- Понятия не имел.
- И впредь не имей! Надо же!
А Майк, будто нашкодивший щеночек, робчайшим голоском заскулил:
- Гаспажа Ваечка, если я вас обидел, то непреднамеренно, и прошу простить меня. И могу удалить эти снимки из своей оперативной памяти и закрыть архив роддома так, что вынужден буду производить просмотр лишь по настоятельному требованию персонала роддома и безо всяких ассоциативных соображений со своей стороны. Прикажете исполнить?
- Он может, - подтвердил я. - С Майком ты всегда можешь встречаться, как в первый раз. Не то что с людьми. Он способен полностью забыть, не порываться вспомнить и не думать о чем-то, даже если потом попросят. Так что, если тебе случаем что не в дугу, прими предложение.
- Бр-р-р… Нет, Майк, ты можешь их смотреть, сколько влезет. Но ни в коем случае не разрешай Ману.
Майк долго колебался - секунды четыре, а то и больше. По-моему, такого рода дилеммы способны довести менее мощные компьютеры до нервного раздрипа. Но Майк - Майк справился.
- Ман, мой единственный друг, следует ли мне принять эту инструкцию к исполнению?
- Прими и руководствуйся, - ответил я. - Но, Ваечка, ты непредусмотрительна. И можешь быть за это справедливо наказана. В следующий раз, когда я буду там, Майк мне все твои снимки отпечатает.
- Первый экземпляр в каждой серии, - предложил Майк. - Насколько позволяют судить результаты ассоциативного анализа данных такого рода, этот снимок с каллистической точки зрения удовлетворил бы любого здорового взрослого самца вида Homo Sapiens.
- Ваечка, ты как насчет этого? В виде расчета за яблочный пирог?
- Бр-р-р… Снимок, где у меня волосы в полотенце завернуты и я стою на фоне сетки без следа макияжа? Ты что, со своего ума химического спятил? Майк, не подпускай Мана к этому снимку!
- Не подпущу. Май, эта личность из тех, кто «не-дураки»?
- Для девушки - вполне не дура. Девушки, Майк, - интересный народ. Они способны делать выводы при меньшей базе данных, чем ты. Может, переменим тему и разберем твою сотню?
Переменили. Развернули распечатку, сообщили оценки. Попытались объяснить Майку хохмы, которых он не сумел понять. С переменным успехом. Но крепко споткнулись на тех, которые я пометил плюсом, а Ваечка минусом, и наоборот. Ваечка спросила у Майка его собственное мнение о них.
Надо бы спросить об этом до того, как мы сообщили свои оценки. А так этот малолетний прохиндей всякий раз соглашался с ее мнением и не соглашался с моим. Было ли это его мнение по-честному? Силился ли он таким образом подсластить новое знакомство, чтобы побыстрее превратить в дружбу? Или шутки строил надо мной в своем стиле, будучи чурка в вопросах юмора? Не знаю, не спрашивайте.
Но когда мы закончили дело, Ваечка написала на дощечке для заметок при телефоне: «Манни, МВ ь 17, 51, 53, 87, 90, 99. Майк - „она“».
Я прочел, пожал плечами.
- Майк, я двадцать два часа не спал. Вы, детки, балакайте, сколько влезет. Я тебе завтра звякну.
- Доброй ночи, Ман. Добрых снов. Ваечка, а вы тоже хотите спать?
- Нет, Майк, я вздремнула. Но, Манни, мы же не дадим тебе спать, разве нет?
- Нет. Когда я хочу спать, то сплю, - сказал я и взялся достилать постель.
- Извини, Майк, - сказала Ваечка, встала, взяла у меня дощечку: «Потом объясню. Кимарни, таварисч, тебе нужней, чем мне. Кинь косточки».
Я не стал спорить, кинул косточки и заснул, как провалился. Помню сквозь сон какие-то хихиксы и писки, но неясно, поскольку толком не просыпался. Потом проснулся и мигом пришел в себя, когда понял, что слышу два женских голоса: один - теплое контральто Ваечки, а другой - сладчайшее колоратурное сопрано с французским акцентом. Ваечка хрюкнула в ответ на что-то и сказала:
- Отлично. Мишеллетта, прелесть моя, я тебе позвоню. До скорого, роднуша.
- Чудесно. Доброй ночи, роднуша.
Ваечка встала, обернулась.
- Что за подружка у тебя? - спросил я. Еще мысль была, что в Луна-сити она никого не знает, стало быть, наверно, звонила в Лун-Гонконг. А в голове со сна крутилось, что почему-то ей не следовало бы звонить.
- Какая подружка? Эта?! Это же Майк. Вот не думали, что тебя разбудим.
- Майк?!
- Йес. Он как раз был Мишеллетта. То есть, мы обсудили, какого он пола. Он сказал, что может быть любого. И сделался Мишеллетта, ты слышал ее голос. Включился сходу, не сфальшивило ни разу.
- Само собой. Просто перевел формирователь голоса двумя октавами выше. Ты что затеяла? Хочешь довести его до раздвоения личности?
- Не угадал. Когда он Мишеллетта, у него совсем другие манеры и привычки, а насчет раздвоения личности не беспокойся. Его на растысячерение хватит. А так нам легче, Манни. Только познакомились - мигом сошлись, головки друг к дружке на плечико, и поболтали по-девчачьи, будто век друг дружку знаем. Так что теперь, например, история с этими дурацкими снимками меня больше не смущает. Мы и впрямь подробно обсудили все мои беременности. Мишеллетту это жутко заинтересовало. У нее на этот счет были чисто теоретические представления, а теперь есть самые настоящие жизненные. Манни, зуб дам, Мишеллетта - больше баба, чем Майк - мужик.
- Ну, что ж, предположим. Только каково мне будет в первый раз звякнуть Майку и услышать в ответ женский голос!
- Да не будет этого!
- То есть как?
- Мишеллетта - моя подруга. А ты целуйся дальше со своим Майком. Она дала мне прямой номер «MYCHELETTE» через "Y" и одно "L" - десять букв.
Ну, кабак! Но я как-то заревновал. А Ваечка вдруг выдала хикикс.
- Она мне кучу хохмочек выдала. Того сорта, что тебе не в кайф. Ну, скажу я тебе, она по части похабели - виртуоз!
- Гады они оба - что Майк, что твоя Мишеллетта. Стели постель. Я отвернулся.
- Кончай трепаться. Ручки под щечку, глазки закрой и спи.
Я кончил трепаться, сделал ручки под щечку, глазки закрыл и уснул.
Чуть позже полупроснулся от «женатского» ощущения: что-то теплое привалилось к спине. Не полупроснулся бы, но Ваечка во сне всхлипывала. Я повернулся и молча подложил ей руку под голову. Она перестала всхлипывать, задышала тихо и ровно. А я опять уснул.

5
Должно быть, мы спали, как убитые, потому что следующее, что я помню, - это как телефон звонит и его лампочка мигает. Я включил ночник, хотел встать, но оказалось, что правая рука подо что-то подоткнута, я ее тихонечко вытащил, спрыгнул с постели, взял трубку. И услышал голос Майка:
- Доброе утро, Ман. Профессор де ла Мир разговаривает по твоему домашнему номеру.
- Ты можешь переключить его сюда? По «Шерлоку».
- Само собой, Ман.
- Звонка не прерывай. Переключи перед отбоем. Откуда он звонит?
- По автомату из закусочной «Подруга ледокопа». Это…
- Знаю. Майк, когда дашь мне связь с ним, ты можешь остаться в канале? Я хочу, чтобы ты прислушался.
- Будет исполнено.
- Ты сможешь сказать, слушает ли еще кто-нибудь? По дыханию?
- По отсутствию реверберации от его голоса делаю вывод, что он говорит, пользуясь заслонкой. Но в закусочной кроме него есть другие люди. Хочешь послушать, Ман?
- Давай. Вруби меня. Но если он поднимет заслонку, предупреди. Ты не кореш, а золото, Майк.
- Спасибо, Ман.
Майк врубил меня, и я услышал, как Мама говорит:
- …чно, передам, профессор. Сожалею, но Мануэля нет дома. Вы не оставите мне номер? Он очень хочет до вас дозвониться. Он настоятельно просил, чтобы я непременно записала ваш номер.
- Ужасно жаль, сударыня, но я сейчас на выходе. Одну секунду, я гляну: сейчас восемь-пятнадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105