Затем он опять вышел и через минуту вернулся в шубе и в цилиндре.
Подойдя к коту, он взял его за передние лапы, поднял и спрятал его на
груди под шубу, причем Федор Тимофеич казался очень равнодушным и даже не
потрудился открыть глаз. Для него, по-видимому, было решительно все равно:
лежать ли, или быть поднятым за ноги, валяться ли на матрасике, или
покоиться на груди хозяина под шубой...
- Тетка, пойдем, - сказал хозяин.
Ничего не понимая и виляя хвостом, Тетка пошла за ним. Через минуту
она уже сидела в санях около ног хозяина и слушала, ка он, пожимаясь от
холода и волнения, бормотал:
- Осрамимся! Провалимся!
Сани остановились около большого странного дома, похожего на
опрокинутый супник. Длинный подъезд этого дома с тремя стеклянными дверями
был освещен дюжиной ярких фонарей. Двери со звоном отворялись и, как рты,
глотали людей, которые сновали у подъезда. Людей было много, часто к
подъезду подбегали и лошади, но собак не было видно.
Хозяин взял на руки Тетку и сунул ее на грудь, под шубу, где
находился Федор Тимофеич. Тут было темно и душно, но тепло. На мгновение
вспыхнули две тусклые зеленые искорки - это открыл глаза кот,
обеспокоенный холодными жесткими лапами соседки. Тетка лизнула его ухо и,
желая усесться возможно удобнее, беспокойно задвигалась, смяла его под
себя холодными лапами и нечаянно высунула из-под шубы голову, но тотчас же
сердито заворчала и нырнула под шубу. Ей показалось, что она увидела
громадную, плохо освещенную комнату, полную чудовищ; из-за перегородок и
решеток, которые тянулись по обе стороны комнаты, выглядывали страшные
рожи: лошадиные, рогатые, длинноухие и какая-то одна толстая, громадная
рожа с хвостом вместо носа и с двумя длинными обглоданными костями,
торчащими изо рта.
Кот сипло замяукал под лапами Тетки, но в это время шуба
распахнулась, хозяин сказал "гоп!", и Федор Тимофеич и Теткою прыгнули на
пол. Они уже были в маленькой комнате серыми дощатыми стенами; тут, кроме
небольшого столика с зеркалом, табурета и тряпья, развешанного по углам,
не было никакой другой мебели, и, вместо лампы или свечи, горел яркий
веерообразный огонек, приделанный к тумбочке, вбитой в стену. Федор
Тимофеич облизал свою шубу, помятую Теткой, пошел под табурет и лег.
Хозяин, все еще волнуясь, и потирая руки, стал раздеваться... Он разделся
так, как обыкновенно раздевался у себя дома, готовясь лечь под байковое
одеяло, то есть снял все, кроме белья, потом сел на табурет и, глядя в
зеркало, начал выделывать над собой удивительные штуки. Прежде всего он
надел на голову парик с пробором и с двумя вихрами, похожими на рога,
потом густо намазал лицо чем-то белым и сверх белой краски нарисовал еще
брови, усы и румяны. Затеи его этим не кончились. Опачкавши лицо и шею, он
стал облачаться в какой-то необыкновенный, ни с чем не сообразный костюм,
какого Тетка никогда не видала раньше ни в домах, ни на улице. Представьте
вы себе широчайшие панталоны, сшитые из ситца с крупными цветами, какой
употребляется в мещанских домах для занавесок и обивки мебели, панталоны,
которые застегиваются у самых подмышек; одна панталона сшита из
коричневого ситца, другая из светло-желтого. Утонувши в них, хозяин надел
еще ситцевую курточку с большим зубчатым воротником и с золотой звездой на
спине, разноцветные чулки и зеленые башмаки...
У Тетки запестрило в глазах и в душе. От белолицей мешковатой фигуры
пахло хозяином, голос у нее был тоже знакомый, хозяйский, но бывали
минуты, когда Тетку мучили сомнения, и тогда она готова была бежать от
пестрой фигуры и лаять. Новое место, веерообразный огонек, запах,
метаморфоза, случившаяся с хозяином, - все это вселяло в нее
неопределенный страх и предчувствие, что она непременно встретится с
каким-нибудь ужасом, вроде толстой рожи с хвостом вместо носа. А тут еще
где-то за стеной далеко играла ненавистная музыка и слышался временами
непонятный рев. Одно только и успокаивало ее - это невозмутимость Федора
Тимофеича. Он преспокойно дремал под табуретом и не открывал глаз, даже
когда двигался табурет.
Какой-то человек во фраке и в белой жилетке заглянул в комнатку и
сказал:
- Сейчас выход мисс Арабеллы. После нее - вы.
Хозяин ничего не ответил. Он вытащил из-под стола небольшой чемодан,
сел и стал ждать. По губам и по рукам его было заметно, что он волновался,
и Тетка слышала, как дрожало его дыхание.
- M-r Жорж, пожалуйте! - крикнул кто-то за дверью.
Хозяин встал и три раза перекрестился, потом достал из-под табурета
кота и сунул его в чемодан.
- Иди, Тетка! - сказал он тихо.
Тетка, ничего не понимая, подошла к его рукам; он поцеловал ее в
голову и положил рядом с Федором Тимофеичем. Засим наступили потемки...
Тетка топталась по коту, царапала стенки чемодана и от ужаса не могла
произнести ни звука, а чемодан покачивался, как на волнах, и дрожал...
- А вот и я! - громко крикнул хозяин. - А вот и я!
Тетка почувствовала, что после этого крика чемодан ударился о что-то
твердое и перестал качаться. Послышался громкий густой рев: по ком-то
хлопали, и этот кто-то, вероятно рожа с хвостом вместо носа, ревел и
хохотал так громко, что задрожали замочки у чемодана. В ответ на рев
раздался пронзительный, визгливый смех хозяина, каким он никогда не
смеялся дома.
- Га! - крикнул он, стараясь перекричать рев. - Почтеннейшая публика!
Я сейчас только с вокзала! У меня издохла бабушка и оставила мне
наследство! В чемодане что очень тяжелое - очевидно, золото... Га-а! И
вдруг здесь миллион! Сейчас мы откроем и посмотрим...
В чемодане щелкнул замок. Яркий свет ударил Тетку по глазам; она
прыгнула вон из чемодана и, оглушенная ревом, быстро, во всю прыть
забегала вокруг своего хозяина и залилась звонким лаем.
- Га! - закричал хозяин. - Дядюшка Федор Тимофеич! Дорогая Тетушка!
Милые родственники, черт бы вас взял!
Он упал животом на песок, схватил кота и Тетку и принялся обнимать
их. Тетка, пока он тискал ее в своих объятиях, мельком оглядела тот мир, в
который занесла ее судьба, и, пораженная его грандиозностью, на минуту
застыла от удивления и восторга, потом вырвалась из объятий хозяина и от
остроты впечатления, как волчок, закружилась на одном месте. Новый мир был
велик и полон яркого света; куда ни взглянешь, всюду, от пола до потолка,
видны были одни только лица, лица, лица и больше ничего.
- Тетушка, прошу вас сесть! - крикнул хозяин.
Помня, что это значит, Тетка вскочила на стул и села. Она поглядела
на хозяина. Глаза его, как всегда, глядели серьезно и ласково, но лицо, в
особенности рот и зубы, были изуродованы широкой неподвижной улыбкой. Сам
он хохотал, прыгал, подергивал плечами и делал вид, что ему очень весело в
присутствии тысячей лиц. Тетка поверила его веселости, вдруг почувствовала
всем своим телом, что на нее смотрят эти тысячи лиц, подняла вверх свою
лисью морду и радостно завыла.
- Вы, Тетушка, посидите, - сказал ей хозяин, - а мы с дядюшкой
попляшем камаринского.
1 2 3 4 5 6