— Малыш его зовут. Правда ведь, чудесный малыш?
— Правда. Но ты сказала, вырастет он страшно большим. А в квартире вашей поместится? Мне казалось, в этом доме квартиры очень маленькие.
— Всякие есть, — ответила девочка. — Есть как раз или очень маленькие, однокомнатные, или наоборот; очень большие, трехкомнатные.
— И у вас как раз трехкомнатная? — догадалась Яночка.
— Да, а у нашего соседа, наоборот, однокомнатная… Пошли, Малыш, побегаем…
И девочка умчалась прочь, а за ней кинулся щенок, выпустив наконец из пасти обслюнявленную перчатку.
Павлик издали наблюдал за этой сценой, не вмешиваясь в девчоночьи разговоры. И только теперь нетерпеливо подбежал к сестре.
— О чем можно столько времени болтать? — набросился он на неё. — Думал, до утра не кончишь. Давно пора домой.
— Зато я все узнала! — с торжеством заявила Яночка. — Представляешь, она живёт с ним на одном этаже, их квартира как раз напротив! И она знает пана Вольского. Он живёт один, квартира у него однокомнатная, очень маленькая кухня, и он часто не открывает дверь, хотя и дома!
— Дома, как же! — фыркнул Павлик. — Держи карман шире!
— Вот именно! Девочка считает, что он научный работник, часто сидит и что-то пишет, и не открывает, чтобы не отвлекаться. Соседи уже к этому привыкли и не беспокоят его. Обыкновенный пенсионер, ну и есть время работать над научными трудами. Так они считают. И ещё считают, что у него слабое здоровье…
— И со своим слабым здоровьем шастает по крышам, — иронически заметил Павлик, а сестра продолжала:
— Из-за слабого здоровья он тоже иногда не открывает двери, лежит в постели, вставать ему трудно. Так он объясняет, когда его спрашивают, почему не открывает. И очень извиняется. И интересуется, зачем звонили.
— А откуда он знает, что звонили?
— Я не расспрашивала девочку, она может не знать, что его не бывает дома. Возможно, какой фотоэлемент в дверях… Или фотокамера?
Мысль Павлику понравилась.
— А что, раз плюнуть! В дверном глазке оборудовал такую хитрую фотокамеру, которая снимает все, что делается на площадке, перед дверью, теперь есть такие… Слушай, тогда он и нас засечёт!
— Запросто! Мне это тоже пришло в голову. И надо придумать, как выйти из положения. Не можем же мы признаться, что догадались о фотокамере, если заявимся к нему с объяснением, зачем приходили второй раз. Ну что рот разинул? Пошли домой, думать и по дороге можно!
— А как узнать, действительно ли у него там что-то такое вмонтировано? — на ходу допытывался Павлик.
— Пока не знаю, тут ты скорей сообразишь, — отвечала сестра.
Какое-то время оба шли молча, размышляя над информацией, полученной сегодня вечером. Многое узнали, но пока все загадочно и непонятно.
— Слушай, а если фотоэлемент, значит, тут что-то серьёзное, — предположил Павлик. — Просто так простой пенсионер не станет устанавливать в своей квартире фотокамеру. Может, и в самом деле он опасается каких-то бандитов?
Хотя дети вернулись домой довольно поздно, их не ругали, главным образом потому, что мать ещё не пришла со своего показа. Зато во дворе детей поджидал очень взволнованный Хабр.
— Что случилось, пёсик? — с беспокойством спросила Яночка, сразу поняв, что произошло что-то из ряда вон выходящее. — Покажи, что тут произошло.
Хабр показал, и дети с ужасом переглянулись.
— Если собака рычит у ворот, значит, там стоял какой-то очень нехороший человек, — расшифровал поведение пса Павлик. — Может, и бандит. Может, пытался даже пролезть во двор. Средь бела дня?
— Не такой уж он белый. Смотри, совсем вечер. Может, этот бандит был здесь недавно, — предположила Яночка.
— Нет, днём. Ведь иначе Хабр обязательно бы сообщил кому-нибудь из родных. Значит, днём, когда никого не было дома. Разве что бабуля…
Ворвавшись в дом, даже не раздевшись, внуки налетели на бабушку с вопросами. Поначалу она попыталась увильнуть, но, когда её прижали к стенке, призналась: сидела у себя в комнате наверху, смотрела телевизор и не сразу услышала, как Хабр царапается в дверь. Пришлось ему даже гавкнуть, только тогда она услышала. Сам же он не смог открыть дверь, хотя и умеет прекрасно это делать: подпрыгивает и нажимает на ручку. Но когда бабушка остаётся дома одна, она предпочитает входную дверь запирать на ключ. А она и в самом деле была в доме одна, только с полчаса начали сходиться домашние.
— И что он тебе сказал, когда ты наконец соизволила его впустить? — сурово допытывалась Яночка.
— Он хотел, чтобы я вышла с ним и прошла к воротам, — призналась бабушка.
— И ты сразу пошла? — не менее сурово поинтересовался внук.
— Сразу! Хотя… не совсем. Надо же было из тапочек в уличную обувь переобуться. И вообще не знаю, зачем ему понадобилось меня на двор вытаскивать. Когда я подошла к калитке, она была нормально заперта. И ворота тоже. Я так и не поняла, чего хотел Хабр.
— Потому что опоздала! — упрекнула бабушку внучка. — Пока прособиралась, конечно, там уже никого не было. Надо было хоть бы в окно выглянуть!
— Вы так думаете? Мне и в голову не пришло. Я сразу же пошла за собакой. А что, случилось что-нибудь?
Пришлось успокаивать старушку, уверять её, что ничего не случилось. Внуки по горькому опыту знали, как опасно взволновать бабушку: житья потом никому не будет. Вот и теперь они заверили её, что, видимо, какой-то подозрительный человек заглядывал к ним во двор, но Хабр его спугнул, он и ушёл. Ничего особенного.
Все ещё испытывая лёгкие угрызения совести из-за своей медлительности, бабушка вернулась к телевизору, а дети, не раздеваясь, спустились во двор. Не успели они подойти к воротам, как подъехала на своей новой машине мама. Молча наблюдали они, как мама пыталась открыть ключом новый старинный замок. Не очень-то ловко это у неё получалось. Наконец мама вышла из терпения.
— В чем дело, дети? — спросила она. — Вы что-нибудь изменили в замке? Ещё утром прекрасно запирался, а сейчас ключ не входит в скважину. Вы туда ничего не заталкивали?
Почувствовав неладное, Павлик выбежал на улицу через калитку и, взяв у мамы ключ, попытался вставить его в скважину. И сразу все понял. Потрогал скважину пальцем, посветил электрическим фонариком, выпрямился и поставил диагноз:
— Кристалл-цемент!
А что это значит? — растерянно спросила мама.
Яночка знала, что это значит, и сразу все поняла. И постаралась как можно доходчивей объяснить матери:
— А это значит, что воры нацелились на твою машину. И зачем ты только купила «фольксваген»? Самая популярная марка у угонщиков, лучше бы уж «роллс-ройс»… Забили дырку в замке, чтобы ты не могла поставить машину в гараж, и теперь ночью попытаются её увести.
Павлик энергичным кивком подтверждал каждое слово сестры. Пани Кристина с недоумением и даже каким-то страхом смотрела на своих мудрых детей, ведь она ничего не знала о событиях последних дней и теперь удивлялась не по возрасту умным суждениям собственных отпрысков.
— Просто хулиганская выходка… — попыталась было она возразить, но Яночка холодно и кратко заявила:
— Так думает Хабр.
Ну, раз Хабр… Какие могут быть возражения? Пани Кристина и не пыталась возражать, мнение Хабра никогда не оспаривалось. Значит, надо примириться со случившимся и принять меры.
— А это нельзя как-нибудь выколупать? — спросила она сына, главного эксперта по техническим вопросам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63