— Я тебя очень прошу, допроси ты меня как-нибудь подробнее! — потребовала я. — Там ад земной сегодня творился, потому что двери грохотали, а мошенническая скачка не получилась, но я уверена, что тебя не это интересует. Говори как человек и спрашивай по делу!
— Ладно, будет тебе и по делу, можешь не сомневаться. Сперва рубцы, потому что я тоже голодный, ждал тебя…
Я поспешно принялась есть, поскольку боялась, что потом он мне испортит аппетит. Януш не смог долго терпеть.
— В павильоне дирекции, у тебя под носом, совершили убийство, — сухо сказал он. — Одного типа застрелили. Может быть, ты сумеешь это как-то прокомментировать, потому что твой допрос должен состоять как раз в том, чтобы ты высказала собственные наблюдения.
Христе Боже милосердный!..
— Ясно одно: я ни на какой труп там не натыкалась, — ответила я помолчав. — Кого убили-то?! Что касается выстрела, так его могли расстрелять из пушки — и все равно никто не услышал бы, такой там стоял грохот. Нет, не так. Никто просто не обратил бы внимания. На первом месте среди наших акустических впечатлений стояли те самые чёртовы двери. В каком месте его убили? Постой! Это не тот, что за вешалкой?!
— Какой за вешалкой?
Я вспомнила страшно расстроенного типа, прислонившегося к экрану батареи. Он торчал там как-то отчаянно безнадёжно. Я рассказала про него. Януш покивал головой.
— Все правильно, его нашли именно в этом углу. Он был не пьян, а мёртв. Нашёл его Гжесь.
— Господи, так вот почему он хотел остаться до конца! Он что-то подозревал? Хотел проверить, не привлекая внимания?
— Не ты меня должна допрашивать, а я тебя! Что ты ещё на эту тему знаешь?
— Совершенно ничего. То, что сказала Моника. Какой-то тип хотел побить Вишняка, а потом прибежал в павильон, не знаю, какое отношение это имеет к делу, но что-то такое там произошло. Может, это тоже имеет отношение к убийству, пусть этот ваш Гжесь допросит Монику… Да что я такое говорю, он ведь был при этом! Он там видел то же самое, что и она!
— Ты сделала какие-нибудь выводы? Я понимала, о чем он спрашивает. Я глубоко задумалась, пожирая тем временем остатки рубцов.
— Предупреждаю тебя, что мои выводы могут оказаться ошибочными. Пока что у меня одна мысль: кто-то сговаривался с Вишняком, чтобы тот придержал Гельвецию. Гельвеция пришла первой, и кто-то другой — работодатель, спонсор — страшно проигрался… А он должен был страшно проиграться, потому что все деньги были поставлены на Скорека с Зимничеком, без Гельвеции. Этот проигравшийся затем замочил своего подчинённого, который так скверно все устроил. Может быть, он подозревал убитого в присвоении денег. Это может быть единственной причиной, связанной с сегодняшними скачками, но они с тем же успехом могли поубивать друг друга из-за измены жены или чего-нибудь в том же роде.
— Нам нужны твои соображения, касащиеся исключительно скачек. Через час.., нет, теперь уже через сорок пять минут, я увижусь с ребятами, в том числе с Гжесем. Ты в какое время видела жертву?
— Перед последней скачкой. Если точно — в восемнадцать часов восемнадцать минут. Я возвращалась от касс и посмотрела на чаем. Может быть, он сидел там уже тогда, когда я шла в кассы, но я примеривалась к очереди, потому что искала самую короткую и по сторонам не глазела. Погоди-ка.., чуть раньше за ближайшим столиком лицом к покойнику сидел пан Януш. Обычно пан Януш шатается повсюду, но именно после шестой скачки он сидел за столиком и пил кофе… Ну, извини, ничего не поделаешь, его зовут так же, как тебя. Может быть, он что-нибудь видел. Пана Януша я тебе должна буду показать пальцем, потому что не помню его фамилии, высокий такой, красивый и симпатичный, особых примет нет. Гладко бреется и не отращивает длинных нечёсаных косм. Сейчас он может сидеть в зале игровых автоматов «Гранд-отеля», потому что после скачек любит поиграть на автоматах.
Януш поднялся с места и забрал у меня из-под носа пустую тарелку, решив за меня проблему, попросить добавки или продолжать худеть.
— Порядок. Едем в «Гранд-отель»… Пан Януш оказался там. Я спряталась за автоматом фруктовой рулетки и указала на него пальцем. Он играл на идиотской заразе, которая или выплачивала страшные суммы, или не платила вовсе, причём второй вариант выпадал гораздо чаще, и эта фаза длилась значительно дольше, чем полоса везения. Я следила за паном Янушем, пока мой личный полицейский устраивал в дирекции необходимые формальности, потом увидела, как к пану Янушу подошёл неприметный тип и вежливо с ним заговорил. Они обменялись несколькими словами, потом прошли мимо меня, заставив меня тем самым отступить, огибая моё укрытие. Я решительно предпочитала оставаться во мраке неизвестности.
В одиннадцать вечера я позволила вытащить себя из «Гранд-отеля».
— Русский, — сообщил мне Януш сразу за дверями. — Вишняк был немного не в себе, поэтому нам удалось из него довольно много выудить. Из его болтовни мы смогли понять, что покойника там знали: он ставил у букмекеров, в кассах, ставил на заранее условленных лошадей и на чем-то погорел. Компания этой девушки…
— Да, кстати! — перебила я. — Что с девушкой?
— Девушку они три дня назад вытолкали в Германию. Просто избавились от неё. Очень гуманно это устроили, дали ей довольно большую сумму денег, а этот её муж должен поехать за ней следом, так они уговорились. Погоди, я тебе повторю, что болтал Вишняк, потому что мне интересно: тебе придёт в голову то же самое, что и нашим оперативникам, или нет?..
Оказалось, что трясущийся Вишняк в первый момент приписал всю вину себе. Наши жокеи какие есть, такие есть, но человскоубийственные наклонности в них пока не расцвели. Этот покойник был даже очень для них симпатичным, они его почти полюбили и устранять его с этого света совершенно не собирались. Он вёл себя вполне прилично, а всей этой мафии боялся даже больше, чем они. Там существовали какие-то финансовые сложности, покойника обвиняли в денежных махинациях. Мафия вроде как говорила, что он обманывает: то ли с жокеями что-то комбинирует для себя, то ли наоборот забывает комбинировать для шефов, — подробностей конфликта Вишняк не знал, они его и не касались. Во всяком случае, там создалось положение на грани фола. Не каждую скачку так уж подстраивают, но именно эта была подстроена, и вовсе не публика как полоумная ставила на этих двоих, Скорека с Зимничеком, публика ставила на Джонатана. Это как раз мафия поставила на подстроенную последовательность все наличные деньги, а тот, убитый, просто трясся, чтобы был выигрыш. Благодаря этому выигрышу он должен был расплатиться с долгами и избавиться от неприятностей с шефами. Вишняк совсем не планировал нагадить ему на сапоги, но чёртова Гельвеция сама по себе рванулась к финишу и провалила дело. Будущий покойник впал в отчаяние, и, прежде чем удалось оторвать его от Вишняка, он успел прокричать, что тот, сволочь такая, жизни его лишил. И оказалось, что так оно и есть…
Я попыталась как-то упорядочить полученные сведения.
— Убитый вообще-то должен был утверждать, что мошенничества уже долгое время не получаются, — сказала я задумчиво и не очень уверенно. — Может, он покаялся — они любят каяться — и обещал в будущем какие-то крупные прибыли? Отыграется, дескать. Он был посредником, связником, информатором… А-а-а!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60