Надеюсь, что они заявились туда не в купальниках, пахнущие кремом для загара, когда на плечах остались лишь тонкие белые полосы от бретелек, только что отведав свежий арбуз на поле у какого-то крестьянина, предварительно охлажденный в ручье? И тогда зачем я беседую с матерью своего друга? Какое мне дело до того, что она служила в противовоздушных войсках? Мерсо, который застрелил араба, объяснял, что причиной всему было солнце. Мне хотелось стать таким, как Камю.
ЖИЗНЬ АБСУРДНА.
Пылая от гнева, я позвонил Адама.
– Привет, Кэн. Сегодня моя матушка тебя достала?
Какого черта? Разве ему все известно?
– Извини, она еще там?
– Нет, она только что ушла.
– А твои родители дома?
– Они оба на занятиях.
– Значит, вы говорили наедине?
– Я предложил ей ячменный чай и пирожное.
– Послушай, ты...
– Что?
– Ты не пытался ее поцеловать?
– Идиот!
– Извини, это была просто шутка. Когда сегодня мать спросила у меня твой адрес, я сразу понял, что она собирается к тебе. Откуда мне было знать, что она скажет, если туда пойдет?
Я ничего не ответил. Меня унизили, и я чувствовал уязвленную гордыню. Как мне теперь вести себя с Леди Джейн? Мужчина, обманутый женщиной, которую любит, оказывается в отчаянном положении.
– Ну и о чем вы говорили? Небось мне косточки перемывали?
– Нет, Адама... Успокойся!
– Что?
– Не наезжай!
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего особенного. Я не собираюсь об этом говорить.
– Что бы это ни было, скажи!
– Я скорей вырву себе язык, чем скажу.
– Это касается меня?
– Разумеется.
– Тогда объясни!
– Адама, выслушай это спокойно. Обещаешь?
– Выкладывай!
– Мне кажется, что твоя мать обсудила все с отцом и они решили забрать тебя из школы и отправить работать. У тебя же есть родня в Окаяма?
– Да, есть.
– Похоже, они хотят, чтобы ты работал там во фруктовом саду. Со следующей недели ты будешь просто купаться в персиках.
– Чего? Ты совсем рехнулся, что ли? Это же вранье!
– Так считаешь?
– Ложь – твое единственное мастерство, Кэн.
– Ошибаешься!
– ШУТКА, а кстати... – захихикал Адама. Когда хладнокровные парни начинают хихикать – это противно. – Вчера ко мне приходили Мацуи и Сато.
– Что? – воскликнул я, изображая удивление.
– Они сказали, что возвращаются после купания на пляже Утаноура.
Пляж Утаноура находился совсем близко от квартала, где жил Адама.
– Правда? – притворно безразличным тоном спросил я.
– Пойми, чувак, я к такому не привык. Я не умею общаться с телками.
– Что ты имеешь в виду?
– Я получил писульку и теперь не знаю, что делать.
– Письмо? ЛЮБОВНОЕ ПИСЬМО?
– Нет, нет, боже упаси...
– Любовное письмо?
– Может быть, но оно написано старинным классическим стилем: «Выражаю свое почтение и уважение» – мне это не по кайфу. Я предпочитаю Рембо.
У меня потемнело в глазах.
– И еще, Мацуи просила дать ей твой адрес. Ты не против?
– Меня мало волнуют телки вроде Мацуи. Ни ума, ни воспитания, ни благодарности к людям.
– Ты так считаешь?
– Разве можно считать такую приличной бабой? Я подарил ей «Cheap Thrill» и даже благодарности не дождался. Мой отец после каждого подарка посылает письмо с благодарностью.
– Какой подарок? Это же была пластинка Эдзаки.
– Не хочу больше ее знать.
– Я думаю, что Мацуи может быть изящной. Готов поспорить, что она никогда не написала бы письмо в таком старомодном стиле, как это сделала телка Сато.
– Что?
– У Сато могучие титьки, но Мацуи намного умней ее.
– Адама, значит, любовное письмо было от Сато?
И вдруг в голове у меня вспыхнул свет, мощностью в миллион ватт.
– Послушай, Мацуи не человек, она ангелица, только временно принявшая человеческое обличье, но на самом деле посланная мне Богом.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, пиши поскорей сценарий, – сказал Адама и повесил трубку.
В тот же вечер мне доставили БУКЕТ РОЗ.
– Какие красивые! Это тебе, братец? – сказала моя сестренка и прямо как в кино захлопала в ладоши и принялась кружиться по комнате, напевая «Ягненок Мэри».
К букету роз была прикреплена короткая записка: «Пусть эти семь красных роз немного утолят ваши печали. Джейн».
Сестренка поставила цветы в стеклянную вазу. Я водрузил розы на письменный стол и всю ночь ими любовался. Камю не прав, решил я.
Человеческая жизнь не абсурдна.
Она имеет цвет роз.
За два дня я закончил сценарий фильма с названием «Этюд для куколки и старшеклассника». В то время в моде были длинные названия. Я писал сценарий ночи напролет. Отец рассказывал о том, что случилось, когда мне было три года. Он вместе со мной отправился в бассейн. Перед этим я однажды чуть не утонул в море, поэтому боялся воды и не решался войти в бассейн. Он кричал на меня, тащил за руку, подстегивал палочкой или заманивал мороженым, но я только кричал и плакал, а идти не желал. И тогда появилась хорошенькая девочка примерно моего возраста. Она позвала меня из бассейна. Я немного поколебался, но потом ради этой девочки спрыгнул в воду.
Закончив киносценарий, я почти засыпал, но приступил к написанию текста пьесы для двух актеров под названием «По ту сторону отрицания и бунта». На нее у меня ушло три дня. Действующие лица – разведенная сестра и провалившийся на экзаменах старший брат.
– Пьеса? А кто будет играть? – спросил Адама.
– Я. Я и Мацуи.
– Насчет Мацуи я согласен. Но сможешь ли ты выступать на сцене?
– В начальной школе я был вторым в спектакле про трех поросят. Разумеется, я буду и режиссером.
– Но, надеюсь, ты не будешь устраивать нудистских сцен, как было в «Волосах».
– Ты что, полный идиот?
– Ручаюсь, что ты включил в пьесу СЦЕНУ С ПОЦЕЛУЕМ. Уверен, что Мацуи это не понравится.
После того как повесил трубку, я вычеркнул сцену с поцелуем.
Когда присланные Леди Джейн розы засохли и я бережно сложил их лепестки в ящик стола, появился хохочущий Мацунага.
– Все обошлось! – объявил он. Наказание было отменено. Прошло сто девятнадцать дней.
РОМАНТИЧЕСКИЕ МЕЧТЫ
Впервые после ста девятнадцати дней затворничества я сидел за своей партой в классе. Я не испытал радости, увидев снова входные ворота, внутренний дворик, аудитории. Они были столь же унылыми, как и до моего домашнего ареста.
За исключением нашего наставника Мацунага, все остальные преподаватели смотрели на меня и Адама как на детишек, которые совершили какой-то проступок и теперь пришли с повинной. Мы не были ни героями, ни негодяями, просто неудобными учениками.
Шел урок по грамматике английского. Читая грамматические примеры, учитель-коротышка выставлял свои десны. Произношение у него было ужасным, было даже трудно распознать английский язык. Такой язык могли понять только в повышенных школах в провинциальных японских городках. Я думаю, заговори этот парень на лондонской улице, все решили бы, что он произносит какое-то восточное заклинание. Я заметил, что Адама смотрит на меня. Ему было скучно. Поскольку Адама перевел взгляд, я тоже посмотрел в окно и увидел, что по дороге идут, держась за руки, учащиеся начальной школы. Возможно, направляются на прогулку.
На крутом холме перед школой располагались парк и детская площадка. Вероятно, они будут играть в «подними носовой платок» или в «отыщи сокровище» и есть завтраки из своих бэнто. Я им завидовал.
Я вспомнил, что когда в начальной школе я был вынужден хоть на три дня оставаться дома из-за простуды, то тосковал по школьным приятелям и аудиториям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
ЖИЗНЬ АБСУРДНА.
Пылая от гнева, я позвонил Адама.
– Привет, Кэн. Сегодня моя матушка тебя достала?
Какого черта? Разве ему все известно?
– Извини, она еще там?
– Нет, она только что ушла.
– А твои родители дома?
– Они оба на занятиях.
– Значит, вы говорили наедине?
– Я предложил ей ячменный чай и пирожное.
– Послушай, ты...
– Что?
– Ты не пытался ее поцеловать?
– Идиот!
– Извини, это была просто шутка. Когда сегодня мать спросила у меня твой адрес, я сразу понял, что она собирается к тебе. Откуда мне было знать, что она скажет, если туда пойдет?
Я ничего не ответил. Меня унизили, и я чувствовал уязвленную гордыню. Как мне теперь вести себя с Леди Джейн? Мужчина, обманутый женщиной, которую любит, оказывается в отчаянном положении.
– Ну и о чем вы говорили? Небось мне косточки перемывали?
– Нет, Адама... Успокойся!
– Что?
– Не наезжай!
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего особенного. Я не собираюсь об этом говорить.
– Что бы это ни было, скажи!
– Я скорей вырву себе язык, чем скажу.
– Это касается меня?
– Разумеется.
– Тогда объясни!
– Адама, выслушай это спокойно. Обещаешь?
– Выкладывай!
– Мне кажется, что твоя мать обсудила все с отцом и они решили забрать тебя из школы и отправить работать. У тебя же есть родня в Окаяма?
– Да, есть.
– Похоже, они хотят, чтобы ты работал там во фруктовом саду. Со следующей недели ты будешь просто купаться в персиках.
– Чего? Ты совсем рехнулся, что ли? Это же вранье!
– Так считаешь?
– Ложь – твое единственное мастерство, Кэн.
– Ошибаешься!
– ШУТКА, а кстати... – захихикал Адама. Когда хладнокровные парни начинают хихикать – это противно. – Вчера ко мне приходили Мацуи и Сато.
– Что? – воскликнул я, изображая удивление.
– Они сказали, что возвращаются после купания на пляже Утаноура.
Пляж Утаноура находился совсем близко от квартала, где жил Адама.
– Правда? – притворно безразличным тоном спросил я.
– Пойми, чувак, я к такому не привык. Я не умею общаться с телками.
– Что ты имеешь в виду?
– Я получил писульку и теперь не знаю, что делать.
– Письмо? ЛЮБОВНОЕ ПИСЬМО?
– Нет, нет, боже упаси...
– Любовное письмо?
– Может быть, но оно написано старинным классическим стилем: «Выражаю свое почтение и уважение» – мне это не по кайфу. Я предпочитаю Рембо.
У меня потемнело в глазах.
– И еще, Мацуи просила дать ей твой адрес. Ты не против?
– Меня мало волнуют телки вроде Мацуи. Ни ума, ни воспитания, ни благодарности к людям.
– Ты так считаешь?
– Разве можно считать такую приличной бабой? Я подарил ей «Cheap Thrill» и даже благодарности не дождался. Мой отец после каждого подарка посылает письмо с благодарностью.
– Какой подарок? Это же была пластинка Эдзаки.
– Не хочу больше ее знать.
– Я думаю, что Мацуи может быть изящной. Готов поспорить, что она никогда не написала бы письмо в таком старомодном стиле, как это сделала телка Сато.
– Что?
– У Сато могучие титьки, но Мацуи намного умней ее.
– Адама, значит, любовное письмо было от Сато?
И вдруг в голове у меня вспыхнул свет, мощностью в миллион ватт.
– Послушай, Мацуи не человек, она ангелица, только временно принявшая человеческое обличье, но на самом деле посланная мне Богом.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, пиши поскорей сценарий, – сказал Адама и повесил трубку.
В тот же вечер мне доставили БУКЕТ РОЗ.
– Какие красивые! Это тебе, братец? – сказала моя сестренка и прямо как в кино захлопала в ладоши и принялась кружиться по комнате, напевая «Ягненок Мэри».
К букету роз была прикреплена короткая записка: «Пусть эти семь красных роз немного утолят ваши печали. Джейн».
Сестренка поставила цветы в стеклянную вазу. Я водрузил розы на письменный стол и всю ночь ими любовался. Камю не прав, решил я.
Человеческая жизнь не абсурдна.
Она имеет цвет роз.
За два дня я закончил сценарий фильма с названием «Этюд для куколки и старшеклассника». В то время в моде были длинные названия. Я писал сценарий ночи напролет. Отец рассказывал о том, что случилось, когда мне было три года. Он вместе со мной отправился в бассейн. Перед этим я однажды чуть не утонул в море, поэтому боялся воды и не решался войти в бассейн. Он кричал на меня, тащил за руку, подстегивал палочкой или заманивал мороженым, но я только кричал и плакал, а идти не желал. И тогда появилась хорошенькая девочка примерно моего возраста. Она позвала меня из бассейна. Я немного поколебался, но потом ради этой девочки спрыгнул в воду.
Закончив киносценарий, я почти засыпал, но приступил к написанию текста пьесы для двух актеров под названием «По ту сторону отрицания и бунта». На нее у меня ушло три дня. Действующие лица – разведенная сестра и провалившийся на экзаменах старший брат.
– Пьеса? А кто будет играть? – спросил Адама.
– Я. Я и Мацуи.
– Насчет Мацуи я согласен. Но сможешь ли ты выступать на сцене?
– В начальной школе я был вторым в спектакле про трех поросят. Разумеется, я буду и режиссером.
– Но, надеюсь, ты не будешь устраивать нудистских сцен, как было в «Волосах».
– Ты что, полный идиот?
– Ручаюсь, что ты включил в пьесу СЦЕНУ С ПОЦЕЛУЕМ. Уверен, что Мацуи это не понравится.
После того как повесил трубку, я вычеркнул сцену с поцелуем.
Когда присланные Леди Джейн розы засохли и я бережно сложил их лепестки в ящик стола, появился хохочущий Мацунага.
– Все обошлось! – объявил он. Наказание было отменено. Прошло сто девятнадцать дней.
РОМАНТИЧЕСКИЕ МЕЧТЫ
Впервые после ста девятнадцати дней затворничества я сидел за своей партой в классе. Я не испытал радости, увидев снова входные ворота, внутренний дворик, аудитории. Они были столь же унылыми, как и до моего домашнего ареста.
За исключением нашего наставника Мацунага, все остальные преподаватели смотрели на меня и Адама как на детишек, которые совершили какой-то проступок и теперь пришли с повинной. Мы не были ни героями, ни негодяями, просто неудобными учениками.
Шел урок по грамматике английского. Читая грамматические примеры, учитель-коротышка выставлял свои десны. Произношение у него было ужасным, было даже трудно распознать английский язык. Такой язык могли понять только в повышенных школах в провинциальных японских городках. Я думаю, заговори этот парень на лондонской улице, все решили бы, что он произносит какое-то восточное заклинание. Я заметил, что Адама смотрит на меня. Ему было скучно. Поскольку Адама перевел взгляд, я тоже посмотрел в окно и увидел, что по дороге идут, держась за руки, учащиеся начальной школы. Возможно, направляются на прогулку.
На крутом холме перед школой располагались парк и детская площадка. Вероятно, они будут играть в «подними носовой платок» или в «отыщи сокровище» и есть завтраки из своих бэнто. Я им завидовал.
Я вспомнил, что когда в начальной школе я был вынужден хоть на три дня оставаться дома из-за простуды, то тосковал по школьным приятелям и аудиториям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35