Есть и еще более убедительные факты. Известно, например, что хвост ящерицы вида tecodontus vulgaris, будучи сброшен животным в критический момент, продолжает жить как отдельное животное, и в некоторых случаях даже способен дать плодовитое потомство. Если хвост способен жить отдельно от ящерицы, то почему же не может жить рука, отделенная от своего хозяина? Пора наконец открыто признать очевидные факты: рука, существующая отдельно от тела, сама по себе, является такой же несомненной реальностью как и ужасный огнедышащий дракон, и в реальности ее существования не должен сомневаться ни один здравомыслящий человек. Есть, правда, и еще один весьма малоприятный факт: рука, лишенная связи с человеком, довольно быстро попадает под влияние неизвестных еще пока темных сил и рано или поздно начинает творить кошмарные дела. Большая часть этих кровавых и ужасных дел достаточно подробно освещена в мировой литературе.
Тем не менее, несмотря на многочисленные книги и киноверсии о кровавых и злокозненных деяниях подобных рук, не все реальные случаи получили достойное художественное освещение, а некоторые случаи обходят веьма загадочным и таинственным молчанием. Рука Крукенберга безусловно относится именно к таким случаям. Ни в одном киноархиве, ни на одном книжном развале, в библиотеке, и даже на всеведущем, всезнающем Интернете я не обнаружил даже слабого намека на какую либо информацию о могущественной и страшной руке Крукенберга, деяния которой не сравнимы ни с чем по своему тотальному разрушительному воздействию на святая святых человеческой природы. Именно это обстоятельство и побудило меня изложить все сведения об этом ужасном монстре, которые мне удалось собрать частным образом в течение длительного времени.
Итак, о существовании руки Крукенберга я впервые узнал еще в юности, обучаясь в медицинском институте. В курсе общей, а затем и факультетской хирургии нам показывали больных с ампутированной кистью руки. Преподаватель объяснил, что рукой Крукенберга называется специальным образом сформированная культя, названная по имени впервые предложившего эту операцию немецкого хирурга.
Реконструктивную операцию, названную именем ее автора и изобретателя Крукенберга, делают на культе руки с полностью отсутствующей кистью, потерянной в результате отморожения, ожога или гангрены или травматической ампутации. Эта операция заключается в том, что культю руки расщепляют вдоль, выделяя локтевую и лучевую кости, каждая из которых окутывается пучками сохранившихся мышц предплечья и обшивается лоскутами кожи. Реконструированная таким образом культя состоит как бы из двух огромных пальцев. Один палец образует локтевая кость, а второй соответственно лучевая. Вся конструкция являет собой преужаснейшую клешню. Тем не менее, в этой клешне больные ухитряются держать ложку, опасную бритву, кронциркуль, пистолет Макарова и другие необходимые в быту вещи.
О том, что рука Крукенберга обладает свободой воли, я узнал почти сразу. В хирургической палате, где я был студентом-куратором, лежал больной-китаец по имени Чун Хунь Сунь, которого соседи по палате прозвали Хунь Вынь. В прошлом этот китаец был перебежчиком- диверсантом, который отморозил кисть, нелегально переходя советско-китайскую границу. Кисть китайцу ампутировали в военном госпитале, а затем уже в гражданской больнице ему сделали восстановительную операцию, сформировав культю Крукенберга.
Получившееся щупальце-клешня почти сразу стало изумлять всех. Во первых, клешня была дьявольски сильной, и с ее помощью китаец свободно поднимал больничные стулья и табуретки, двигал кровати и открывал такие безнадежно засевшие в рамах фрамуги, которые не могли открыть мужики со здоровыми руками.
Но более всего настораживало поведение этой руки. Ей, например, ничего не стоило за обедом вышвырнуть ложку в окно и вцепиться в нос соседу по столу. Чун Хунь Сунь начинал при этом уговаривать по-китайски свою руку не безобразничать. Рука подчинялась, но не сразу. Один раз сосед попробовал защищаться и ударил китайца по лицу. В ответ рука отпустила нос и молниеносно ухватила соседа за горло. Бедняга посинел, захрипел и вывалил язык. Чун Хунь Сунь, громко вопя по-китайски, ухватил свою клешню здоровой левой рукой и, напрягая все силы, оторвал ее от горла бездыханной жертвы, которую с трудом откачали подоспевшие врачи.
Соседа унесли на носилках, а Чун Хунь Сунь в ужасе забился в угол, и там, сидя на корточках, испуганно щурил круглые от страха глаза, вращал своей клешней и жалобно хныкал китайские односложные слова: " Уй би лять! Ху е во вы ши ло! Пи зы ды да дут!".
Однажды, когда я пришел на курацию в хирургическое отделение и хотел зайти в палату, я обнаружил, что койка моего больного-китайца была аккуратно заправлена. Заправлены были и остальные койки. Больные исчезли. Исчез также и персонал. Мы в недоумении ходили по корпусу, пока нас не нашел бледный как смерть преподаватель и велел немедленно ехать в главный корпус и сидеть в аудитории тихо-тихо, ожидая следующей лекции.
В главном корпусе студенты в курилке шепотком рассказали мне, что ночью в хирургическом отделении произошел ужасный случай. Чун Хунь Сунь, проснувшись, чтобы помочиться, не обнаружил своей культи. Рука Крукенберга таинственным образом исчезла. В ту же ночь на своей загородной даче был задушен прямо под носом у охраны второй секретарь обкома КПСС. Под утро несколько черных "Волг" с гэбэшными номерами и коричневый микроавтобус без единого окна в салоне въехали на территорию больницы и увезли неизвестно куда всех больных из отделения, а также всех дежуривших ночью врачей и остальной персонал. Цикл по хирургии мы заканчивали уже в другой больнице, и что стало с этими людьми и с пропавшей культей, мне тогда узнать не удалось.
Восстановить историю пропавшей руки Крукенберга и узнать ее местонахождение мне удалось значительно позднее, уже после всех перестроек и крутых перемен, сотрясавших нашу страну на протяжении ряда лет. В этом мне чрезвычайно помог один замечательный документ, попавший в мои руки в то время, когда я еще работал психиатром и проходил очередную стажировку в межреспубликанской психиатрической больнице номер два.
Документ, который я намереваюсь огласить - это довольно пространное письмо в журнал "Наука и жизнь", написанное одним из больных и случайно найденное мной в больничной библиотеке вложенным в одну из книг, кажется в "Критику чистого разума" Канта. Разумеется, письмо не было получено редакцией журнала, потому что оно так и не было отправлено. Видимо, больной забыл наклеить марку на конверт. Впрочем, это не удивительно: многие психически больные очень рассеяны. Говорят, что и философы тоже очень рассеяны. А еще - профессора. Если же учесть, что данный больной был профессором философии, то тот факт, что письмо даже не было вложено в конверт, тоже совершенно не удивителен. Однако же пора перейти непосредственно к письму.
"Уважаемая редакция! Пишет Вам заведующий кафедрой философии Караван-Сарайского Государственного Автотракторного Университета, доктор философских наук Эктович, находящийся на излечении в межреспубликанской психиатрической лечебнице номер два. Простите что я не поставил своих инициалов перед фамилией:
1 2 3 4 5 6 7 8 9