся!
– У меня не настолько большой рот, понятно? А если ты ничего не имеешь против, к чему поднимать такой шум?
– Эй, Рю, прибавь звук. Я сегодня с самого утра мечтала послушать эту песню, иначе чё бы я приперлась сюда, прибавь звук!
Я валялся на кровати и притворился, что не слышу Кэй. У меня не было сил, чтобы встать и дойти до усилителей. Я поглаживал ногти на пальцах ног. Рэйко с Окинавой расстелили на кухне одеяло и улеглись на нем ничком.
– Меня не волнуют следы от засосов или что-то подобное, я говорю только о том, о чем не устаю твердить – о чем-то более значимом. Поймите, нам нужно стать чуточку лучше, я хочу сказать, что нам нужно заботиться друг о друге. Мы живем на ином уровне, чем обычные люди, поэтому давайте опекать друг друга.
Потирая ногу, Кадзуо спросил:
– Что за бред ты несешь, Ёсияма? На каком еще другом уровне? О чем ты болтаешь?
Даже не повернувшись к нему, Ёсияма тихо выдавил:
– Это не твоего ума дело.
Ногти у меня на ногах пахли ананасом. Что-то кололо меня в спину. Отбросив подушку и заглянув под нее, я обнаружил, что это лифчик, забытый Моко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27