Из переписки Чехова с Лейкиным известно, что в тексты некоторых рассказов были внесены редакторские изменения, что, как правило, вызывало недовольство Чехова. В случаях, когда самый факт и объем посторонней редактуры точно установлены, тексты Чехова освобождаются от результатов такого вмешательства (см. примечания к рассказу «Розовый чулок»).
В 1886 г. постепенно затухает, становится эпизодическим сотрудничество Чехова в московском журнале «Будильник». С марта по декабрь там были опубликованы лишь три рассказа: «На даче», «Нытье» и «Мой Домострой». В «Будильнике», правда, продолжали появляться фельетоны Чехова. М. П. Кленский высказывал предположение, что «Чехов, прекратив фельетоны „Осколки московской жизни“ („Осколки“, 1885), участвовал <…> в фельетонах „О том и о сем“ („Будильник“, 1886—1887)». Новые исследования этого вопроса позволили установить действительную принадлежность Чехову ряда фельетонов и заметок «Будильника» (см. том XVI наст. изд.).
В начале 1886 г. в Москве братьями Е. и М. Вернерами был организован журнал «Сверчок». Определяя программу «Сверчка», Е. Вернер писал Чехову: «…„Сверчок“ прежде всего журнал исключительно юмористический, без всякой претензии на сатиру и бичевание общественных пороков. В этом отношении мы будем прямо противоположны с остальными журналами. Мы будем помещать легкие и смешные вещи, заботясь только об одном, — чтобы заставить читателя смеяться» (ГБЛ) . С марта по ноябрь 1886 г. Чехов поместил в «Сверчке» шесть своих произведений: «Шуточка», «Светлая личность», «Драма», «Ах, зубы!», «Предложение», «Драматург». В последующие годы в этом журнале он уже не печатался.
Продолжалось деятельное сотрудничество Чехова в «Петербургской газете», начавшееся с мая 1885 г. В октябре 1886 г., не получив причитавшихся ему гонораров, писатель «поставил крест» на своем сотрудничестве в «Петербургской газете» (см. письма к Н. А. Лейкину от 7 и 23 октября 1886 г.). 29 октября С. Н. Худеков уведомил Чехова о прибавке — с 7 до 12 копеек за строку, после чего уже 3 ноября 1886 г. в «Петербургской газете» появился рассказ «Недобрая ночь», 10 ноября — «Калхас», и затем, как правило, каждую неделю печатался чеховский рассказ.
В настоящем томе помещено 26 рассказов, впервые увидевших свет в «Петербургской газете», а всего до 25 декабря 1888 г. Чехов напечатал в ней, кроме репортажей «Дело Рыкова и комп.», 112 рассказов.
В марте — декабре 1886 г. в юмористических журналах и в «Петербургской газете» Чехов продолжал печататься под своими обычными псевдонимами: А. Чехонте, Человек без селезенки, Брат моего брата, Рувер. Рассказы, опубликованные в «Новом времени», подписаны полным именем: Ан. Чехов. На книге «Пестрые рассказы», печатавшейся под псевдонимом «А. Чехонте», по настойчивому совету Д. В. Григоровича (письмо от 25 марта 1886 г.) была поставлена в скобках настоящая фамилия: «Ан. П. Чехов».
4
С середины 80-х годов талант Чехова, по наблюдениям критики, развертывался «с поразительной силой», и в его творчестве обозначились «новые настроения».
Настоящий том охватывает десять месяцев работы Чехова, в течение которых в печати появились критические отзывы о его более ранних произведениях, преимущественно о сборнике «Пестрые рассказы», вышедшем в свет в мае 1886 г. (см. том II наст. издания). Вся критика о произведениях данного тома появилась в последующие годы.
Современная Чехову критическая литература о нем представляла собой сложную и пеструю картину. Новаторские черты чеховского творчества, принципиально отличные от литературных вкусов предшествующего периода, не были поняты и приняты значительной частью критиков. Изображение обыденного, как бы вырванного из общих исторических условий, и притом в беспафосной «беспристрастной» манере, не путем пространных описаний, а при помощи характерных деталей, отсутствие остроэффектных сюжетов и внешне узкие границы изображаемой действительности, — всё это было непривычно и ново, особенно для представителей старшего поколения литераторов, воспитанных на иных литературных образцах. Поскольку в произведениях Чехова не было динамичных происшествий и крупномасштабных событий, — не видели в них и глубокого содержания; не понимали новаторской поэтики Чехова, шедшей вразрез с канонами, казалось бы, прочно установившимися в литературе; не замечали того, что беспристрастность писателя, — как правило, лишь кажущаяся, — своеобразная форма правдивого, объективного изображения действительности.
В числе критиков, не понявших и не оценивших Чехова, первым должен быть назван в то время чрезвычайно влиятельный либерально-народнический публицист Н. К. Михайловский. В статье под заглавием «Письма о разных разностях» («Русские ведомости», 1890, № 104, 18 апреля) он отметил у молодого писателя «поэтичность стиля», «милые штришки», но начисто отказал ему в идеале, в наличии какой-либо социально-политической тенденции. По его мнению, Чехов «пописывает» «с холодной кровью».
Оценки Михайловского были подхвачены П. П. Перцовым, статья которого о Чехове («Русское богатство», 1893, № 1) называлась: «Изъяны творчества». П. Перцов отказался признать за произведениями Чехова общественное значение, повторив утверждение о его «общественном безразличии» и о полном непонимании им общественных явлений. «Общественная жизнь, — заключал критик, — останется, по всей вероятности, навсегда terra incognita для г. Чехова».
А. Дистерло («Неделя», 1888, №№ 1, 13, 15) увидел в Чехове натуралиста, задача которого только в том и состоит, чтобы «передать художественными средствами подмеченный случай жизни», и который «с одинаковым спокойствием», гуляя по жизни, описывает разных людей и встречающиеся явления.
Злобствующий характер приняли подобные оценки в критических суждениях К. И. Медведского (псевдоним: К. Говоров): рассказы Чехова 1886—1887 годов он объявил «наблюдательными», скучными, «не имеющими смысла» («День», 1889, № 471, 485).
Иные критики не отказывали Чехову в наличии тенденциозности, но самая эта тенденция объявлялась антиобщественной, вредной. Так, П. Н. Краснов осуждал Чехова за то, что он «посвятил свой талант изображению общественного настроения своего времени» — настроения безнадежности и апатии (П. Краснов . Осенние беллетристы. Ан. П. Чехов. — «Труд», 1895, № 1, стр. 201—210). В. М. Шулятиков утверждал, что художество у Чехова «вытеснило гражданственность», что писатель якобы «успокоился на неглубоком скептицизме и уравновешенной меланхолии».
Против подобной критики произведений Чехова выступил в то время Д. С. Мережковский в статье «Старый вопрос по поводу нового таланта» («Северный вестник», 1888, № 11, отд. II, стр. 78—99). Однако уже в этой статье, формулируя свой тезис об импрессионистичности произведений Чехова, он прибегал к туманным выражениям вроде: «мистическое чувство природы» (стр. 85), «неясное, неуловимое и почти непередаваемое волнение» (стр. 77).
В письме к Суворину от 3 ноября 1888 г. Чехов отозвался о статье Мережковского скептически, заметив, что критик «сам не уяснил себе вопроса. Меня величает он поэтом <…> моих героев — неудачниками, значит, дует в рутину. Пора бы бросить неудачников, лишних людей и проч. и придумать что-нибудь свое. Мережковский моего монаха, сочинителя акафистов <„Святою ночью“>, называет неудачником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138